Джек Чалкер - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Его логика была неотразима, но приводила к некоторым побочным выводам.

— А почему бы нам не сделать это самим, без них? У нас есть и ментопринтеры, и гипносканеры, и еще этот Ворон. Зачем нам делиться с ними?

Но Ворон был готов к этому. Репетиция с Икирой принесла свои плоды.

— Все очень просто, — ответил он. — Я могу сказать вам, за чем мы охотимся, но не знаю, как это использовать. Что толку в пистолете и пулях, если не знаешь, где цель? А я не имею понятия, ни где находится Главная Система, ни как она выглядит, ни чего-нибудь еще. А вы?

— Ну так, значит, мы в таком же положении, что и вы, — заметил кто-то.

— Не совсем так. Мы — странная компания, но подобранная весьма тщательно. Когда мы получим то, что ищем, как минимум один из нас будет знать, где и как это использовать. Мне не известен механизм, но так будет, в этом я уверен. Предоставляю вам самим решить, верите вы слову машины или слову человека. Но пока пули не окажутся у нас в руках, мишень и способ зарядить оружие останутся неизвестны. Так для нас безопаснее.

— Вы говорите так, словно работаете на кого-то еще, — с подозрением заметила женщина. — На кого же?

Ворон улыбнулся, хотя она и не могла этого видеть.

— На кого-то, обладающего большими познаниями, но неспособного самостоятельно добыть эти вещи или использовать их. Я не знаю, кто это или что это такое. Но на данный момент меня волнует только помощь, которую он может нам оказать. Не исключено, что потом у нас появится расхождение во взглядах, но это будет потом. Если мы будем достаточно сильны, проворны и умны, то сможем справиться с любым, кто попробует отнять у нас то, что принадлежит нам по праву. А если нет — то мы и не заслуживаем награды.

— Я думаю, друзья мои, все, что следовало сказать, уже сказано, — подытожил Савафунг. — Предлагаю всем принять совет Ворона и обсудить положение дел со своими людьми. Время не должно подгонять нас, раз мы принимаем такое основательное решение. Сейчас четырнадцать двадцать два. В двадцать четыре ноль-ноль мы снова вернемся к этому, а до тех пор успеем проголосовать и собраться с мыслями. Это будет разумно, не так ли?

— Нет возражений, — устало вздохнул Ворон. — Я уже начинаю привыкать к скуке.

Икира Сукота ушла совещаться с экипажем, а Ворон остался на мостике со своими мыслями.

«Какие возможности… — невольно думал он. — Просто удивительно, как все сходится. Интересно, сколько их согласится?»

Он скорее знал, чем надеялся, что согласятся многие. Авантюрист Савафунг — наверняка, уже хотя бы потому, что он рассчитывает под конец оказаться в числе тех, кто будет отдавать ВСЕ приказы, а не просто получить в награду одно желание. За ним придется хорошенько приглядывать, но в конечном счете он будет неоценим. Они с Клейбеном бесконечно далеки друг от друга по знаниям и способностям, но все равно это люди одного склада.

«Кто бы мог подумать, — размышлял он, слегка ошарашенный столь стремительным развитием событий. — Ворон, рожденный в маленькой деревушке у тихой реки среди высоких гор, поднявшийся до высот цинизма, неизбежного спутника своей профессии, — теперь революционер, ниспровергатель мира. Далеко же ты забрался, маленький сын Пегого Коня, мальчик, бегущий бок о бок с отрядом воинов, идущих в поход, мальчик, лелеющий великие мечты».

Как давно это было; почти в другой жизни… Как давно похоронил он этого мальчика и его нехитрые мечты о чести и славе…

Честь его была отброшена в тот момент, когда он узнал, что всю жизнь ему лгали и миром правит не дух-творец, а какая-то большая машина. Тогда и слава потеряла смысл. Кому охота гибнуть не за свой народ, а ради сохранности большого музея, до экспонатов которого даже его создателю нет никакого дела?

Чудеса Центра восхищали юношу, но люди внушали омерзение. Испорченные, эгоистичные, презирающие свой собственный народ, заимствующие образ жизни у Системы, которой прислуживали. Особого выбора у него не было: либо стать таким же, как и все, либо возвращаться домой и жить во лжи. Тут легко было сделаться циником.

И вот, совсем недавно, Ворон начал задумываться, действительно ли тот маленький мальчик погиб окончательно и бесповоротно. Он так и не стал мечтателем, лелеющим великие замыслы, но он снова жил. Он жил, как тогда, дома, в горах и на равнинах, которые стали частью его самого. Многие годы он не задумывался об этом, разве что иногда, ночуя в прериях, когда у маленького костра не было никого, кроме него и коня, и лиловые очертания гор смутно вырисовывались в отдалении. Но сколь краткими были эти часы…

И надо же было такому случиться, что он нашел этого мальчика здесь, так далеко от своего народа и всего, что было ему дорого… Какая злая ирония.

«Где же ты пропадал, малыш? И не почудилось ли мне твое возвращение?»

Икира, вернувшись на мостик, нарушила его грезы.

— Ну как, вы приняли свое решение? — спросил он, кивнув ей в знак приветствия. — Срок уже на исходе.

— О да. Мы все обсудили, — ответила она. — Это было нелегко, знаете ли. Вы поставили перед нами крутую задачку.

— Ну и?

— У нас больше опыта работы в колониальных мирах, чем у любого из оставшихся кораблей. Мы взвесили свои шансы — на выживание в одиночку в новых условиях. Они велики. Ни у кого из нас и раньше не было другого жилища, кроме корабля, но у нас тоже были мечты. Мы с вами, Ворон.

Он приветственно сцепил руки и ухмыльнулся:

— Это здорово! Ну что ж, посмотрим, каков счет. Включайте меня, и поехали.

Итоги оказались гораздо лучше, чем он ожидал. К «Эспириту Лусон», на котором, как подозревал Ворон, был всего один голос, и результат легко было предвидеть, присоединились «Сан-Кристобаль», «Чунхофан», «Индрус» и «Бахакатан». Нескольким членам экипажей, имеющим собственное мнение, предстояло покинуть корабли и перейти на «Нововладивосток» и «Сизу Модуру», где большинство, включая и капитанов-владельцев, проголосовало против. Оттуда на другие корабли тоже перебирались люди, готовые, несмотря ни на что, рискнуть — и, может быть, выиграть.

В результате пиратский флот пополнился пятью кораблями с опытными капитанами и многочисленными экипажами. Ремонтные роботы «Каотана» извлекли из трюма порции сырой мурилиевой руды и, разместив их на платформах, отправили на «Нововладивосток» и «Сизу Модуру».

— Ну, пора кончать этот карнавал на перекрестке, — сказал Ворон. Он чувствовал себя героем, и это ему очень нравилось. — Капитан, берите курс на ту систему, где мы останавливались в последний раз.

Икира сурово взглянула на него:

— Так вы все время следили за нами. Как?

— Просто мы дрянные хитрые подонки, вот и все. Не беспокойтесь, это всего лишь для упрощения дела. Надо поторапливаться — подолгу держать «Гром» на одном месте слишком рискованно. Передайте остальным, пусть следуют в том же направлении и с той же скоростью. И старайтесь держаться в пределах прямой видимости, хорошо?