Бим Пайпер - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Прошу вставить их в уши и включить кнопку на панели. Благодарю.

Беби попытался отобрать у Джека аппаратик, но тот уже вставил его себе в ухо и нажал на кнопку. Он тут же уловил множество странных высоких звуков, которых прежде никогда не слышал, и вдруг Беби сказал ему:

— Хе-инта сава 'ака; игга за гееда?

— Матерь Божья, Гас! Он разговаривает!

— Да, я тоже слышу. Как ты думаешь, это…

— Именно. Ультразвуковая речь. Боже, почему мы сами до этого не додумались?!

Он отключил аппарат, и Беби снова произнес:

— Уиик?

Джек нажал кнопку и услышал:

— Кукк-ина за зеева.

— Нет, Беби, Папа Джек тебя не понимает. Нам обоим придется постараться, чтобы научиться понимать друг друга.

— Паа-паа Джееак! — закричал малыш. — Бебии за-хин-га; Паапаа Джееак за заг га слшшш!

— Значит, то уииканье, которое способно воспринять наше ухо, всего лишь видимая часть айсберга. Думаю, мы тоже издаем немало звуков, которые не способны воспринять.

— По-моему, он понял, о чем мы говорим, так как упомянул и твое и свое имя.

— Мистер Браннард и мистер Холлоуэй, — раздался голос судьи Пендарвиса, — прошу вашего внимания! Теперь, когда все надели и включили аппараты, я попрошу капитана продолжить демонстрацию опыта.

В зал вошли два лейтенанта, а за ними несколько рядовых. Они внесли шесть пушистиков, опустили их на пол между судьями и полукругом из столов и отошли в сторону. Пушистики сбились в кучку, настороженно оглядываясь вокруг; а Джек застыл, не веря своим глазам: этого не может быть! Их же нет в живых! Но они были живы-живехоньки, все до единого: Маленький Пушистик и Мамуля, и Ко-Ко, и Золушка, и Майк, и Мицци. Беби со счастливым воплем слетел со стола, и Мамуля бросилась к нему навстречу. Тут все они увидели, кто сидит за столом, и хором позвали:

— Папаа Джееак! Папаа Джеак!

А у того подкосились ноги, и он не мог встать из-за стола, а потом вдруг обнаружил, что сидит на полу, а вся его родная семья обнимает его, теребит и гладит. Откуда-то издалека донеслись стук судейского молотка и голос судьи Пендарвиса: «Заседание прерывается на десять минут!», и тут же рядом оказался Гас. Он собрал всех пушистиков в мощные объятия и понес на свой стол.

Джека встревожило, что все малыши шатаются и еле держатся на ногах, но через минуту он сообразил, в чем дело: нет, они не были больны и не находились под воздействием наркотиков, просто они слишком много времени провели в космосе, в условиях пониженной гравитации, и теперь с трудом привыкали к нормальной силе тяжести. Теперь он понял, почему так и не обнаружил ни единого их следа. Только сейчас он обратил внимание, что на спине у каждого висел импровизированный рюкзак, сделанный из привязанного тонкими веревочками футляра от армейской индивидуальной аптечки. Почему он, старый дурак, сам до такого не додумался? Джек указал на один из футляров и спросил, что это такое, стараясь как можно больше приспособить свою речь под восприятие пушистиков. Те заговорили все разом, стали открывать «рюкзаки» и демонстрировать свои богатства: ножички, миниатюрные инструменты, бутылочные осколки разных цветов. А Маленький Пушистик с гордостью достал крохотную трубочку с чашечкой из железного дерева и маленькую табакерку, полную мелкого табака. И в завершение потряс Папу Джека видом крохотной зажигалки.

— Ваша честь! — крикнул Гас. — Я знаю, что сейчас перерыв, но вы только посмотрите, что вытворяет этот малыш!

Маленький Пушистик тем временем уже набил трубочку, щелкнул зажигалкой и выпустил большой клуб дыма.

Лесли Кумбс выругался и, закрыв глаза, откинулся на спинку стула.

Наконец судья Пендарвис застучал молотком и продолжил заседание:

— Леди и джентльмены, все вы были свидетелями опыта, проведенного капитаном Грейбенфельдом. Вы своими ушами слышали звуки, произносимые пушистиками. Согласитесь, они звучат как членораздельная речь. Кроме того, один из пушистиков в вашем присутствии только что закурил трубку, воспользовавшись зажигалкой. И хотя курение в зале суда запрещено, для пушистика мы делаем исключение. Прошу, однако, не воспринимать это как попытку дискриминации остальных людей, здесь присутствующих.

После этих слов Лесли Кумбс вскочил на ноги, словно его подбросило.

— Ваша честь! На утреннем заседании я заявил протест против использования подобного термина в отношении этих существ в свидетельских показаниях, но по поводу употребления этого термина членами судейской коллегии я вынужден заявить категорический протест! Да, я слышал, что пушистики издают звуки, которые при известной доле воображения можно принять за отдельные слова, но я отрицаю, что это является речью. А что до фокуса с зажигалкой, то я берусь за тридцать дней обучить ему любого терранского шимпанзе или фрейянского кхолфа!

Теперь вскочил Грейбенфельд:

— Ваша честь, я заявляю, что за месяц, который пушистики провели на базе на Ксерксе, нашими учеными был составлен перечень ста с лишним слов их языка, к каждому из которых мы нашли точный, конкретный перевод, и огромного количества слов, которые пока нуждаются в дополнительном исследовании. Кроме того, мы начали изучать их грамматику. А что же до так называемого «фокуса с зажигалкой», то Маленький Пушистик (кстати, мы не знали, что его так зовут, и у себя на базе называли его «эм-два») освоил его сам, глядя на других людей. И трубку курить мы его тоже не учили; он знал, как это делается, уже тогда, когда попал к нам.

Джек встал уже во время речи капитана и, как только тот закончил, взял слово:

— Капитан Грейбенфельд, позвольте мне прежде всего выразить глубокую благодарность вам и вашим людям за заботу, проявленную к пушистикам, а также за то, что вы сумели разобраться в особенностях их речи и теперь мы можем их слышать. Я благодарю вас за те чудесные подарки, что вы им сделали… Одного не могу понять: почему вы не сообщили мне, что они живы? Вы же знали, как я переживал весь этот месяц.

— Да, мистер Холлоуэй, мы видели ваши страдания и, если это вас сколько-нибудь утешит, очень сочувствовали вам, но мы не могли пойти на риск провалить нашего агента, внедренного в научный отдел Компании, ведь именно он забрал пушистиков утром после их побега.

Капитан бросил быстрый взгляд на стол, стоящий с другого конца полукруга: Келлог сидел, спрятав лицо в ладонях, безразличный ко всему, что происходило вокруг. Зато с лица Лесли Кумбса слетела обычная маска беспристрастности, и в глазах его стоял откровенный ужас.

— К тому времени, — продолжал Грейбенфельд, — когда вы с судебным исполнителем Фейном и вашим адвокатом мистером Браннардом прибыли в институт с ордером на возврат пушистиков, они уже находились на борту нашего корабля, летящего к Ксерксу. Мы не могли рисковать своим агентом. Но теперь я рад сообщить, что необходимость в этом отпала.