Александр Шапочкин - Рубикон

Во-вторых, хотя тут я был не до конца уверен, охотник со столь кровожадным взглядом, как у этого приятеля, скорее всего, попытался бы обойти меня со спины и не удержался бы от того, чтобы напасть на вроде бы беззащитного чужака. Хотя тут, конечно, вопрос, знают ли местные тумба-юмбы, что такое огнестрельное оружие и как выглядит автомат Калашникова. Если они в курсе, то его сдержанность еще можно было хоть как-то объяснить. Правда, я слышал, что вроде бы, несмотря на весь прогресс, интернет и полеты в космос, вот в таких вот уголках Земли до сих пор бегают в шкурах туземцы, вершиной технической мысли которых является копье и палка-рычаг для его метания.

Нет! Это был «воин», а не «охотник», и, выяснив все, что ему поручили, он отправился к своим отцам-командирам с докладом. Что ж. Наверное, стоит и мне прогуляться вместе с ним. А то вдруг они там на общем совете племени решат: «Ну его, этого русского нафиг! Не будем связываться!» А мне потом ищи-свищи в этой глуши новую жертву для дружеских посиделок!

Тяжело вздохнув, я с сожалением посмотрел на вскрытый и такой притягательный ИРП. Потом, с усмешкой, на давно уже успокоившихся и рассевшихся по ветвям обезьянок, с воровато-удивленно-невинным видом пялящихся на меня и мое законное имущество. Покачав головой, быстро собрал таганок и все баночки, а также невскрытые упаковки во внешний пакет для переноски воды, оставил на разграбление только картонную коробку и пластиковые отходы высоко цивилизованного общества. Убрал его в кофр и, включив на всякий случай маячок мотоцикла, вновь издав тихий вздох, шагнул в том направлении, куда убежал мой несостоявшийся пока приятель.

– Кортесос! – тихо произнес Мойлехуани, отдышавшись после долгого бега. – Человек с белым лицом! Один! Одет в непривычные одежды! Доспехов нет, оружия, кроме небольшого клыка белого металла, тоже не видел.

– Ты дурак, Мойлехуани! – одернул разведчика Ицтли, который, переглянувшись с Кисикохтенкатлем, вновь обратил свой взор на младшего воина. – Всех кортесосов извели еще наши далекие предки по воле Солнцеозаренных и самого Кетцалькоатля! Ты, скорее всего, принял за кортесоса одного из низших наднебесников, что промышляют в этих местах контрабандой сока кецули!

– Да что вы, Солневидевший Ицтли! – аж оскорбился разведчик. – Что я, поднебесника не узнаю, что ли! Говорю вам, белое у него лицо, а не желтое, да и волосы светлые как солома, а глаза синие. Как у белоухих! У правильных людей таких не бывает.

– Может… – нахмурившись, произнес рыцарь, вновь посмотрев на старшину патруля и своего приятеля. – Может быть, какой-то ублюдок из высших наднебесников? Я слышал, что они не брезгуют пользовать белоухих рабынь, как женщин, вместо того чтобы проливать их кровь на алтарях, как то велит нам истинный Бог Кетцалькоатль! От таких порочных союзов, говорят, часто рождаются полулюди, отдаленно напоминающие кортесосов. Говорят, что их часто держат богатые ляо на своих летающих островах, как мы заводим ручных обезьянок.

– М-да… Извращения почитателей Небесного дракона не знают пределов, – задумчиво кивнул Ицтли. – Я слышал про таких недолюдей, с кожей не красной и не желтой, а как у вымершего презренного народа и прочих нелюдей.

– Вот только что он здесь делает? – задумчиво произнес Кисикохтенкатл, потерев подбородок, а затем нахмурился внезапно возникшей догадке. – Неужели…

– …Кто-то из наднебесных ляо задумал устроить Большую Охоту на наших землях. В самом подбрюшье Империи! – приятеля аж затрясло от едва сдерживаемого гнева, и рыцарь полностью разделял сейчас его чувства. – Мы не можем этого допустить!

– Согласен, Ицтли, – кивнул Кисикохтенкатл, усиленно кривя лицо, как на маске ярости Камаштли. – Мы возьмем этого зунь-феня и передадим его в руки Солнцеликих. Уж они-то быстро выяснят, какому ляо он служит и когда нам ждать Большую Охоту!

На самом деле, как бы ни выказывал рыцарь положенные ему по статусу признаки ярости, мысленно он взвыл от разочарования. «Дешевое» прощение от Кетцалькоатля явно уходило у него из рук, а на горизонте вновь неприятным облаком замаячила необходимость отвалить жрецам кучу золота за жертвенную белоухую. Из рук Солнцеликих Хранителей Империи, боевой прослойки жреческой касты, день и ночь стоящих на страже покоя всех живущих под солнцем истинных людей с красной кожей, не получится выцарапать себе ни единой капли крови. Тем более ему, всего лишь какому-то там Солнцевидевшему.

Но… при всем при том Кисикохтенкатл прекрасно понимал, что если кто-то из власть имущих наднебесного народа действительно решил устроить налет на провинцию Науатль, или тем более на Атл, то справиться с ними будет очень трудно даже общими силами всех гарнизонов из более или менее крупных городков. Сколько их наберется? Пять дюжин рыцарей-крокодилов, пяток рыцарей-пум, дай Кетцалькоатль, человек шесть скорпионов, их десяток рыцарей-орлов и всего два ягуара! Младших же воинов можно и вовсе не считать – они хороши против бойцов из низших наднебесников с совсем уж желтой кожей и узкими глазами. Такого же расходного мяса, как они сами. Вот только на «Большую Охоту» обычно прилетают те, кто способен убить одним взмахом руки сотню таких, как Мойлехуани, и даже не заметить этого.

– Ицтли, – глухо произнес рыцарь из-под своей маски с клювом орла, – как думаешь, могли ляо натаскать своего недочеловека хотя бы до уровня Молодого Матера?

– Вряд ли, – ответил после пары секунд молчания старшина патруля.

Как и его друг, он в этот момент задумчиво всматривался в слегка побледневшие лица младших воинов и тоже отметил, что хоть никто из них не желал умирать, трусов в отряде не было и, при необходимости, каждый из них готов был напоить мечи рыцарей хоть сию же минуту. Кисикохтенкатл даже почувствовал легкое чувство гордости за людей своей страны. Пусть их кожа и не была такой же красной, как у него, отрадно было видеть эти смелые, прямые и гордо расправленные плечи!

– …Скорее всего, он даже не Младший Ученик, – добавил Ицтли, – первый, максимум второй этап развития Духовного Источника. Не больше. Он же всего лишь разведчик, проводник и якорь, а не часть «Охоты».

– Плохой он разведчик, коли не заметил Мойлехуани, – усмехнулся Кисикохтенкатл, вынимая ногу из стремени и слезая со спины своей ламы.

Младшие воины чисто инстинктивно отступили от ступившего на землю рыцаря. Впрочем, тому не было до них совершенно никакого дела. Он, как и его тоже спешившийся товарищ и командир, снял с пояса бурдюк с кровью и, достав из заспинных ножен мечи, щедро полил кровью из своих бурдюков.

Похожие на длинную двустороннюю пилу с квадратными зубцами лезвия немедленно впитали в себя ярко-алую жидкость, и глаза Великих Воинов в прорезях их шлемов с орлиными масками немедленно засветились ярким красным огнем. Так всегда случалось, когда рыцари получали от своего оружия силу, позволяющую чистокровным Империи Науа противостоять даже Младшим Мастерам Наднебесной Империи. А уж Орлы, как, впрочем, и Ягуары, были совсем уж особенными людьми, и чем дольше они сражались, тем больше насыщалось их оружие человеческим соком, и тогда только сами ляо были способны им хоть что-то противопоставить.