Сидни Шелдон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Это была та самая девушка, которую цюрихская полиция выловила из реки.

В Интерпол со всех концов Европы в ответ на срочные запросы посыпались телеграммы. Аналогичные преступления были зафиксированы в шести разных местах: Швейцарии, Англии, Италии, Португалии, Западной Германии.

Рене Алмедин сказал Максу:

— Описания совпадают до мельчайших подробностей. Все жертвы — блондинки, молоды, задушены в момент окончания полового акта, нагие, за исключением красной ленты, повязанной вокруг шеи. Мы столкнулись с убийцей, который либо обладает выездным паспортом, позволяющим ему беспрепятственно перемещаться из одной страны в другую, либо достаточно богат, чтобы оплатить такие переезды другим.

В это время в кабинет вошел человек в штатском и сказал:

— Нам здорово повезло. Мы выяснили, что пленка была изготовлена на одном небольшом предприятии в Брюсселе. К счастью, в этой партии пленки оказался какой-то производственный дефект: негармоничное сочетание красок, по которому ее легко распознать. Они обещали прислать нам список людей, кому была продана именно эта партия пленки.

— Могу я ознакомиться с этим списком, когда вы его получите? — спросил Макс.

— Конечно, — сказал Рене Алмедин, изучающе глядя на щуплого инспектора. Он впервые видел нечто подобное в полиции. И тем не менее именно Макс помог им объединить все убийства-«гасилки» в одно общее преступление, совершенное одним и тем же человеком.

— Мы вам очень многим обязаны, — с благодарностью сказал Алмедин.

Макс Хорнунг удивленно захлопал глазами.

— Мне обязаны? — недоуменно переспросил он.

Алек Николз не хотел идти на банкет, но и не мог отпустить туда Элизабет одну, так как предполагалось, что оба они выступят с речами. Банкет должен был состояться в Глазго, городе, который Алек ненавидел. У гостиницы их уже ждала машина, чтобы тотчас отвезти в аэропорт, когда им удастся, соблюдая все приличия, сбежать с банкета. Он уже выступил со своей речью и сидел, глубоко задумавшись о чем-то своем. Было видно, что он напряжен и нервничает. К тому же у него сильно разболелся живот: какой-то идиот догадался заказать на второе шотландский хаггис, бараний рубец, начиненный потрохами и крепко сдобренный различными специями. Алек едва притронулся к нему, но и этого ему было достаточно. Элизабет сидела рядом с ним.

— Алек, тебе плохо?

— Все в порядке, — заверил он ее, сделав над собой усилие и ободряюще похлопав ее по руке.

Официальная часть уже подходила к концу, когда к Алеку приблизился официант и прошептал на ухо:

— Извините, сэр. Вас просят к телефону. Мы перевели разговор в кабинет. Там вам будет удобнее.

Официант вывел Алека из банкетного зала и провел в маленький кабинет за конторкой портье. Алек поднял трубку:

— Алло?

Голос Суинтона сказал в трубке:

— Это последнее предупреждение.

Раздались частые гудки. На другом конце повесили трубку.

Последним в списке городов у Макса Хорнунга числился Берлин.

Друзья-компьютеры и там с радостью ждали его. Ему удалось перемолвиться словечком с особо привилегированным никдорфским компьютером, попасть к которому можно было только по спецпропуску. Побеседовал он и с большими компьютерами в Аллианзе и Шуфе, а также с компьютерами Бундескриминаламта в Висбадене, в память которых вводилась вся информация о криминогенной обстановке в Германии.

— Чем можем быть вам полезны? — в один голос спрашивали они его.

— Расскажите мне, пожалуйста, о Вальтере Гасснере.

И завертелись колеса. Когда они выложили ему все свои секреты, жизнь Вальтера Гасснера предстала перед ним в виде длинных четких столбцов математических знаков. Макс так ясно видел этого человека, словно смотрел на его фотографическое изображение. Более того, он знал, во что тот любит одеваться, какие предпочитает пить вина, какую есть пищу, в каких гостиницах останавливаться в пути. Молодой красавец, тренер по лыжам, он всю свою жизнь жил за счет богатых женщин и наконец женился на богатой наследнице, намного старше себя. Один чек показался Максу странным: это был чек на двести марок, выписанный на имя доктора Хайссена. На чеке стояло: «За консультацию». Какого рода консультацию? По чеку деньги были получены в банке «Дрезденер» в Дюссельдорфе. Пятнадцатью минутами позже Макс уже разговаривал с управляющим этого банка. Конечно же, управляющий знал доктора Хайссена. Он был одним из надежных и уважаемых клиентов банка.

— Кто он по специальности?

— Психиатр.

Повесив трубку, Макс откинулся в кресле, закрыл глаза и задумался. Ниточка-зацепка? Снова поднял трубку и заказал разговор с доктором Хайссеном в Дюссельдорфе.

Голос регистратора сухо уведомил Макса, что доктора нельзя беспокоить. Когда же Макс стал настаивать, доктор Хайссен сам взял трубку и сказал, что никогда не разглашает тайн своих клиентов и не намерен с кем бы то ни было обсуждать такие вопросы, тем более по телефону. И повесил трубку.

Макс обратился за помощью к компьютерам.

— Расскажите мне, пожалуйста, о докторе Хайссене, — попросил он их.

Спустя три часа Макс снова позвонил доктору Хайссену.

— Я уже говорил вам, — не очень учтиво сказал доктор, — что, если хотите получить информацию о любом из моих пациентов, вам придется явиться в мой кабинет с санкцией прокурора.

— Но мне сейчас неудобно ехать в Дюссельдорф, — сказал инспектор.

— Это ваша проблема. Что-нибудь еще? Я очень занятой человек.

— Да, я знаю. Тут передо мной лежат ваши отчеты о доходах за последние пять лет.

— Что с того?

— Доктор, — доверительно сказал Макс, — я бы не хотел поднимать шума. Но вы нелегально скрываете двадцать пять процентов своего дохода. Конечно, если вы предпочитаете, я перешлю эти документы в налоговую инспекцию и сообщу им, где и что им искать. Они, например, могут начать с вашего сейфа в Мюнхене или же с вашего номерного банковского счета в Басле.

После длительной паузы голос доктора спросил:

— Простите, как, вы сказали, ваше имя?

— Макс Хорнунг, инспектор швейцарской криминальной полиции.

Снова длительная пауза. Наконец доктор учтиво спросил:

— Я в первый раз плохо расслышал. Какая конкретно информация вас интересует?

Макс попросил его рассказать о Вальтере Гасснере.

Когда доктор начал рассказывать, ничто уже не могло остановить его. Конечно, он помнит Вальтера Гасснера. Тот пришел к нему на прием без предварительной записи. Отказался сообщить свое имя. Сказал, что хотел бы обсудить с ним проблемы своего друга.

— Это меня сразу насторожило, — доверительно сказал доктор Хайссен Максу. — Классический синдром человека, не желающего признать себя психически нездоровым.