Антон Демченко - Наемник

— Я буду рад такой твоей победе. Но учти, сделаю всё, чтобы ты бился беспощадно. — Неожиданно улыбнулся он, поднимаясь на ноги. — Честный бой, честная плата, а, Кирилл Николаевич?

— Именно, Владимир Александрович. Поединок без ограничений, победитель получает всё! — Отскакивая от резко зафонившего эфиром противника, воскликнул я. Бой!

Гдовицкой не зря прослыл серьёзным бойцом. Быстрый, жёсткий и с потрясающе развитой чувствительностью, позволяющей ему предугадывать атаки противника. Но самое паршивое, что он, каким-то образом смог блокировать мою способность к перемещениям. Первое же "окно", открытое за его спиной, тут же пошло рябью и схлопнулось, попутно отшвырнув меня на добрых пять метров. А в следующую секунду, в меня прилетела мощная водная плеть. Она моментально изорвала в лоскуты куртку, рубаху, личный кинетический щит и достала до плоти, чтобы тут же истаять, оросив землю кровавыми брызгами.

Только разгон и совершенно сумасшедший бросок в сторону уберегли меня от следующей водной техники, пушечным ядром ударившей в грунт. Рывок вперёд, с рук слетают воздушные серпы, почти безобидные для противника, прикрытого мерцающим щитом воды, но я и не пытался его пробить. Достаточно того, что поток этих самых серпов, вспарывая воду, мутит её, заставляет вспениться, перекрывая обзор. И этого хватает, чтобы отвести глаза и скользнуть в сторону, огибая Гдовицкого по большой дуге. Чёрт!

Потеряв меня из виду, противник не стал крутить головой, а просто накрыл пространство вокруг себя рукотворным туманом. И стоило мне коснуться его полупрозрачных языков, как в центре техники что-то ухнуло, и я едва успел пригнуться, пропуская над головой очередное ядро воды. Пролетев надо мной, техника угодила в дерево и то, вздрогнув от корней до верхушки, с жутким треском рухнуло наземь. Отпрянув от тумана, который мой противник, оказывается, способен чувствовать, словно собственное тело, я, не снимая отвода глаз, отошёл в лес… подумать.

Итак, что мы имеем? "Окно" не открывается. Гдовицкой каким-то образом искажает собственные эфирные вибрации, отчего я попросту не могу на него "навестись". Отвод глаз не действует в созданном им тумане. Так как же мне подобраться к Владимиру Александровичу, чтобы его вырубить?

По всему выходит, пат. Я не могу подойти к нему вплотную, он же не может учуять меня за пределами своего "туманного тела" и, соответственно, не способен атаковать. Попробовать взять под контроль Эфир? Не получится. Область, укрытая туманом, раза в три больше радиуса моего воздействия. С другой стороны, кто сказал, что я обязательно должен контролировать весь объём? Ну-ка…

Выбравшись на поляну, но держась на некотором расстоянии от туманного облака, я осторожно снял отвод глаз, приготовившись удирать под разгоном, если вопреки всем предположениям, Гдовицкой сможет меня заметить, находясь в самом центре своего творения. Но, нет, вроде бы не видит… правда, двигаться сейчас с места я не рискну. Помимо Воды, Владимир Александрович неплохо управляется с Твердью и без отвода глаз он определит моё местонахождение по вибрации земли под ногами… с первого шага. В общем, стою, не шевелюсь. Статуй, фактически, ха.

Сосредоточившись, я мысленно очертил укрытую туманом область и, воспользовавшись простейшим кинетическим щитом, стал медленно сокращать площадь получившегося "цилиндра", окружившего туманное облако. Вот телекинетическая "стенка" коснулась туманного языка и в неё моментально врезалась техника водной плети. Ага, сейчас. Нет, был бы щит воздушным, и у Гдовицкого вполне получилось бы его уничтожить, но чистый телекинез не материален. Эфир и воля… Так, не спать! Теперь нужно действовать предельно быстро!

Резко сократив площадь созданного мною телекинетического "цилиндра" до минимума, отчего сгустившийся до предела туман тут же взметнулся вверх, принимая вид эдакого столба, добрых пяти метров высотой, я, не теряя времени, под разгоном устремился к стоящему в центре этой конструкции Гдовицкому.

Он почти успел уклониться! Эфир полыхнул возмущениями и, прорвав-таки стенку моего щита, противник кубарем покатился по земле. Удар получился почти футбольным. Кому другому, он бы голову оторвал, а Гдовицкой только тихо охнул и обмяк. Вот это я понимаю, личная защита! Такая, пожалуй, и выстрел из стреломёта выдержит… один.

Окинув взглядом валяющегося на земле противника, я поморщился от резко усилившейся боли в распаханной водной плетью спине и, вздохнув, взялся за диагностику своего новоявленного "пациента". Я, конечно, не доктор-целитель, но уж курс полевой медицины помню, и даже несколько подходящих лечебных техник в запасе имею, так что, смело могу рассчитывать на почётное звание калекаря.

Короткая диагностика порадовала. Череп у Владимира Александровича оказался достаточно крепким, так что мой противник отделался лишь сотрясением, хотя и весьма серьёзным. Ну да ничего, одарённым такие травмы не слишком опасны. Может потому, что жизненных сил у них куда больше, чем у обычных людей, а может и потому, что в их черепушках, отбитых годами тренировок, сотрясаться просто нечему, ха!

На всякий случай я перевёл бессознательное состояние Гдовицкого в крепкий оздоровительный сон, и лишь после этого занялся собственной раной. Правда, для этого мне пришлось сначала прыгнуть "окном", вместе со своим недавним противником, к шлюпу, оставленному в нескольких сотнях метрах от лагеря моего визави, на поле у кромки леса. Загрузив Владимира Александровича в салон, я отыскал аптечку и… порадовался, что Гдовицкой перетянул меня своей плетью в районе поясницы, а не выше. Садани он по лопаткам, и чёрта с два я смог бы наложить нормальную повязку, пришлось бы извращаться с телекинезом, зажимая им кровавую борозду, и всю дорогу отвлекаться на его контроль. Разумеется, даже с таким "везением", зашить довольно широко разошедшуюся рану, мне не удалось, но хотя бы смог закрыть её тампонами и перевязать. И то хлеб.

Кое-как справившись с работой медбрата, шипя от боли, я поднял "Борея" в воздух и, сориентировавшись на местности, погнал шлюп на базу, где меня, уже наверняка заждались ученицы и ватажник со своей неугомонной сестрицей. Во время полёта я старался держаться малой высоты, чтоб не светиться на военных радарах, и стороной обходить владения вотчинников, чтоб не тревожить их системы ПВО, в отличие от радаров, вполне способных пеленговать низколетящие цели, правда, лишь на очень небольшом удалении. Именно поэтому, до базы я добирался не три часа, как могло бы быть, а целых пять. Так что, Борея я загнал в ангар, когда до полудня оставалось чуть больше полутора часов.