Руди Рюкер - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Постепенно ее ноги, продолжающие ходить как шатуны, потеряли чувствительность и онемели, и Дарле начало казаться, что она медленно летит вниз в бездонный, помеченный прерывистой световой полосой колодец, в какую-то ужасную, нескончаемую крысиную нору. «Крыса, — тоскливо подумала Дарла. — Зачем я им нужна, зачем они всадили мне в голову крысу? Вот, значит, как это бывает. Да, именно так, как это происходит теперь со мной. Моим телом управляет робот, но мозг по-прежнему принадлежит мне, и я продолжаю думать так, как думала прежде. Но превратиться в плотти еще хуже, потому что тогда теряешь еще и мозг, от которого остается только половина. Интересно, что сейчас делает Уайти?

Наверняка он уже побывал в «У загорелых» и заглянул домой и теперь носится, наверное, по Пассажу, ищет везде меня. А меня нигде нет. Может, хотя бы эти детишки скажут ему, что видели меня в магазинчике игрушек, у этих «Малышей-шалунов». Какие симпатичные мальчик и девочка, ну почему у них с Уайти не было детей, почему все так паршиво закончилось, почему люди всегда видели в ней только ее большие сиськи, относились к ней всегда как к не слишком умной сисястой девке, такой вряд ли удастся пробиться и устроиться в жизни, хотя вот Уайти всегда был добр к ней, он любил ее, этот поганец легавый Муни, сволочь, наверняка он еще не очухался, и Уайти скорее всего застукал его, прибить его мало.

Господи, только бы они не сделали из нее плотти и не послали с крысой к Уайти, только не это…»

С этими мыслями Дарла провалилась в нечто, напоминающее то ли дремоту, то ли забытье.

Очнувшись, она обнаружила, что находится в просторной каменной комнате с одной стеной из цельного стекла. Комната была залита розовым светом и воздух тут был свежий, но все равно по большому счету ощущение было таким, словно она очутилась внутри громадного аквариума. В комнате была кое-какая мебель, кровать и другое, почти как у них с Уайти.

Без сил Дарла повалилась на кровать. Затылок ужасно саднило и она протянула руку, чтобы ощупать шею… вот это да!

Она снова может владеть своими руками! На шее она не нашла ничего, кроме широкой, уже зарубцевавшейся ссадины.

Неужели… неужели ей уже засадили в голову крысу?

— Здравствуй, Дарла, — сказал ей большой ящик-куб, стоящий в противоположной стороне комнаты. Она заметила ящик только тогда, когда тот заговорил. На обращенной к ней стороне ящика имелась звуковая мембрана, остальные его грани были покрыты выпуклым подвижным мозаичным рисунком из красных, желтых и голубых квадратов.

— Дарла, глаза которой глубоки и темны, в которых только дикая краса и ночь, кто яблоневое древо и злато, само естество и покой и пристанище для мужчины, о Дарла, как я рад тебя видеть. Меня зовут Эмуль, Дарла.

Ящик помолчал, несколько раз составив на своих гранях сложный узор из разноцветных квадратиков, смешав его и составив новый.

— Ты чудесная кукла, дивно пахнущая, с прекрасными длинными волосами и волшебными движениями, ты творение из плоти, ты должна довериться мне.

Бока ящика вздулись и у него появилось подобие рук, потом он поднялся над каменным полом на приземистых ножках и, наконец, выпустил сверху квадратную голову с глазами-рубинами, бровями, носом и жесткими скулами. Потрясенно наблюдая за всеми этими превращениями, Дарла впилась пальцами в мягкий матрас. Ящик вперевалку подошел к кровати и, наклоняясь то в одну сторону, то в другую, рассмотрел ее.

— Я хочу одеться, — сказала ему Дарла.

— Позволь мне стать твоей одеждой, о Дарла. Я прилежно вылижу твой белоснежный животик и преданно обнюхаю каждый укромный женский уголок твоего тела.

Эмуль уронил одну из своих рук на пол, и на глазах у Дарлы фрагменты той принялись делиться, гнуться и перестраиваться. Через несколько мгновений рука превратилась в укороченный и тесный игривый комбинезончик: красно-голубые шортики и желтый верх с короткими рукавами и глубоким вырезом.

— Я… — начала было Дарла и замолчала, потом спустила с кровати ногу и на пробу подтолкнула одежду. Комбинезончик никак не отреагировал, и тогда она подняла его и оделась.

Имиполекс был теплым и приятным на теле. Дарла встала и прошлась по комнате — пять шагов в длину и четыре в ширину. В одной стене у самого потолка виднелось забранное пластиковой решеткой вентиляционное отверстие. Она подошла к стеклянной стене и постучала по ней костяшками пальцев.

За стеклом находилось нечто похожее на лабораторный зал, в котором двигались и чем-то занимались механические существа, очевидно, бопперы. Повернувшись, она посмотрела на Эмуля. Тот уже успел отрастить на месте сброшенной руки, ставшей теперь ее одеждой, новую. Одевшись, Дарла успокоилась и почувствовала себя увереннее.

— Зачем ты привел меня сюда, Эмуль? Что тебе от меня надо? И говори нормально, без всяких там штучек-дрючек. Я ведь и ударить могу. — Дарла взяла за спинку стул и воинственно покачала им перед собой из стороны в сторону.

Черты лица Эмуля живо сложились в утрированную нахмуренную маску. Если бы не КЖГ окрас кожи, его лицо вполне можно было бы принять за человеческое.

— В двух словах: ты беременна от Уайти Майдола. Ах, какие приятные сопливые воспоминания, ах, какой кругленький миленький животик. Ну, да ничего. Что мне нужно от тебя, беременной грации? Да ничего особенного: я попрошу тебя выносить для меня еще один эмбрион. Такое маленькое розовое пасхальное желейное яичко. Я торжественно прошу у тебя разрешения поместить это яичко в твою замечательную маточку.

Инстинктивно Дарла прикрыла руками лоно.

— Ты хочешь, чтобы я носила еще одного ребенка для тебя?

— В точности так, Дарла, дорогая, чтобы ты носила близнецов, двух мальчиков, своего с Уайти и моего с Береникой.

Я могу заняться с тобой любовью традиционным способом или применить наркоз, как добрый дядя доктор, так как, честно говоря, эта сторона мне до лампочки, меня устроит то, что устроит тебя, как хочешь, Дарла-цыпка, так и будет. Банкуй, сегодня твой праздник.

— Если я соглашусь, ты отпустишь меня? И не станешь засовывать мне в голову крысу? Ведь мне не придется просидеть тут все девять месяцев, скажи?

— К сожалению, придется… по крайней мере до тех пор, пока в Эйнштейне не исправится ситуация. Как только все станет хорошо, я, Дарлочка, тотчас же позволю тебе бежать отсюда, легко отталкиваясь от пола беззаботными ножками, и даже подарю для твоих симпатичных близнецов сдвоенную колясочку, чтобы было удобнее и ловчее добираться до родного гнезда. Гордый Уайти встретит тебя на пороге, попыхивая сигарой.

— Он-то встретит. Молись, чтобы он не пришел сюда и не добрался до тебя, ржавая железка. Уайти если задумал чего, то всегда доводит это до конца и ни за что прощения не просит. Понял?