Джек Вэнс - Избранные произведения. Том I

Сквозь ворота возвращался гарнизон, чья численность значительно уменьшилась, и с ними было тело тяжело раненного протостратора Амбиуса. Теперь уже Веспанус за неимением другого командира принялся отдавать приказы. Солдаты на стенах открыли огонь, очистивший равнину.

Постепенно битва утихла. Утром оказалось, что под стенами замка валяются пять брошенных и опрокинутых Метателей, чьи дула указывали во все стороны. Не было сомнений в том, что защитники замка в состоянии помешать какой угодно армии забрать такой трофей.

На исходе утра Веспанус увидел с вершины Ониксовой башни, как два войска, теперь враждующие друг с другом, начали позорный путь в родные края.

В полдень к нему пришел солдат.

— Протостратор умер, — сообщил он.

— Отнюдь, — сказал Веспанус. — Протостратор жив, ибо он — это я.

Солдат — один из тех, как припомнил Веспанус, кого выбрали за отсутствие амбиций и склонность к покорности, — просто поклонился, а затем ушел.

Веспанус некоторое время созерцал крепостные стены, обдумывая свой следующий шаг, а потом спустился во внутренний двор и направился в личные покои протостратора. Весть о его возвышении бежала впереди, и Веспанус с удовлетворением видел, как солдаты, встретившиеся по пути, отдают ему честь, как командиру. У дверей Амбиуса Веспанус попытался обезвредить оставленные им ловушки — и лишь в последний момент сумел уклониться от стрелы оранжевого пламени. Открыв дверь ценой подпаленного рукава, он вошел в кабинет протостратора и приблизился к хрустальной колбе, в которой содержалась протостратисса. Он поставил напротив нее стул и присел. Некоторое время они с Амэй созерцали друг друга сквозь мерцающий хрусталь. В конце концов он заговорил.

— Уверен, ты порадуешься вместе со мной тому, что враг, угрожавший безопасности этого замка, побежден, — сказал он, — а также оплачешь смерть твоего супруга.

Она склонила голову, потом вздернула подбородок и произнесла:

— Хотя истерический смех и горькие слезы в данном случае выглядят одинаково подходящими вариантами, думаю, я откажусь и от того и от другого.

— Как пожелаешь, — мрачно отозвался Веспанус.

— Не могу ли я попросить тебя об услуге? Будь так добр, возьми одну из бронзовых нимф вон с той полки и хорошенько стукни по этой колбе.

— Зачем?

— Разве не ясно? Я желаю освободиться.

— Я нахожу это проблематичным. — Он внимательно смотрел на нее. — Заполучив свободу, ты попытаешься стать правительницей Абризонда, а в связи с тем, что я недавно провозгласил себя новым протостратором, это неизбежно приведет нас к конфронтации.

Амэй удивилась таким новостям. Ее миниатюрное личико кривилось, пока она обдумывала ответ.

— Как раз наоборот, — заявила она. — Я буду твоей помощницей, поддержкой и опорой. Тебе понадобятся мои советы, чтобы по-настоящему сделаться новым правителем теснины.

— Я предпочитаю действовать с предельной осмотрительностью, — ответил Веспанус, и, когда Амэй отвела душу, обругав его в той же манере, что и своего бывшего мужа, он поднял руку. — Покойный Амбиус говорил мне о здешнем уединении, о нехватке светской жизни и искусства. Можно предположить, он жалел о том, что сделался повелителем.

— Не верь ему, — отозвалась Амэй. — У него были большие амбиции.

— А у меня их нет, — признался Веспанус. — Хотя я желаю материального благополучия, у меня нет стремления сидеть в одинокой крепости посреди пустоши всю свою молодость, а также сражаться с целыми государствами.

— В таком случае, — сказала Амэй, — ты должен освободить меня и сделать правительницей, а я вознагражу тебя сторицей за услуги.

— У меня другой план, — произнес Веспанус. — Я останусь правителем только на один сезон и сниму сливки с баржевиков и торговцев, путешествующих по Димверу. После этого я опять превращусь в обычного школяра и удалюсь вместе со своими сбережениями на арендованной барже. Как только я окажусь на безопасном расстоянии, тебя освободит солдат, действующий согласно моему приказу, и ты тотчас же займешь свое место и станешь величайшей женщиной в истории Абризонда.

Амэй, моргая, некоторое время размышляла над услышанным.

— Думаю, это справедливо, — рассудила она. — Однако мне не хотелось бы провести в колбе ни одной лишней секунды.

Веспанус вежливо ей кивнул.

— Что несправедливо, — сказал он, — так это то, что я должен буду платить солдатам, нанимать летний отряд, в то время как у меня нет средств. Следовательно, мне нужно попасть в сокровищницу покойного лорда — и, поскольку в ходе нашего знакомства я не упустил из вида подозрительность протостратора вкупе с его блестящими познаниями в устройстве ловушек, одна из которых только что стоила мне рукава, будет не лишним предположить, что сокровищница под защитой. Таким образом, я обращаюсь к тебе с просьбой поделиться сведениями об имеющихся ловушках и о том, как их можно обезвредить.

Амэй подозрительно прищурилась.

— Вне всяких сомнений, ты можешь расплатиться с наемниками из тех денег, что получишь от торговцев.

— Случившаяся война может повлечь за собой неблагоприятный год для торговли на Димвере, и в этом случае я останусь ни с чем. И как бы там ни было, мне бы хотелось вознаградить нынешний гарнизон за их отвагу во время обороны.

— Деньги в том хранилище должны принадлежать мне! — заявила Амэй. — Я расплатилась за них шестью годами, которые провела сидя в этом шарике, словно кукла!

— Подумай о том, сколько лет ты проведешь в Абризонде, — сказал Веспанус. — О бесконечном потоке денег и товаров, идущем вверх и вниз по Димверу, и о громадном состоянии, которое ты сможешь собрать. В то время как мне придется всю жизнь довольствоваться теми деньгами, которые я сумею отсюда унести.

— Ты никогда не получишь моих денег! Никогда!

И Амэй, потрясая кулаками, начала ругать Веспануса почти теми же словами, которые ранее были адресованы ее мужу.

— Ну что ж, — произнес Веспанус. — Возможно, освобождать тебя мне все же не придется.

Он взял с полки флакон, который Амбиус использовал в его присутствии, вытащил пробку и налил одну каплю в горлышко колбы. Выплюнув еще несколько проклятий, Амэй погрузилась в глубокий сон.

Проснувшись, она обнаружила, что лежит на покрывале из тусклой парчи, на уютном ложе из черного дерева. Комната была маленькая, но изысканно обставленная, с множеством зеркал, мебелью с перламутровыми инкрустациями, коврами замысловатых узоров и ярких цветов. Она изумленно огляделась и села. Перед ней с ленивым видом устроился на диванчике Веспанус из Роэ.

— Это моя комната! — воскликнула Амэй.

— Твой покойный супруг сохранил ее в неизменном виде, — отозвался ее собеседник. — Если хочешь, можешь считать это доказательством привязанности, которой он не утратил до конца.