Джек Чалкер - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Обреченно вздохнув, агент встал и медленно направился в лабораторный модуль.

Дверь послушно открылась, а затем плотно захлопнулась; послышалось шипение сжатого воздуха. У него возникли нехорошие предчувствия. Модуль был пристыкован к патрульному кораблю, но управлялся автономно собственным бортовым компьютером. Все системы модуля были также независимы от корабля — энергообеспечение, воздух, фильтрация и даже пищевой биосинтезатор. Дверь в модуль одновременно служила люком шлюзовой камеры — стандартной, пригодной для обычных грузов. Собственных двигателей на модуле не было.

Управляющий компьютер мог активизировать только лично он — любой другой человек или робот при подобной попытке был бы немедленно уничтожен. Но агент прекрасно знал: его личный комфорт и безопасность не входили в число первоочередных задач спецслужб.

— Вы быстро управились, — приветствовал компьютер через громкоговорители в стенах, и в его голосе сквозило удивление, — Дел оказалось немного, — устало ответил человек. — Меньше, чем я думал.

— Вы связывались с одной из станций Ромба Вардена, — заметил компьютер, — по закрытому каналу. Зачем? С кем вы разговаривали?

— Я не собираюсь отчитываться перед машиной, — сухо отчеканил человек. — За выполнение задания отвечаю я.

— Но почему вы не использовали мои возможности? Это гораздо удобнее.

— И не только для меня. Позволю напомнить тебе, коллега, что ты работаешь на спецслужбы.

— Как и вы, — возразил компьютер. Человек с отсутствующим видом кивнул:

— Согласен. И ты, вероятно, так и не поймешь, зачем мне потребовался этот разговор. Но я все-таки объясню тебе, железка. Кстати, наше руководство не питает к нам с тобой доверия. Они боятся мыслящих машин, и в результате этого органического робота создали пришельцы. А мы теперь кусаем локти.

— Это было бы ВЕЛИКОЛЕПНО, — задумчиво произнес компьютер. — Но даже в этом случае такая машина, как я, не смогла бы причинить какой-либо вред — пока мою программу контролируют, а самообучение ограничивают.

— Да, но я рядом с тобой по другой причине. Ты способен самостоятельно справиться с заданием, но учесть политическую обстановку, историю и психологический контекст могу только я. Ты без колебаний примешь решение, которое повлечет за собой гибель миллиардов человеческих существ. Я же в состоянии подойти субъективно, перебрать множество вариантов, учитывая изначально недоступные твоему пониманию факторы. Вот почему мне доверяют отчасти больше, чем тебе, хотя о какой-либо порядочности здесь говорить не приходится. Мы проверяем друг друга. Как ты понимаешь, мы не партнеры — мы противники.

— Не совсем так, — возразил компьютер. — Мы получили одно и то же задание от одной инстанции. И наша обязанность — собрать бесспорные факты и сообщить руководству… А уж рыться в них будут другие, более компетентные люди. Ваше исключительное самомнение отнюдь не гарантия справедливости. И все-таки с кем вы разговаривали?

— С Ятеком Морахом.

— Зачем?

— Я хотел проверить свои выводы. Теперь можно утверждать, что война неизбежна, но пусть его хозяева поймут, как много нам известно. Они очень плохо представляют себе наше положение дел, однако и мы еще не знаем чего-то очень важного. Я решил поставить его перед фактами. Либо они изменят свое решение, либо война будет развязана.

— Такую тактику трудно назвать бесспорной, однако что сделано — то сделано. А как он отнесся к вашему поступку?

— Вот это и настораживает. Спокойно. У меня создалось впечатление, что лично он заинтересован в предотвращении вооруженного столкновения, но его хозяев такая перспектива, похоже, ничуть не волнует. Эту информацию мы не могли получить от наших разведчиков. Теперь мы из первых рук знаем, как пришельцы относятся к войне.

— Вы могли ошибиться, — отметил компьютер. — Возможно, он просто блефует.

Человек отрицательно покачал головой:

— Нет. Назови это инстинктом, предчувствием, опытом, наконец. Паузы в разговоре, почти неуловимые изменения тембра, жесты — все говорит за это. Внимательное наблюдение за собеседником эффективнее самого лучшего детектора лжи.

— Очень интересно. Так значит, основные ваши посылки подтвердились?

— Да, полностью, — кивнул человек. — Кажется, он не лгал, но, если мы правы, что нужно пересмотреть? Похоже, мы упустили нечто чрезвычайно важное. Это может разрушить все наши планы.

— Понятно. Именно поэтому вы вернулись, не так ли? Ведь вы боитесь Конфедерации — и меня — не меньше, чем пришельцев. Если не больше. Тем не менее вы снова здесь — значит, мы действительно просмотрели что-то первостепенное. Что именно?

— Пока у меня нет никаких идей. Морах заметил, что я не полностью осмыслил свои логические построения. — Человек вздохнул и задумчиво постучал пальцами по крышке стола. — Вероятно, это связано с природой чужаков. Морах назвал их принципиально непостижимыми, но обронил, что сам понимает их действия и поступки. Стало быть, ему неизвестны только МОТИВЫ. — Человек с силой ударил по столу. — Но ведь мне, черт побери, они известны! Известны! — Ему с трудом удалось взять себя в руки.

— Я рассуждал так же, — отметил компьютер. — Мы еще не встречались с пришельцами и не знаем даже, как они выглядят. Мы только предполагаем, что им нужна примерно такая же атмосфера и температурный интервал, как и нам.

Человек утвердительно кивнул:

— В том-то и дело. Именно поэтому я хотел избежать доклада с Медузы, хотя там явно творится что-то очень необычное. Полоумный убийца, которому довелось лицезреть чужаков, назвал их сущими исчадиями ада. Психопатка Мэтьюз отрицала в них инфернальное начало, хотя и признала, что они выглядят крайне странно — по нашим меркам. Она нашла их просто эгоистичными. Интеллектуалы вроде Кригана и Мораха считают их положительной силой. Кто же они на самом деле? А ведь это все, чем мы располагаем, не правда ли?

— В основе цивилизации, достигшей звезд, неизбежно лежит разумный эгоизм, — заметил компьютер. — Вероятно, мы можем отказаться от концепции дьявола: скорее всего этот уголовник подразумевал просто устрашающий облик, или отвратительный запах, или что-то вроде этого. Сомнительно, чтобы в результате эволюции, к тому же протекавшей в условиях, сходных с условиями развития человечества, возникло нечто невообразимое.

Человек кивнул:

— И все же мне не дают покоя его глаза. Морах уверял, что не является роботом — дескать, он тот самый Ятек Морах, которого сослали на Ромб сорок лет назад. Мы не обязаны верить ему, но предположим, что он не лжет. Откуда у него этот взгляд?

— Обычное влияние бактерий Вардена; вероятно, не обошлось без эффекта самоусиления. На Хароне такое в порядке вещей.