Роберт Хайнлайн - Избранные произведения в одном томе

Рейнолдс ушел, чтобы снять с дежурства мистера Димуиди. Мак-Клинток, кипел он, не способен понять, что человек сделан из плоти и крови.

Димуиди ничуть не удивился.

— Знаете, совсем недавно исчезло вдруг напряжение, и я испугался, что задремал. У меня было ужасное чувство, что я «опустил» бомбу и она взорвалась, но тут же я понял, что ошибаюсь.

Рейнолдс велел ему отдохнуть, а затем быть готовым прийти на помощь кому-нибудь из товарищей. Они остановились на Филадельфии — Димуиди там жил некоторое время.

Вахта продолжалась. Миссис Экстейн выдала целых три предположения, но ответов пока не было; приходилось по-прежнему держать все эти три города-под неусыпным наблюдением. И тут Миссис Экстейн заявила, что ее «зрение» притупилось. Рейнолдс сходил к ней в комнату и велел ей ложиться спать, даже не посоветовавшись с Мак-Клинтоком.

Подносы с завтраком появились и исчезли. Рейнолдс трудился изо всех сил, стремясь добиться того, чтобы его операторы могли отдохнуть. Сорок три человека и тридцать пять городов — ах, если бы иметь хоть по двое на каждый город! Возможно, каждый из них способен контролировать любой город? Нет, он не может рисковать.

Проснулся Барнес и принял на себя Толидо. Теперь Пистолет был свободен. Может, поручить ему Кливленд? Норман работает бессменно, а Пистолет как-то раз проезжал через Кливленд на поезде. Цветной мальчуган просто уникум, хотя и склонен к истерике, тогда как Пистолет… Словом, Рейнолдс был уверен, что проведи Пистолет даже неделю без сна, он будет последним, кто сойдет с рельс.

Нет! Нельзя доверить Кливленд человеку, который всего лишь раз проехал через него. Но когда Димуиди возьмет на себя Филадельфию, а Мэри Клиффорд проснется, он сможет посадить ее на Хьюстон, что даст возможность Хэнку поспать, прежде чем его пересадят на Индианаполис, и тогда…

Настоящая шахматная задача, только все пешки в ней — ферзи, а ошибки непоправимы!

Мак-Клинток забавлялся переключением селектора, вслушиваясь в то, что происходит в комнатах. Внезапно он заорал:

— Кто-то дрыхнет!

Рейнолдс взглянул на номер.

— Естественно. Это комната близняшек. Они работают поочередно. Вы можете услышать храп еще в двадцать первой, тридцатой, восьмой и девятнадцатой комнатах. Там все о'кей. Они спят после вахты.

— Ну, ладно, ладно, — Мак-Клинток явно чувствовал себя уязвленным.

Рейнолдс снова склонился над своими списками. Вскоре Мак-Клинток опять взревел:

— Кто в двенадцатой?

— Что? Подождите-ка… Там Норман Джонсон, Кливленд.

— Вы хотите сказать, что он на вахте?

— Да, — Рейнолдс услышал астматическое дыхание мальчугана, и это его успокоило.

— Он храпит!

— Нет, он не спит.

Но Мак-Клинток уже мчался по коридору. Рейнолдс рванулся за ним, Хэнби и Хэммонд — вслед. Рейнолдс догнал его в тот момент, когда Мак-Клинток уже ворвался в двенадцатую комнату. Норман полулежал в кресле, глаза его по обыкновению были закрыты. Мак-Клинток подбежал к нему и отвесил ему пощечину.

— Продери глаза!

Рейнолдс схватил Мак-Клинтока:

— Проклятый идиот!

Норман открыл глаза и тут же отчаянно разрыдался.

— Она взорвалась!

— Спокойнее, Норман! Все в порядке!

— Нет! Нет! Она взорвалась, и мамми ушла вместе с ней!!!

Мак-Клинток рявкнул:

— А ну, сконцентрируйся, парень! Принимайся задело!

Рейнолдс повернулся к нему:

— Убирайся! Убирайся отсюда, пока я тебе морду не набил!

Хэнби и Хэммонд стояли в дверях. Генерал опомнился первым:

— Замолчите, доктор, и займитесь мальчиком.

На командном пункте уже горел сигнал внешнего вызова. Хэнби взял трубку, а Рейнолдс пытался успокоить негритенка. Хэнби слушал в мрачном молчании, потом сказал:

— Он прав. Кливленда больше нет.

Мак-Клинток резко вскрикнул:.

— Он спал! Убить его мало!

— Заткнитесь, — ответил Хэнби.

— Но…

— Больше нигде не взорвалось, генерал? — спросил Рейнолдс.

— Чего ради?

— А весь этот галдеж? Наверняка не менее десятка людей выбиты из колеи.

— Проверим, — генерал снова вызвал Вашингтон, затем вздохнул с облегчением. — Нет, только Кливленд. Можно сказать… нам повезло.

— Генерал, — стоял на своем Мак-Клинток, — он спал!

Хэнби посмотрел на него.

— Сэр, может вы и помощник Президента, но лично вы военной властью не располагаете. Вон с моего командного пункта!

— Но я направлен Президентом, чтобы…

— Вон с командного пункта, сэр! Возвращайтесь в Вашингтон. Или в Кливленд!

Мак-Клинток окаменел. Хэнби добавил:

— Вы хуже худшего — вы дурак!

— Я буду жаловаться Президенту!!!

— Вмешайтесь еще раз, и Президент вряд ли доживет до той минуты. Пошел вон!

К ночи ситуация резко осложнилась. Угроза все еще висела над двадцатью семью городами, а операторы Рейнолдса выбывали из строя быстрее, чем успевали обнаруживать новые бомбы. Кэрш Деньги-Ваши-Будут-Наши даже после отдыха был не в силах встать на вахту.

— Пуст, как пересохший колодец. Все.

После этого Рейнолдс проверил всех, кто должен был заступить на вахту, и обнаружил, что некоторые из них безнадежны — короткий сон ничего изменить не мог — они были «пусты».

К ночи только восемнадцать операторов на девятнадцать городов. Близняшки со страхом вынуждены были расстаться — и ничего ужасного не произошло. Миссис Уилкинс «держала» Балтимор и Вашингтон — она взяла на себя Балтимор, когда там не оказалось замены.

Но теперь у Рейнолдса уже не было резервов для подмены, и три оператора — Нельсон, Пистолет и Бабуля Уилкинс работали бессменно. Рейнолдс слишком вымотался, чтобы волноваться. Он просто знал, что если хоть один из них достигнет предела своих возможностей, Соединенные Штаты потеряют город. Паника после гибели Кливленда вспыхнула снова. Дороги были забиты. Хаос затруднял поиски бомб, но изменить ситуацию Рейнолдс ничем не мог.

Миссис Экстейн все еще жаловалась на свое «зрение», но работу продолжала. У Гарри-киоскера с Милуоки дело не сдвинулось с мертвой точки, но подменять его смысла не было — другие города были для него «белым пятном». За ночь миссис Экстейн обнаружила бомбу в Хьюстоне. Она, по словам миссис Экстейн, находилась в ящике под землей. Гроб? Да, там есть и могильная плита, но прочесть на ней имя никак не удается.

Из-за этого покой многих недавно опочивших в Хьюстоне был потревожен. В девять часов воскресного утра Рейнолдс пошел сказать Мэри Джиффорд, что она может лечь спать или сменить оператора по Уилмингтону, если у нее еще есть силы. Он обнаружил Мэри в глубоком обмороке, уложил ее на постель, гадая, знает ли она, что бомба в Хьюстоне обезврежена.

Одиннадцать городов и восемь людей. Бабуля Уилкинс «держала» четыре города. Никто, кроме нее, не мог взять на себя даже два. Рейнолдс тупо подумал, какое это чудо, что они все же держатся — это чудо намного превосходило все, что операторы демонстрировали когда-либо.