Джек Чалкер - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Сабатини сплюнул:

— Глаза и уши. Человеческие тела, которые могут пройти там, куда машинам путь заказан. Флибустьеры контролируют контрабандную торговлю всем, чем Главная Система не позволяет торговать по обычным каналам. Она не желает тратить время на то, чтобы по-настоящему прикрыть эту торговлю, и поэтому старается ограничить ее такими вещами, которые не слишком раскачивают лодку. Как любые купцы, флибустьеры пользуются доверием некоторых высокопоставленных лиц в колониях. Они могут кое-что услышать, и они слушают. Иногда им случается услышать то, что может заинтересовать Главную Систему. Тогда они продают этот секрет в обмен на товары или услуги. Вам лучше меня известно, что Главную Систему можно обмануть — до определенной степени, и, чтобы взять реванш, она использует флибустьеров. Все очень просто.

— Довольно интересное оправдание человеческого существования, — заметил Козодой. — Итак, напрашивается вопрос. Не продадут ли они нас Главной Системе за некое вознаграждение?

— Весьма вероятно, — ответил Нейджи. — Во всяком случае, в список на продажу мы точно попадем.

— Черт возьми, но они же стоят вне Системы! Нейджи вздохнул:

— Видите ли, надо взглянуть на вещи с их точки зрения. Они вовсе не купаются в роскоши. От колыбели до могилы никто о них не заботится, у них нет постоянного снабжения, им не хватает запчастей, горючего, продовольствия — одним словом, всего. Это варвары высокой технологии, и не все они люди, с нашей точки зрения. Среди них много колонистов. Флибустьер, как правило, не живет, а пытается выжить, найдя себе укромный уголок вроде того, что нашли мы. Им нравится думать, что они не входят в Систему, и, безусловно, все они искренне в это верят, хотя на самом деле являются ее частью. Собственно, именно поэтому они способны продать даже собственную мать. Они убеждены, что Систему невозможно сломать, разве что немного согнуть, как это делали мы. И они убеждены в этом столь же твердо, как когда-то были убеждены и мы.

Козодой задумался над его словами:

— А что, если они решат, что есть шанс сломать Систему? Что они сделают?

— Скорее всего попытаются ее сломать, — ответил Сабатини. — Но это будет не войско, а толпа, и в конце концов они перестреляют друг друга, охотясь за перстнями. Причем те, кто не поверит в кольца. — будут направо и налево продавать Главной Системе тех, кто поверит.

— А кого-нибудь из них можно купить? Или нанять? Сабатини пренебрежительно, хмыкнул:

— Нам вечем их купить. А что касается наемников, которых не смогла бы переманить другая сторона, — об этом и говорить нечего.

Нейджи задумчиво подергал себя за бороду:

— Постойте-ка. Возможно, мы взялись за дело не с того конца. Единственное, чего они боятся, это сила. Вот почему Главная Система господствует над ними, хотя они и тешат себя мыслью, что это не так. У них есть своя аристократия и свои военачальники. Не у всех, но у многих. Эта Халиначи — скорее просто большой город, чем полноценная планета. Как и большинство флибустьерских планет, она очень мало населена. Когда я там был последний раз, ею правил некий Фернандо Савафунг. Если нам удастся заинтересовать его, мы получим реальную власть и изрядные ресурсы.

— Ну да, а потом он прикончит нас всех и сам отправится за перстнями, — заметил Сабатини. — С людьми его породы невозможно иметь постоянные дела. Он способен только поживиться за наш счет, а потом спрятаться за нашу спину. Нет. Лучше всего сделать парочку налетов, а потом пропустить пленников через ментопринтер, и они будут наши.

Вурдаль, а потом и Ворон услышали разговор и, заинтересовавшись, подошли поближе, но до сих пор слушали молча.

— Предположим, мы убрали этого лидера. Кто будет править? — внезапно спросила Вурдаль.

— Скорее всего следующий на очереди, — ответил Сабатини. — Но во всяком случае, не тот, кто его уберет. Неуязвимых людей не бывает, и он наверняка уже сделал все распоряжения на этот случай.

— А если убрать следующего и того, кто будет за ним?

— В конце концов вас раскусят. Кто-то окажется достаточно сообразительным и не посчитается с расходами, чтобы выследить вас и рассчитаться за своих предшественников, — хотя бы в целях собственной безопасности. Но даже если у вас хватит умения избежать этого, в чем я сильно сомневаюсь, следующий на очереди в страхе за свою шкуру вызовет Валов и обрушит на вас всю мощь Главной Системы.

— А если вместо этого предложить им сделку?

— Бесполезно, — вмешался Нейджи. — Они заключат ее, а потом сотрут вас в порошок, невзирая ни на какие сделки. Если вы окончательно решили влезть вдела флибустьеров, то остается только решить, сколько человек мы готовы на это положить.

— Нас или их? — небрежно поинтересовался Ворон. Козодой поневоле задумался. Вот что значит быть вождем. Сколько человек мы готовы положить… Кого и за что? До сих пор он не задавал себе этого вопроса. Сможет ли он приказать устроить бойню, если понадобится? Сможет ли он, чтобы сломить врага, стать таким же безжалостным и жестоким?

— А что, если убедить этого Савафунга, что Главная Система им недовольна? — спросил он. — Пусть он поверит, что без нас ему не удержать свою маленькую империю.

Все взгляды обратились к нему.

— Ты сообразил что-нибудь, вождь? — спросил Ворон.

— Нам нужна информация, — сказал Козодой. — Любая, очень подробная, а главное — свежая. «Молния» уже готова. Мог бы кто-нибудь отправиться туда и разнюхать все, не спустив на себя всех собак Главной Системы?

— Отчего же? — ответил Нейджи. — Но разумеется, только не тот, у кого на щеках такие татуировки. Здесь каждый знает, что они означают. Я там не был довольно долго, и меня мало кто знает в лицо. Сабатини тоже великолепно подходит: никаких меток, и он совершенно незнаком тем, с кем встречался… м-м-м… в своих прошлых жизнях. Я уверен, что удастся надежно замаскировать Ворона и Вурдаль. Итого, четверо. Больше нельзя — мы будем слишком заметны.

Сабатини зловеще усмехнулся:

— Я мог бы стать этим… Фернандо Савафунгом. Это бы здорово все упростило.

— Возможно, — отозвался Козодой, — но всего лишь на время. А если тебе потребуется стать кем-то еще? А если твои подчиненные решат, что это не выгодно, и пошлют тебя ко всем чертям? Нет, этот вариант следует оставить на самый крайний случай. — Он вздохнул. — Если бы я мог пойти с вами!

— Привыкай, вождь, — подбодрил его Ворон, явно обрадованный перспективой наконец-то заняться делом. — Пора тебе знать — вожди не ведут воинов в битву. Они стоят поодаль, на высоком холме, и управляют ею. И потом, кто-то же должен присматривать за Клейбеном.

Внезапно историк вздрогнул и прищелкнул пальцами.

— Ну конечно! — пробормотал он про себя. — Конечно же!