Джек Вэнс - Избранные произведения. Том I

Тристано снова заснул — тревожным, беспокойным сном. Холодные красноватые лучи рассвета, проникнув через окно, разбудили его. Тристано лежал, глядя на соломенную крышу. Приснилось ли ему то, что произошло ночью? Как было бы хорошо, если бы это был всего лишь дурной сон! Приподнявшись на локте, он внимательно посмотрел на тростниковую циновку, лежавшую на полу — и сразу заметил зеленую жемчужину.

Сэр Тристано встал с постели, сполоснул лицо, оделся и застегнул сапоги, не переставая искоса следить за жемчужиной.

В комоде он нашел рваный передник; сложив его пополам, Тристано осторожно поднял жемчужину, плотно завернул ее в передник и засунул в поясную сумку. Спустившись в таверну, он позавтракал кашей с жареной капустой, уплатил по счету, вывел лошадь из конюшни и вскочил в седло.

На перекрестке сэр Тристано повернул направо по дороге, ведущей в Даотское королевство — то есть, в конечном счете, в Аваллон.

По пути он размышлял. Христианское погребение не удовлетворило жемчужину; он продолжал быть ее владельцем, пока ее у него не отнимут — силой или обманом.

Вскоре после полудня он подъехал к деревне Тимбо. Навстречу с громким лаем выбежала стая бродячих собак, хватавших лошадь зубами за ноги и заставивших ее испуганно пятиться. Чтобы отогнать псов, сэру Тристано пришлось спешиться и кидаться в них камнями. В местной таверне он перекусил хлебом с сардельками; когда он допивал кружку эля, ему в голову пришла идея.

Соблюдая величайшую осторожность, Тристано вдавил жемчужину поглубже в одну из сарделек и взял эту сардельку с собой на улицу. Собаки были тут как тут — рыча и бросаясь к нему с оскаленными зубами, они твердо намеревались выгнать его из деревни. Сэр Тристано бросил сардельку на землю: «Вот, смотрите! Вкусная сарделька, моя сарделька! Я за нее заплатил, она никому другому не принадлежит! Кажется, я ее уронил. Тот, кто возьмет сардельку и ее содержимое, похитит мое имущество!»

Тощий рыжий пес подскочил поближе и мигом сожрал сардельку. «Дело твое! — сказал собаке сэр Тристано. — Я не заставлял тебя ее есть. Ты сам ее взял».

Вернувшись в таверну, он заказал еще эля, продолжая размышлять о возможных последствиях своего поступка. Логика передачи права собственности казалась неопровержимой. Тем не менее… Чепуха! Собака добровольно проявила желание украсть сардельку. Теперь ответственность за решение всех проблем, связанных с обладанием заколдованной драгоценностью, ложилась на бродячего пса. И все же…

Чем дольше размышлял сэр Тристано, тем менее надежным представлялось ему логические обоснование его действий. Собака могла рассматривать брошенную сардельку как подарок — убедительное возражение! В таком случае передача собственности не состоялась, а проделку сэра Тристано можно было истолковать как обман, не позволявший обвинить собаку в краже.

Вспоминая о предыдущих попытках избавиться от проклятой жемчужины, сэр Тристано все больше нервничал, воображая различные вероятные способы ее возвращения.

Его внимание привлек переполох на улице — отвратительный вой, переходящий из визга в низкое клокочущее рычание, леденящее кровь. С дороги послышались крики: «Бешеная собака! Берегись!»

Сэр Тристано поспешно бросил на стол несколько монет и выбежал из таверны, чтобы как можно скорее оказаться в седле и покинуть деревню Тимбо. Примерно в сотне ярдов он заметил рыжего пса — тот выделывал сумасшедшие прыжки из стороны в сторону, мотал головой, разбрызгивая слюну, и стонущим рычанием выражал свое отношение к предательской действительности. Пес набросился на подростка, сопровождавшего нагруженную сеном телегу; паренек проворно вскочил на сено, схватил вилы и метким ударом проткнул собаке шею. Пес упал на спину, вскочил, яростно встряхиваясь, словно его окатили водой, и побежал вдоль обочины, волоча за собой застрявшие в шее вилы.

Неподалеку пожилой крестьянин подравнивал край соломенной крыши; он забежал в хижину и вышел с длинным луком в руках. Прицелившись, старик натянул тетиву и отпустил ее; стрела пронзила собаке грудь так, что наконечник торчал с одной стороны, а оперение — с другой. Пес не обратил внимания, продолжая рыскать и обозревать окрестности.

Заметив у дороги сэра Тристано, собака явно вспомнила виновника своих злоключений. Сначала она приближалась с угрожающей медлительностью, опустив голову и аккуратно переставляя одну лапу за другой, потом остановилась, взвыла и бросилась в атаку.

Сэр Тристано вскочил на лошадь и пришпорил ее; рыжий пес пустился в погоню, заливаясь лаем, перемежавшимся низким хриплым рычанием. Вилы выпали у собаки из шеи — она догнала скачущую лошадь и стала бросаться на всадника, прыгая все выше и выше. Тристано выхватил меч, размахнулся и, пригнувшись ниже лошадиной гривы, разрубил собаке череп. Пес кувыркнулся в воздухе и свалился в канаву; там он лежал, дрожа всем телом и глядя на сэра Тристано стекленеющими желтыми глазами. Собака медленно поползла на брюхе и мало-помалу выбралась из канавы.

Сэр Тристано застыл в седле с мечом наготове и смотрел на пса, как завороженный.

В десяти шагах от него собака стала биться в судорогах; ее вырвало на дорогу, она перевернулась на спину и затихла. В небольшой луже, извергнутой из желудка умирающего пса, блестела зеленая жемчужина.

Сэр Тристано с отвращением оценил ситуацию. В конце концов он спешился, оторвал прутик от ветки придорожного куста и расщепил его конец. Тем же способом, что и раньше, он защемил жемчужину и поднял ее.

Неподалеку однопролетный мост пересекал небольшую реку. Взяв лошадь под уздцы правой рукой и вытянув в сторону левую руку, державшую прутик, чтобы жемчужина случайно не прикоснулась ни к нему, ни к лошади, сэр Тристано прошествовал к мосту и привязал лошадь к корню куста. Спустившись по крутому берегу к воде, он тщательно промыл жемчужину, после чего промыл меч и протер его насухо, пользуясь кочкой, поросшей жесткой осокой.

Какой-то звук привлек его внимание. Взглянув наверх, сэр Тристано обнаружил на мосту высокого тощего субъекта с продолговатым лицом, выдающейся костлявой нижней челюстью и длинным острым подбородком. На нем была цилиндрическая шляпа, украшенная спиралью из красных и белых лент — такие шляпы носили профессиональные брадобреи и кровопускатели.

Игнорируя пристальное внимание вышестоящего субъекта, Тристано завернул жемчужину в тряпку и засунул ее в поясную сумку, после чего выбрался на дорогу. Брадобрей, теперь стоявший у своей тележки, приподнял шляпу и поклонился с преувеличенной подобострастностью: «Сударь, позвольте представиться: Долговязый Лиэм. Продаю эликсиры, помогающие от недугов; кроме того, стригу волосы и брею, обрезаю самые твердые и кривые ногти на пальцах ног, протыкаю чирьи, чищу уши и пускаю кровь. Мои расценки не чрезмерны, хотя их нельзя назвать пустячными — в любом случае вы убедитесь в том, что ваши деньги потрачены не зря».