Джек Уильямсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Греческая мифология, как обнаружил доктор Мондрик, на самом деле — не что иное, как расовая память о другом клане lycanthropus. Бог Юпитер, уносящий дочерей людей, чтобы они стали матерями других богов, послабее, и могучих героев — явно ведьма, не потерявший своих сил… и своей страстности. Протей, странный морской старик, способный произвольно менять свой облик — еще один истинный lycanthropus.

— Та же самая история и в Скандинавии… В результате еще одного противоестественного союза родился гигантский волк Фенрис, ставший демоном древних скандинавов. Зигмунд Вольсунг — еще один полукровка, которому, чтобы обернуться волком, требовалось надеть на себя волчью шкуру.

Бэрби содрогнулся и ничего не сказал о белой меховой шубке Април Белл.

— Ведьмы Средневековья, загнанные в подполье справедливым гневом инквизиции, представляли собой нечистокровных lycanthropus, пытавшихся сохранить знания и традиции своих потерпевших поражение предков. Дьяволы, которым они поклонялись на своих шабашах, обычно принимали облик животных

— это были ведьмы, которым удалось обернуться. Печально знаменитый Жиль де Рей, казненный как еретик в пятнадцатом веке, скорее всего тоже был где-то на четверть lycanthropus — слишком слабый и неумелый, чтобы спастись от палача. Жанна Д'Арк, сожженная в том же веке по обвинению в колдовстве, вне всякого сомнения тоже несла в себе примесь черной крови. Но в ней, в отличие от прочих, человеческое все-таки было сильнее.

Бэрби вспомнил Ровену Мондрик и заерзал на своем камне.

— И в более поздние времена, — продолжал Квейн, — охотники за ведьмами зулусов продолжали эту работу. Даже в Европе, несмотря на инквизицию, не удалось до конца искоренить страшное, доставшееся нам из глубины веков наследие.

— Нет, Бэрби, — покачал головой Сэм, — ты не можешь отрицать эти доказательства. Доктор Мондрик находил их повсюду, во всех областях нашей жизни. Узники тюрем и пациенты психиатрических лечебниц — зачастую жертвы этого мрачного наследия, подталкиваемые преступными устремлениями никому не видимого lycanthropus, или сходящие с ума из-за раздирающего душу конфликта человека и ведьмы. Вот она — причина раздвоения личности. Так сказать, Джекиль и Хайд.

— Группы крови и черепные индексы окончательно доказывают — практически каждый человек несет в себе некоторые физические черты, унаследованные от lycanthropus. Проведенное Фрейдом исследование подсознательного обнажило еще один пласт доказательств, которые он не сумел распознать.

— Затем все эти последние эксперименты в области парапсихологии… Надо сказать, что большинство исследователей даже не догадывается о страшных фактах, которые они могут открыть. Ну и, естественно, ведьмы изо всех сил стараются бросить тень на результаты их экспериментов или пытаются прямо их опровергнуть.

— Свидетельства древнего противостояния есть во всех странах, во все времена. Доктор Мондрик держал у себя на столе маленькое напоминание — древнеримскую масляную лампу, украшенную изображением волчицы, вскармливающей Ромула и Рема. Доктор называл это хитрой пропагандой ведьм.

— Да что там говорить… все и перечислить невозможно. Не говоря уже о весьма убедительных доказательствах, хранящихся в этом ящике, — Сэм кивнул в угол пещеры.

— Что-то я не совсем понял, — пробормотал Бэрби, пытаясь стряхнуть парализующий ужас. — Если Homo Lycanthropus действительно был уничтожен…

— Ты же знаешь законы наследственности Менделя, — прервал его Сэм. — Мы вместе их изучали в колледже. — Квейн слегка улыбнулся, и Бэрби с мучительной тоской подумал о тех прекрасных, безмятежных и безвозвратно прошедших студенческих годах. Он неуверенно помотал головой, и Сэм пояснил: — Частицы клетки, отвечающие за наследственность, называются генами… не может быть, чтобы ты это забыл! В человеке таких генов несколько тысяч, и каждый несет в себе, или помогает нести, определенные характеристики. Каждый ребенок наследует двойной набор генов от своих родителей, и секс на самом деле — всего лишь способ перемешивания генов. А дальше — законы вероятности гарантируют уникальность каждого человека.

— Вероятность… — эхом отозвался Бэрби, в который раз поражаясь тому, какие невероятные возможности таятся в мысленном контроле над вероятностью.

— Гены, если ты помнишь, могут быть доминантными и рецессивными. Гены нам достаются парами, по одному от каждого родителя, и доминантный ген может скрыть присутствие своего рецессивного партнера… так, доминантный ген темных глаз не дает проявиться рецессивному гену, делающему глаза голубыми. Ну, это безобидная пара, а некоторые — весьма зловещи.

Бэрби облизнул внезапно пересохшие губы.

— Один такой очень неприятный рецессивный ген, — продолжал Сэм, — это ген, делающий людей глухонемыми. Обычный гибридный глухонемой — это человек, несущий в себе рецессивный ген глухоты и доминантный слуха — никакими обычными тестами его нельзя отличить от нормального человека. И тем не менее, он носитель глухонемоты. Если два таких носителя поженятся, то случайные перетасовки их генов приведут к тому, что один ребенок из четырех будет совершенно нормальным — он унаследует доминантные гены слуха от обоих родителей. Двое, в среднем, окажутся гибридами, как и их родители, а несчастный четвертый ребенок — опять-таки в среднем — получит в наследство два рецессивных гена глухоты и станет глухонемым.

— А при чем тут ведьмы? — еле слышно прошептал Бэрби.

— Еще как при чем, — криво усмехнулся Квейн. — Наша человеческая наследственность несет в себе примесь Homo Lycanthropus. Род ведьм умер, но не до конца — ведь их гены, передаваемые из поколения в поколение вместе с генами Homo Sapience, все еще живы.

— Тут дело немного сложнее, чем с глухотой… и значительно страшнее. По данным доктора Мондрика, здесь существенен не один рецессивный ген, а сразу несколько сотен. Доктору удалось обнаружить, что для полного воссоздания такого дара, как, например, экстрасенсорное восприятие, требуется сочетание нескольких пар генов lycanthropus. А почти все их гены

— рецессивные.

Бэрби отчаянно замотал головой, и тут же замер, опасаясь, что выдал себя столь бурной реакцией.

— Дети с чертами lycanthropus рождаются, — продолжал Сэм, — не часто, но рождаются… Конечно, если никто не вмешивается в работу природы. Здесь все дело в вероятности. Ты сам представляешь шансы… Но все мы, без исключения, — носители черной крови. Возможны миллионы и миллионы комбинаций между чистым Homo Sapience и Homo Lycanthropus.

— Как это? — не понял Бэрби.

— Случайное совпадение генов может дать ребенку какую-нибудь одну черту ведьм, и не дать всех остальных, — пояснил Сэм. — Частичный атавизм, когда человек унаследовал от ведьм, скажем, одну шестнадцатую часть генов, дает ему, например, экстрасенсорные способности, телепатию. Это обычно нервные, напряженные, несчастные люди — из-за подсознательного конфликта их противоборствующих наследственных устремлений. Они становятся религиозными фанатиками, спиритуалистами, медиумами всех мастей, Это больные, страдающие раздвоением личности, патологические преступники. Приятным исключением может стать гений — гибриды всегда отличаются повышенной жизненной силой.