Джек Чалкер - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— А если бы она не явилась, вы действительно наложили бы на себя руки? — спросила она чрезвычайно серьезно.

— Не знаю. Может быть. А может быть, и нет. Не исключено, что у меня просто не хватило бы мужества. — На мгновение он задумался, подбирая слова. — Я оказался в политической психлечебнице. Видимо, кто-то встревожился, узнав, что гражданин комм-мира думает о самоубийстве. Более того, он принял это очень близко к сердцу, считая, что если я потерпел неудачу, то и система потерпела неудачу. Врачи собирались полностью стереть мою память, превратить меня в женщину и создать новую личность, соответствующую измененному полу.

— А почему они не захотели просто убить вас? — спросила Мавра. — Это было бы и дешевле, и проще.

Ренар не поверил своим ушам, но затем вспомнил ее собственное прошлое.

— В комм-мирах так не поступают! Во всяком случае, в Москови. Нет, меня держали в лечебнице и искренне желали добра. Незадолго до операции в палату, где я лежал, заявилась некая важная особа из другого комм-мира, ушедшего от нас далеко вперед: настоящий гермафродитизм, генетически выведенные абсолютно одинаковые люди, запрограммированные любить свою работу, и так далее. Особа объявила, что ищет — подумать только! — библиотекаря. Люди, умеющие читать книги и хорошо с ними знакомые, встречаются довольно редко — это правда! Даже в Москови девяносто два процента населения негр… не умеют читать.

— Это был Трелиг?

— Верно. Меня отвезли на Новые Помпеи, накормили огромной дозой губки, и я оказался на крючке.

В последующие недели и месяцы со мной начали твориться дикие вещи: девичьи манеры усугублялись, черты лица и фигура становились все более и более женственными. Однако, смешно сказать, мои мужские органы выросли, и в мыслях я остался мужчиной. Наконец, на Новых Помпеях я впервые совершил настоящий половой акт. Кстати, Трелиг не соврал, ему в самом деле требовался библиотекарь; одновременно я охранял заключенных, таких, как Никки. На Новых Помпеях каждый был по-своему ненормален, но обладал умением или знанием, которое требовалось Трелигу. Он набирал таких людей в лучших политических психушках комм-миров.

— А теперь вы здесь, — мягко сказала Мавра. Ренар вздохнул:

— Да, здесь. Когда я застрелил Зигги и помог вам бежать, я почувствовал, что совершил первый по-настоящему важный поступок. Я почти уверен, что родился ради этого поступка, ради того, чтобы находиться здесь и помогать вам. А теперь посмотрите — в какое глупое и тяжелое положение мы попали!

Женщина нежно поцеловала его в щеку.

— Ложитесь спать и перестаньте волноваться. Я еще не проиграла, а значит, не проиграли и вы. Ей так хотелось поверить в это самой.

— Ну и чертовщина! — произнес Бен Юлии, разглядывая окружающий пейзаж.

Лишившись энергии, без которой не работала система регенерации воздуха, все трое были вынуждены надеть скафандры. К счастью для Зиндера, помещавшегося в теле своей толстой дочери, они оказались огромными, безразмерными мешками. Но стоило влезть в них и подсоединить аппаратуру для дыхания, скафандры словно оживали, сжимаясь, и за какую-то секунду превращались во вторую, очень прочную белую кожу.

— Сколько у нас воздуха? — поинтересовался Трелиг, рассматривая бесплодную каменистую пустыню без малейшего признака жизни.

Юлин пожал плечами:

— В лучшем случае на полдня.

— Мы находимся недалеко от границы. А в соседнем гексе, кажется, есть вода, — с надеждой заметил Трелиг. — Пойдем туда. Что мы теряем?

Три белые фигуры понуро побрели вдоль широкой полосы, которую корабль, садившийся прямо на брюхо, оставил на поверхности планеты.

Но уйти далеко им так и не удалось. Юлину почудилось чье-то присутствие. Ему казалось, что вокруг мелькают какие-то тени, точнее — полутени; он замечал их краем глаза, но стоило ему обернуться — все исчезало.

— Трелиг! — позвал он наконец.

— Что такое? — буркнул советник.

— Вы с Зиндером не замечаете ничего странного? Готов поклясться, нас сопровождает какая-то компания.

Трелиг и Зиндер неохотно остановились и огляделись по сторонам.

С наступлением сумерек полутени стали заметнее. Они имели только два измерения — длину и ширину, которые периодически изменялись. Они летали или плавали — точное определение подобрать было трудно — и напоминали полотнища из прозрачного пластика, залитого акварелью. Их широкий передний край постепенно растягивался и, достигнув максимальной величины, замирал. Тогда задний край начинал медленно вплывать в него и вплывал до тех пор, пока не образовывался кусок пластика в метр длиной и шириной; затем этот процесс возобновлялся.

Все полутени были различных цветов — синие, красные, желтые, зеленые, — всевозможных оттенков и тонов.

— Они разумны? — громко поинтересовался Юлин.

Трелиг думал о том же.

— Они обступили нас, как толпа любопытных зевак, наслаждающихся зрелищем несчастного случая, — заметил глава синдиката. — Готов поспорить, что это и есть здешнее население.

«Население» — слишком сильно сказано, — подумал Юлин. — Эти пятна похожи скорее на сновидения художника, чем на реальные, осязаемые существа».

— Я хочу их потрогать, — заявил Трелиг.

— Эй! Подождите! Вы должны… — запротестовал Юлин, но советник только рассмеялся.

— Да, я совершу очень дурной поступок. Но мы же все равно умрем.

С этими словами он протянул руку к проплывавшему мимо загадочному существу. Цветное пятно отреагировало с молниеносной быстротой. Оно изменило форму и в следующий момент оказалось в метре или двух от незадачливого исследователя.

— Здорово! — воскликнул Трелиг. — Эти штуки явно могут двигаться!

— Если они хоть в какой-то степени разумны, мы, может быть, сумеем объясниться, — предположил Бен Юлин.

Трелиг язвительно усмехнулся:

— И как же вы будете объясняться с двухметровым цветным пятном?

— Просто сделаю несколько жестов. Вся надежда на то, что у них есть глаза.

Удостоверившись в наличии зрителей — у Юлина было странное чувство, что на него смотрят, — молодой человек показал на баллоны с воздухом у себя за спиной, затем обхватил руками горло, изобразил, будто его душат, и упал на землю.

Было похоже, что струящимся полотнищам это представление очень понравилось. Юлин повторил свою пантомиму несколько раз, и их возбуждение невероятно возросло; иногда они просто отталкивали друг друга, словно желая получше рассмотреть ужимки странного двуногого существа.

«Хватит, — подумал Юлин. — Хватит зря тратить драгоценный воздух». Он встал, повернулся к зрителям лицом и вытянул вперед руки, попытавшись изобразить отчаянную мольбу.