Джек Вэнс - Избранные произведения. Том I

Петри нацепил на лицо улыбку.

— Правда? Но мне нужно забрать свои вещи у мастера Геримара, прежде чем…

— Прежде чем он придет в себя и достанется всем, — отозвался сержант. — Хорошо. Иди. Я побуду здесь — на случай, если хранитель решит подать официальный протест, это на него похоже. Впрочем, он не сможет ничего доказать. Приходи к зданию стражи после заката… Вот тебе несколько монет в доказательство честности моего предложения. Больше не кради кошельки… — И он отсчитал пять медных кругляшков.

— Нет, мой господин! Я и не думал о таком! — Петри взял деньги, повернулся и локтями стал проталкиваться через толпу. Этого было недостаточно для ночлега или хорошего ужина, но больше, чем у него появлялось с тех пор, как Эмеральдина забрала все сбережения. И… ни Геримар, ни сержант не были сейчас на своих местах.

Вот и представился случай надуть их обоих. Пришло время покинуть город: один год без внешних изменений еще возможен для мальчишки, а вот два — уже многовато. К тому же он хотел бы найти место, где не зависел бы от магического зелья.

Наверняка вся стража сейчас вышла на улицы, оставив свое помещение запертым, но без охраны. Запертым — но уязвимым перед мужчиной ростом с мальчишку, обладающим определенными навыками. В столе сержанта в ящике лежал бархатный кошелек и его драгоценное содержимое. Петри спрятал его в карман куртки, нацарапал инициалы Геримара на одном из деревянных жетонов и уронил его на пол, слегка подтолкнув под стол рядом с бронированным ящиком. Он оставил царапины вокруг замка, словно безуспешно пытаясь открыть его. Затем он вновь запер здание стражи и отправился к «Днищу-и-брюху».

Главную залу заполнил народ, вернувшийся с бегов, — люди прихлебывали эль и обсуждали увиденное и услышанное. Служанки носились туда-сюда, тут же была половина дамочек из «Дома услад» тетушки Меридель, включая Эмеральдину — источник всех сегодняшних проблем Петри.

Геримар, однако, отсутствовал. Наверняка спорил с букмекерами по поводу своих потерь и всего того, что ему некогда принадлежало. Он также мог поругаться с главным хранителем и отсутствовать еще не один час.

Петри скользнул в личные комнаты хозяина и оставил кошелек под матрасом, забрав из него лишь две золотые монеты. Затем наверху, в комнате хранителя, он обнаружил — как и ожидал, — что мужчина спрятал запас монет в своем ночном горшке и пометил их обычным дилетантским способом, нацарапав инициалы между головой принца и девизом. Их было достаточно просто стереть, но у Петри имелась идея получше. Он забрал все монеты, кроме одной, завернул половину из них в тряпку, чтобы не звенели, и убрал под рубашку, на спину, закрепив веревкой. Одну монету, серебряную, Петри зажал в руке. Другую половину парень присоединил к остальным деньгам, спрятав в куртке.

Спустившись вниз с горшками в руках, словно он, как прежде, работал, Петри посмотрел, не вернулся ли Геримар. Еще нет… и это было очень хорошо. Тряпка с монетами хранителя отправилась под подушку хозяина; Петри вышел из комнаты Геримара с тремя ночными горшками на случай, если кто-нибудь заметил его там, и покинул здание через заднюю дверь, чтобы вылить нечистоты в яму. Затем он соскреб инициалы хранителя с монет и запачкал их, чтобы те не слишком блестели.

Главный хранитель тоже еще не вернулся. Петри представил, как он и его погонщики спорят с сержантом, и улыбнулся. Не пришел еще и Геримар. Улыбка Петри стала шире. Ему нужно было совсем немного времени… Зайдя обратно в гостиницу, он опустил серебряную монетку с инициалами хранителя в нарукавный карман Эмеральдины, пока та вовсю целовалась с каким-то купцом, а потом направился в конюшню и достал горшочек с зельем.

Теперь пора было двигать к герцогу — попытаться получить работу шута. Петри пробрался через переполненную городскую площадь, остановившись лишь для того, чтобы купить себе фруктов в дорогу, продать горшок с зельем под видом средства для роста волос и наполнить пустую бутылку из горшка красильщика, а затем вышел через неохраняемые западные ворота. Когда воры будут обнаружены, его не окажется поблизости. Кто-нибудь сможет что-то заподозрить и обвинить его — но жетоны обнаружат у Геримара, и все свидетельства вины укажут на него же. Жадность и алчность трактирщика давно стали притчей во языцех. Впрочем, даже если все пойдет не так, мальчишку Петри никто больше не увидит.

К тому времени, как главный хранитель и его погонщики осмелятся вернуться ко двору герцога — лишь для того, чтобы тут же получить расчет, — один очень волосатый гном, известный благородным лордам как Отокар Петроски, будет уже вовсю шутить в зале герцога, каждую ночь выступая в шутовском костюме и колпаке с колокольчиками. С выкрашенными в голубой цвет волосами, подвязанными лентами и заплетенными в косы, с рыжей бородой, в которой звенит колокольчик, когда за нее дергает герцог, Петри ничем не будет напоминать того безбородого тощего мальчишку из «Днища-и-брюха». А его маленький рост никоим образом не помешает удовлетворению известных желаний… ведь отнюдь не все в Петри — маленькое.

Я открыла для себя Джека Вэнса в старших классах, в те годы, когда запоем читала любую фантастику, какую только могла отыскать. В сравнении с прочими книгами произведения Вэнса, как и Старджона, показались мне экзотичными: его выдуманные миры настолько отличались от маленького городка на юге Техаса, насколько вообще можно вообразить. Позднее другие авторы отвлекли мое внимание от Вэнса, но именно его творчество стало красной нитью в гобелене прочитанной мной литературы. Мне кажется, именно из-за него однажды я потратила целое лето в попытках писать красными чернилами очень скверные истории.

Одним из древнейших и главных мотивов, управляющих людьми, является месть. В следующем стремительно разворачивающемся рассказе вы узнаете, как она привела покрытого боевыми шрамами воителя к краю Умирающей Земли… А заодно подтолкнула к краю и саму Умирающую Землю!

Из окна второго этажа таверны «Кампау», что стоит неподалеку от центра Каспара-Витатуса, за восходом солнца наблюдал Тьяго Алвес — манера подобным образом встречать рассвет стала просто массовым помешательством в эти самые последние из последних дней. Вначале появился слабый розовый лучик, нерешительно коснувшийся аметистового неба над горами Магнаца; затем вверх устремился клинок багрового света, словно окровавленный палец кого-то пытающегося выбраться из пропасти и цепляющегося за щели в камнях. И вот наконец показался солнечный диск, который как будто решил угнездиться между двух пиков, — раздутый и дрожащий, точно до половины наполненный водой воздушный шарик. Его цвет потускнел до светло-малинового.