Джон Браннер - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Она решила завтра не приезжать, — нехотя проговорил Пол.

Наступила короткая пауза, во время которой двое мужчин смотрели друг на друга: Пол — подавляя желание отвести взгляд, Мирза — беспокойно покусывая губу.

— Что я могу сказать, Пол? — произнес он наконец. — Если то, что думаю, ты тогда решишь, что я обижен на нее за то, что она так неприветливо меня встретила. Я не обижен — предрассудки, принятые при дворе раджи, достаточно выветрились из моей головы чтобы считать, будто женщины обязаны мне поклоняться. Меня больше волнует, как она относится к тебе. Она хочет тобой руководить, вот что плохо.

— Понимаешь Мирза, — начал было Пол, но неожиданно для себя остановился: он осознал, что слов, способных выразить то, что он хочет, не существует.

От сложных объяснений его спасло появление коллег: Фила Керанса, Натали Радж, Ферди Сильвы. Немедленно, с более чем британским тактом, Мирза вернулся к вариациям на тему фамилии Холинхеда, и все посмеялись, дав Полу возможность прийти в себя и даже изобразить на лице вполне сносную улыбку.

«Черт подери, что бы я делал без Мирзы?…» Рассеянно проглотив остывший чай и даже не почувствовав вкуса, Пол обвел взглядом коллег.

«Отношение к людям. Мы пользуемся специальным жаргоном, чтобы втиснуть его в спектр от любви до ненависти. Но люди — не линии на плоскости. Они искривляются под разными углами в энном количестве измерений. Куда поместить равнодушие?

Куда — нибудь в воздух, над поверхностью бумаги. Оно не тяготеет ни к отвращению, ни к восхищению. Точка пустоты.» Нельзя сказать, чтобы он был абсолютно равнодушен к своим коллегам.

Просто… как — то равнодушен.

«И что в этом плохого?»

Возьмем ирландца Фила Керанса. В сорок с небольшим он точно знал, что не достигнет того, что у Мирзы будет наверняка, а у Пола предположительно, — статуса консультанта. Он будет честно делать свое дело в этой или другой больнице, пока не уйдет на пенсию: средняя, нейтральная личность. Но его, похоже, это уже не заботит. Пол сравнивал свое предполагаемое будущее с будущим Керанса и не знал, в какую сторону повернуть знак неравенства.

«Натали.»

Впервые он увидел ее со спины и был сражен красотой черных волос, тяжело струившихся в ярком флюоресцентном свете. Настоящий же шок наступил, когда она обернулась, и он увидел плохо сложенную фигуру и скошенный назад подбородок, делавшей ее не то чтобы совсем уж безобразной, но очень невыразительной. А тежду тем, она обладала поразительной способностью возвращать к жизни совсем уже охладевших и отдалившихся от нее людей в сложных случаях хронической гериатрии.

«Она мне нравится? Так же, как и Фил, — и да, и нет. Отношение, равноудаленное от симпатии и от антипатии, но лежащее вне линии, которая позволила бы мне достичь одного из них.» То же касалось и Ферди Сильвы, иммигранта, как и Мирза, уроженца Британской Гвианы, желтокожего флегматичного человека, чьей отличительной чертой была полная невозмутимость.

«Не вызывает у меня энтузиазма это качество.» А что вызывает? Есть хоть что — нибудь? Не сегодня, не сейчас. Его мозг отказывался принять то, что Мирза сказал прямо, и то, что он сам понимал умом, но не мог принять окончательно, боясь вновь ввергнуть свое сознание в череду псевдореальных видений. Лучше как можно дольше пытаться выкрутиться.

Он чувствовал, что балансирует во времени, так же, как невообразимо медленно балансирует волчок в последние секунды перед падением. Он почти физически ощущал вращение земли, проносившее его мимо дверей удачи, открытых навстречу его альтернативному будущему. В его власти было двинуться туда, куда хотел, войти в двери, за которыми ждал полный провал, выбрать одну из полужюжины тех, где можно начать жизнь с начала, или сесть в поезд, доставивший бы его к краху, виноват в котором будет только он сам. С болезненной ясностью он мог бы нарисовать в воображении картины любого из своих будущих. Ему оставлен выбор только одного из них.

Он безучастно ухватывал обрывки разговоров.

— Кажется, молодой Рейнольдс идет на поправку. Сегодня он с пылом объяснял мне, какие цветы когда надо сажать. Нужно узнать, нет ли у нас подходящего участка.

Напрягшись, Пол связал имя с человеком — юношей, начавшим с того, что говорил матери, будто идет на работу, а сам целый день катался на автобусах, и закончившим тем, что вообше отказывался вставать с постели.

«Вылечить клочком земли и пакетиком семян. Господи, как прекрасно, что бывают иногда такие простые решения.» — В следующий раз следите за Либерманом. Сегодня утром у него под подушкой опять нашли ключ.

«Либерман — гениальный слесарь. Видит что — нибудь закрытое — открывай.

Что — неважно. Его прислали сюда, когда он добрался до зоопарка Дадли, и вот…» Пол позвякал тяжелой связкой ключей в кармане куртки.

«Какая разница между мной и тютемщиком? Никаких призов за правильный ответ.» — Пол, ты какой — то бледный сегодня. Что — нибудь стряслось?

Глаза Натали внимательно смотрели на него из — за толстых линз.

— Спал плохо, — стал поспешно оправдываться Пол. — Дежурство. Да еще эти проклятые часы…

— Если бы ты не был таким неженкой, ты бы их не замечал, — сказал Фил Керанс. — Я научился не обращать на них внимания в первую же неделю, как только здесь появился.

— Только не сейчас, — заметил Фред Сильва, бросая взгляд на часы. — Пора.

Раздалось звяканье сразу нескольких чашек, шипение гасимых сигарет.

Солнце уже почти село, а ветер усилился настолько, что в декоративных зубьях больничных стен стоял теперь несмолкаемый вой.

— Я знаю, как поправить больничный бюджет, — сказал Мирза. — Сдать ее в аренду компании по производству фильмов ужасов. «Дракула встречает головорезов» вполне подойдет для этой блошиной дыры.

— Нам здесь хватает своих ужасов, — отозвалась Натали. — Как у нас с загрузкой, Пол?

Пол представил себе намозоливший глаза график в своем кабинете.

— Завтра две выписки, — ответил он. — Получается… восемнадцать пустых коек.

— Рекорд, — фыркнул Керанс. — Надеюсь, вы не будете о нем распространяться, иначе нам пришлют еще двадцать пациентов.

Пробили часы. Натали преувеличенно вздрогнула и посмотрела на Пола, ожидая его реакции, которую он ей продемонстрировал, правда несколько запоздало, и вышла из комнаты. Остальные потянулись за ней.

— Ты занят сегодня, Мирза? — спросил Пол, когда они вышли на улицу. — Может, заглянем куда — нибудь перед ужином?

— Я бы с радостью, — ответил Мирза. — Тебе, конечно, нужна компания, но…

— Ты же сегодня не дежуришь?

— Нет, дежурит, кажется, Натали, — Мирза хитро улыбнулся. — У меня свидание, и было бы слишком… гм… рисковано заставлять ее ждать.