Руди Рюкер - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Ты имеешь в виду Джанго Рейнхарда, — вставляет Джек; он совсем обкурился. — Брат, да это же твоя жизнь, их жизнь, моя жизнь, собачья жизнь, божья жизнь, жизнь Райли [11] Райли Джеймс, — (1849–1916 гг.) поэт. Писал сентиментальные стихи, полные юмора. . Армейский гений пустыни фон Нойман, говоришь? Верно, о нем писали в воскресной газете, из которой мы с Нилом крутили косяки в Тускалусе. Как сейчас помню, старый ты мудак, прямо перед тем как Нил подцепил в Дэри — Квин официанточку с носом, как у Джоан Кроуфорд…

— Джоан Кроуфорд, — подхватывает Нил, — Джоан Круговорот, Джоан Бутерброд, Джоан Пухлыйрот в тумане.

Он добивает обмусоленный бычок и дрожащими пальцами пытается свернуть очередной косяк. Чертова коробка уже наполовину пуста.

Тут Джек погружается в дьявольски дурное настроение. Вина нет.

Ти Джек объелся супом, к нему друзья пришли. Вы, коты больные, сотрите меня с лица Земли…

Он произносит это вслух, перед Нилом и Берроузом?

— И черт с ними, с гусиными потрохами, — сдавленно смеется Нил, незаметно, довольно, внутри себя, и предлагает как действиями, так и словами — он правда что — то говорит? — усомнился Джек, — вернуться к тому, что истинно важно, а именно к сворачиванию этих гм, мм, ик, мексиканских си — гарь — йет!

Джек на цыпочках придвигается поближе к Нилу, и они вдвоем, напевая, начинают любовно творить и создавать и даже не будет преувеличением сказать «рожать» красавицу — раскрасавицу самокрутку с зернышками в волосах, такую длинную, что получилось бы два нормальных косячка.

Такая хорошо вставляет.

В это время Билл Берроуз расслабляется в кресле — качалке, снова зависший, но еще не до конца под кайфом, потому что его тревожат мысли об атомной бомбе и раздражает болтовня беспрестанно молотящих один и тот же вздор торчков. Время течет: медленно — медленно для Сала и Дина [12] Главные герои книги Дж. Керуака «На дороге», прототипами для которых послужили Нил Кэсседи и сам автор. , и так быстро для Уильяма Ли [13] Псевдоним, под которым издавался У. Берроуз. .

Итак, Доктор Миракл и Литтл Ричард летят на всей скорости через Аризону, на восток по сороковому шоссе прямо из Вегаса. Их карманы набиты серебряными долларами, выигранными у каких — то фраеров, а бумажники по швам трещат от крупных купюр, которые они получили, обналичив фишки: сорвали банк в рулетку в шести разных казино благодаря личному незапатентованному методу, основанному на перенаправлении векторов нейтронов, переносимых сквозь шесть дюймов свинца пространственно — временной диаграммой Фейнмана в механизм разнузданной незамысловатой микроскопической системы из шариков и лунок.

Доктор Миракл говорит, пытаясь выражать мысли четко, чтобы компенсировать свой венгерский акцент и последствия от выпитого алкоголя:

— Надо не забыт послат Стэну Уламу открытку ис Лос — Аламоса, сообшит оп успехе его монте — карловского метода моделирования.

— В Европе он сработал бы еще лучше, — соглашается Ричард. — Там на колесе рулетки нет лунки с двойным «зеро».

Доктор Миракл с мудрым видом кивает. Ему уже за пятьдесят: пухленький старикан с редеющими волосами; круглый подбородок, широко посаженные глаза. На нем двубортный костюм, яркий гавайский галстук, широкий как фунт бекона.

Литтл Ричард моложе, худощавее, с характерной еврейской внешностью. У него густая высокая прическа с валиком. Одет в широкие штаны цвета хаки и белую рубашку; пачка «Лаки страйк» засунута в закатанный левый рукав.

С первого взгляда понятно, что эти двое — АТОМНЫЕ КОЛДУНЫ, КВАНТОВЫЕ ШАМАНЫ, ПЛУТОНИЕВЫЕ ПРОРОКИ И БИБОПОВЫЕ АТОМБОМБОВЫЕ ВОДОРОДНИКИ!

Доктор Миракл, познакомьтесь с Ричардом Фейнманом [14] Физик — теоретик, работал над созданием атомной бомбы. Занимался изучением квантовой теории поля, квантовой электродинамики, сверхпроводимости и сверхтекучести, теории гравитации. . Литтл Ричард, скажи привет Джонни фон Нойману!

На заднем сиденье стоит ящик шампанского, как раз между ними. У каждого ученого — атомщика по открытой бутылке, чтобы хлебать большими глотками, а их машина — ультрасовременный двухцветный сухопутный корабль с огромными крыльями — «плавниками», шикарный розово — зеленый «кадиллак» — несется по шоссе.

За рулем никого. Переднее сиденье пусто.

Фон Нойман, Помазанный Мастер Автоматики, представьте себе, наспех собрал первый в мире автопилот. Он никогда не умел толком водить машину, а теперь у него и необходимости нет. Не только у него, а вообще! Спереди и сбоку «кадиллака» по радару, вставленному в хитроумную штуковину в багажнике — малышку — кузину лос — аламосского МАНИАКА Ваймера и Улама, штуковину, набитую электронными лампами и кулачковыми механизмами, всякими штырями и шатунами. Штуковина эта — механический мозг, который посылает кибернетические импульсы прямо к рулю, газу и тормозу.

Трехсторонняя комиссия постановила, что мозг в багажнике «кадиллака» слишком крут для солдафонов, уж слишком крут, и что самоуправляемая машина никогда не должна попасть на сборочный конвейер. Стране нужно совсем мало суперавтомобилей, и этот решили отдать в пользование двум гениям, которые пожелали обсудить высокие квантово — физические, метаматематические и кибернетические темы, не отвлекаясь на бремя слежения за дорогой. Увеселительные поездки, периодически совершаемые Джонни и Дики из Аламоса в Вегас, снимают нервное напряжение, неизбежное для создателей бомб.

— Так что ты думаешь о моем новом методе укладывать в постель манекенщиц? — интересуется Фейнман.

— Дики, хотя исходные пропы приемлемы, нужно имет больше точек на графике, чтопы экстраполироват, — с грустным видом отвечает фон Нойман. — Ты, может, и славно провел с ней время, эгоистичный мутак, я же… я не получил удовлетворителного сексуалного расслабления. Куда там.

— Ну — у — у, — тянет Фейнман, — в моем любимом ночном клубе, в Эль — Пасо, девочки жарче, чем гамма — лучи, и краше, чем сохранение чётности. Там ты наверняка получишь желаемое, Джонни. Мы можем повернуть в Альбукерке не налево, а направо, и попасть в него до рассвета. В Лос — Аламосе так и так все будут в Уайт — Сэндс. Служба безопасности не станет искать нас до понедельника, а к тому времени мы вернемся, истратив энное количество миллилитров спермы.

— Эль — Пасо, — бормочет фон Нойман, достав из внутреннего кармана пиджака некий прибор…

ЭТО ПЕРВЫЙ КАРМАННЫЙ КАЛЬКУЛЯТОР! Вещица размером с том «Британники» с бакелитовыми кнопочками, и что делает ее поистине бесценной, так это наличие всех дорог из атласа «Рэнд Макнэлли», помещенных в базу данных на бобине проволочного магнитофона. Фон Нойман чрезвычайно им гордится и, хотя мог бы быстрее просчитать алгоритм в голове, вводит в устройство их текущую скорость и местоположение, находит там локацию Лас — Вегаса, Альбукерке и Лос — Аламоса и продолжает передавать данные.