Бим Пайпер - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Фестиваль цветов, — произнес Поль и, когда Йорн Треванн поинтересовался, о чем идет речь, — пояснил: — Когда принцесса Ольва станет императрицей, она проклянет имя Кленна Фареса. Потому что ей придется проводить фестивали цветов по всей Галактике без конца.

Сотрудник Паравременной полиции Веркан Вэлл вынужден охотиться в нашем времени и нашей вселенной на венерианскую гончую собаку, дабы избежать ненужных вопросов в будущем у населения этого сектора.

Джон Строумайер, разгневанный фермер в выцветшем комбинезоне и побелевшей от пота некогда чёрной рубашке, стоял в стороне, повернувшись спиной к обветшавшим строениям своей фермы, линии желтеющего леса и исчерканному перистыми облаками голубому октябрьскому небу. Он обвиняюще выбросил вперёд огрубевшую от работы руку.

— Эта тёлка стоила двести, даже двести пятьдесят долларов! — возмущённо воскликнул он. — А собака была чуть ли не членом семьи. Гляньте-ка на них теперь! Не хочу говорить вам грубости, но с этим надо что-то делать!

Стив Паркер, охотничий инспектор округа, направил свою «Лейку» на останки собаки и нажал на кнопку затвора.

— Мы уже делаем, — коротко ответил он. Потом отошел на три метра влево и стал нацеливаться камерой на искромсанную тёлку, выбирая подходящий угол съемки.

Двое в серой форме полиции штата увидев, что Паркер больше не занимается собакой, подошли и присели на корточки, чтобы ее осмотреть. Один из них, с тремя шевронами на рукаве, ухватил собаку за задние ноги и перевернул на спину. Это было крупное животное неопределенной породы с грубой чёрно-коричневой шерстью. Кто-то глубоко располосовал ей горло несколькими крупными когтями и одним ударом распорол живот от грудины до хвоста. Они внимательно её рассмотрели, потом подошли и встали рядом с Паркером, пока тот фотографировал мёртвую тёлку. Как и у собаки, обе стороны головы у неё были разодраны когтями, а на горле виднелось несколько глубоких резаных ран. Кроме того, мясо с боков было содрано длинными полосами.

— Я, видите ли, не имею права убить медведя не в сезон! — продолжал жаловаться Строумайер. — Зато медведь приходит и убивает мой скот и мою собаку, а все делают вид, что так и должно быть! Вот какие порядочки заведены для фермеров в этом штате! Не хочу говорить грубости…

— Так не говорите! — гаркнул на него Паркер, потеряв терпение. — А лучше всего, помолчите вовсе. Подайте иск и заткнитесь!

Он повернулся к людям в форме и стетсоновских шляпах.

— Всё видели, ребята? Тогда пошли.

Они быстрым шагом вернулись к амбару, сопровождаемые Строумайером, всё ещё продолжавшим жаловаться на несправедливости, от которых страдают фермеры в штате со столь циничным и продажным правительством, и сели в полицейскую машину. Сержант и рядовой разместились спереди, а Паркер устроился на заднем сиденье, положив камеру рядом с винчестером.

— А не грубовато ли вы вели себя с тем парнем, Стив? — спросил сержант, пока рядовой заводил машину.

— Ничуть. «Не хочу говорить грубости…» — передразнил Паркер осиротевшего владельца тёлки. — Я почти уверен, что в прошлом году он незаконно убил по меньшей мере четырех оленей. Если я когда-нибудь смогу что-либо про него доказать, ему придется пожалеть себя куда больше, чем сейчас.

— Да, здешние ребята вечно напрашиваются на неприятности, — согласился сержант. — Как вы думаете, здесь поработала та же зверюга, что и в других местах?

— Да. Должно быть, собака прыгнула на неё тогда, когда она пожирала тёлку. У неё такие же характерные раны на голове и глубокие порезы на горле и животе. Очевидно, этот зверь хватает жертву передними лапами и наносит резаные раны когтями задних. Поэтому я думаю, что это рысь.

— Знаете, — сказал рядовой, — а я видел много похожих ран во время войны. Мою часть высадили на Минандао, а там вовсю орудовали партизаны. Мне эти раны напоминают работу боло.

— Да, в магазинах полно мачете и длинных ножей, — признал сержант. — Думаю, стоит позвонить доку Уинтерсу и поинтересоваться, все ли его птички сидят в клетке.

— Но почти все убитые животные были обглоданы, как та тёлка, — возразил Паркер.

— Псих на то и псих, чтобы иметь странные вкусы, — ответил сержант. — А может, потом набежали лисы и поработали над тушами.

— Надеюсь, что вы правы. Тогда я выхожу из игры, — сказал Паркер.

— Нет, вы только послушайте его! — воскликнул полицейский, останавливая машину в том месте, где обрывалась просёлочная дорога. — Он думает, что тут порезвился вооружённый мачете псих с комплексом Тарзана. А куда теперь?

— Давайте посмотрим. — Сержант развернул квадратный лист карты; инспектор подался вперед и стал смотреть поверх его плеча. Сержант повёл пальцем вдоль цепочки нанесённых на карту разноцветных крестиков.

— В ночь на понедельник здесь, возле горы Копперхед, была убита корова, — сказал он. — Следующей ночью, около десяти часов — нападение на стадо овец на другом склоне горы, вот здесь. В начале ночи в среду — ранен когтями мул в лесу за фермой Уэстона. Раны оказались неглубокими, должно быть, мул лягнул того зверя и отогнал, но зверь пострадал несильно, потому что через пару часов набросился на индюков на ферме Раймера. А прошлой ночью он побывал там.

Он ткнул через плечо пальцем в направлении фермы Строумайера.

— Видите, он идет вдоль горных хребтов, движется на юго-восток, избегает открытых пространств, убивает только по ночам. Так что это может быть рысь…

— Или маньяк Джинкса с мачете, — согласился Паркер. — Давайте поднимемся к ущелью Хондмана, может там что-нибудь обнаружим.

Через некоторое время они свернули на разбитую грунтовую дорогу, которая быстро перешла в поросшую травой лесную тропу. Наконец они остановились, и водитель задним ходом съехал на обочину. Все трое вышли. Паркер взял свой винчестер, сержант проверил барабан «Томпсона», а рядовой зарядил ружьё мощной разрывной пулей. Около получаса они шли вдоль ручья по поросшей травой тропинке и на полдороге прошли мимо стоявшего на обочине серого джипа коммерческой модели. Вскоре они вышли к устью ущелья.

На бревне, покуривая трубку, сидел человек в твидовой куртке, коричневых сапогах и бриджах цвета хаки, поперёк его колен лежало магазинное ружьё, а на шее висел бинокль. На вид ему было около тридцати, и любой поклонник ковбойских фильмов позавидовал бы красивой правильности черт его странно неподвижного лица. Когда Паркер и оба полицейских подошли, он встал, повесил ружьё на плечо и поздоровался с ними.

— Сержант Хэйнс, верно? — приветливо спросил он. — Вы, джентльмены, тоже решили поохотиться?