Джек Вэнс - Избранные произведения. Том I

Арбогаст не обращал на него внимания. «За работу! — оглушительно приказал он новоприбывшим. — Я люблю капусту: смотрите, чтобы у меня всегда была капуста!» Переваливаясь, огр направился по поляне к своему жилищу. Распахнув огромную дверь, Арбогаст зашел внутрь и оставил вход открытым.

Солнце начинало заходить; дети работали все медленнее — даже угрозы Нерульфа и щелчки его кнута становились несколько безразличными. В конце концов дети вообще перестали копаться в огороде и постепенно собрались молчаливой гурьбой, опасливо поглядывая в сторону чертога. Нерульф высоко поднял кнут: «А теперь построились парами, живо! И в ногу — марш!»

Дети образовали нечто вроде двух неровных параллельных верениц и прошагали в чертог огра. Тяжелая входная дверь захлопнулась с судьбоносным гулким ударом, отозвавшимся по всему лугу.

Сгущались сумерки. В окнах, высоко в стене чертога, появились желтые отблески светильников.

Друн осторожно приблизился к жилищу огра и, предварительно прикоснувшись к талисману на шее, взобрался по выложенной из неровных глыб стене к одному из окон, цепляясь за трещины и промежутки между камнями. Подтянувшись, он влез на наружный каменный подоконник. Ставни были открыты; потихоньку продвигаясь вперед, Друн смог рассмотреть обширную внутренность чертога, озаренную шестью факелами в настенных укосинах и пламенем огромного очага.

Арбогаст сидел за столом, прихлебывая вино из оловянной кружки. В дальнем конце зала, вдоль стены, сидели испуганные дети, наблюдавшие за огром широко раскрытыми глазами. Один маленький мальчик начал хныкать. Арбогаст повернул голову и холодно взглянул на нарушителя спокойствия. Нерульф тут же тихо приказал мелодичным тоном заботливого воспитателя: «Молчать, Даффин, молчать!»

Вскоре Арбогаст покончил с ужином и выкинул кости в очаг, а детям позволили доесть капустные щи.

Некоторое время огр пил вино, то засыпая за столом, то просыпаясь от собственной отрыжки. Затем он повернулся в кресле и воззрился на детей, тут же прижавшихся друг к другу. И снова маленький Даффин захныкал, и снова Нерульф стал укорять его; тем не менее, подросток-надсмотрщик казался встревоженным не меньше других.

Поднявшись на ноги, Арбогаст открыл притаившийся высоко под потолком шкафчик, вынул из него два флакона — узкий высокий, зеленый, и приземистый пузатый, черновато-лиловый — и поставил их на стол. Вслед за тем он достал две кружки, зеленую и лиловую, и плеснул в каждую немного вина из кувшина. В зеленую кружку он аккуратно добавил каплю жидкости из зеленого флакона, а в лиловую — каплю из лилового.

Теперь Арбогаст выпрямился во весь рост; шумно сопя и что-то бормоча себе под нос, он направился к детям нетвердыми тяжелыми шагами. Отбросив Нерульфа пинком в угол, огр остановился, разглядывая узников, после чего ткнул пальцем в сторону двух новоприбывших девочек: «Эй, вы! Идите сюда».

Дрожа, те чуть отступили от стены. Друн, смотревший на них сверху из окна, решил, что обеих природа наградила довольно привлекательной внешностью, особенно русоволосую, хотя брюнетка была, пожалуй, на полгода старше.

«Кто у нас тут завелся? — напустив на себя пьяное подобие игривости, глупо-лукавым тоном произнес Арбогаст. — Парочка отборных курочек, пальчики оближешь! И как же вас кличут? Ты!» Огр ткнул пальцем в блондинку: «Как тебя звать?»

«Глинет».

«А тебя?»

«Фэренс».

«Чудно, чудно! Очаровашки! И кому из вас сегодня посчастливится? А, я уже знаю! Сегодня очередь Фэренс».

Огр схватил темноволосую девочку, отнес ее в другой конец зала и бросил на громадную постель, где могли бы свободно поместиться человек десять: «Раздевайся!»

Фэренс заплакала и стала молить о пощаде. Арбогаст яростно хрюкнул то ли от раздражения, то ли от удовольствия: «Поторопись! Или я сорву с тебя платье, и тебе больше нечего будет носить!»

Всхлипывая, Фэренс сбросила длинную блузу. Восхищенно щелкая языком, Арбогаст стал потирать руки: «Чудно, чудно! Что может быть аппетитнее голой девушки, робкой и грациозной?» Вернувшись к столу, огр выпил содержимое лиловой кружки. Он тут же уменьшился в размерах, превратившись в коренастого мускулистого тролля, ростом не выше Нерульфа. Не теряя времени, он подбежал к постели, вскочил на нее, сбросил одежду и занялся эротическими утехами.

Глядя на все это из окна, Друн чувствовал, как у него слабели колени; кровь, пульсируя, поднималась к голове и душила его. Отвращение? Ужас? Конечно же, не страх! Друн с благодарностью прикоснулся к талисману. Тем не менее, охватившие его чувства, какова бы ни была их природа, оказывали любопытное обессиливающее действие.

Арбогаст был ненасытен. Фэренс давно обмякла и перестала двигаться, а он все еще продолжал ее насиловать. Наконец огр-тролль откинулся на спину с удовлетворенным стоном и мгновенно заснул.

Друна посетила забавная идея — так как он не знал страха, ничто не мешало ему осуществить свой замысел. Повиснув на руках с внутренней стороны окна, он дотянулся ногами до высокой спинки кресла и спрыгнул на большой стол. Выплеснув содержимое зеленой кружки, Друн добавил в нее немного вина и две капли зелья из темно-лилового флакона. Затем он снова взобрался на подоконник и спрятался за ставней.

Тянулась ночь; угли в очаге догорали. Арбогаст храпел; дети тихо лежали у стены, время от времени всхлипывая во сне.

Серый утренний свет стал просачиваться в чертог через окна. Арбогаст проснулся. Покрутив головой и потянувшись, он соскочил на пол. Направившись в уборную, он шумно помочился, после чего вернулся к очагу, разворошил угли и подбросил охапку дров. Когда дрова затрещали и высоко взметнулись языки пламени, огр-тролль подошел к столу, взобрался в кресло, взял зеленую кружку и залпом осушил ее. Благодаря зелью, добавленному Друном в вино, Арбогаст мгновенно съежился, превратившись в существо величиной с трехлетнего ребенка. Друн тут же спрыгнул с подоконника на спинку кресла, на стол и на пол. Выхватив шпагу, он разрубил кудахтавшую маленькую тварь на куски. Куски эти, однако, судорожно ползли один к другому и воссоединялись, так что Друну приходилось рубить их снова и снова. Глинет подбежала и стала бросать отрубленные куски в огонь, где они наконец превращались в пепел. Тем временем Друн положил голову огра в кухонный горшок и накрыл его крышкой; голова пыталась выкарабкаться, упираясь языком и хватаясь зубами.

Остальные дети тоже подошли. Вытирая шпагу покрытой жирными пятнами мягкой шляпой Арбогаста, Друн сказал: «Вам больше нечего бояться — Арбогаст ничего не может сделать».

Облизывая губы, вперед выступил Нерульф: «А кто ты такой, позволь спросить?»