Михаил Дребезгов - Пепел умерших звёзд

Впрочем, забираться так далеко Эльринн не рискнул – хорошо знал, как такие потрясения могут сказаться на его рассудке. Немного поразмыслил, не заказать ли пива, пришел к выводу, что ясная голова все-таки важнее, и ограничился зеленым чаем.

Официант возник у столика мгновенно, словно выскочив из-под земли, – перевертыш до сих пор не понимал, как же здешним служащим это удается. Улыбаясь так широко, как не сумел бы ни один представитель человеческого рода, гоблин поставил на стол пиалу с чаем и столь же молниеносно испарился.

Эльринну всегда импонировали гоблины – невысокие, всего полтора метра ростом, худощавые гуманоиды с темно-коричневой кожей, начисто лишенной волос. Их портрет дополняли оттопыренные треугольные уши, красные глаза, крохотный нос и широченная улыбка – визитная карточка самого неунывающего в Галактике народа. Согласно стереотипу, гоблин улыбается вообще везде, даже в кошмарном сне, на юбилее тещи и на похоронах; последнее – в знак уважения к покойнику.

Сделав глоток чая, баггейн в очередной раз окинул ресторан внимательным взглядом. Огромный зал с продуманно расставленными столами, в центре – медленно танцующая фигура, сотканная из водяных струй. Фонтан программируемого типа – три тысячи различных комбинаций, возможно создание движущихся изображений – уже третий год не выходит из моды у любителей роскоши. Обычно посетители старались занимать места поближе к водяной скульптуре, но сейчас центральные столики пустовали.

Вокруг царил период затишья, который Эльринн привык именовать для себя утром. Не то чтобы на огромной внепланетной станции понятие суток имело хоть какой-то смысл, однако негласно принятые циклы сна и бодрствования тут все же существовали. До первого наплыва клиентов оставалось еще несколько долгих часов. Позже ресторан наполнится говором на тысяче языков, рычанием, клекотом, стрекотом, сухими щелчками, влажным бульканьем и цветными переливами – но пока было пусто и тихо.

Немногочисленные посетители расселись у стен в разных уголках зала. Вон гномы – ни с кем не спутаешь даже на таком расстоянии. Едва ли выше официанта-гоблина, разве что на пару сантиметров – но какая мускулатура! Туристы из Уркрахта телосложением напоминали пару оживших тумбочек, а модные кустистые бороды делали их облик еще более внушительным. Под широкими густыми бровями скрывались крохотные желтые глазки – или, что более вероятно, новейшие оптические сенсоры, все более популярные у этих заядлых технарей.

Эльринн не смог рассмотреть, но сразу понял, что плескалось в кружках у оживленно спорящих бородачей. Наикрепчайшая брага. У весьма искушенных в напитках и вообще красивой жизни гномов простая грубая пища считалась дорогущей экзотикой и показателем статуса – чрезвычайно забавный парадокс, на котором некоторые предприимчивые рестораторы порой зарабатывали немалые деньги.

Баггейн перевел взгляд дальше. Еще одна беседа. Снова потомок землян – на сей раз светловолосый человек с мелкими чертами лица – и единственный на весь зал инопланетянин. Напротив мужчины сидел уроженец планеты Фашш, в три витка обернув бурый чешуйчатый хвост вокруг основания стула. Оба сидели слишком далеко, чтобы можно было понять тему беседы, но они хотя бы не спорили – иначе ящер уже вовсю раздувал бы капюшон.

Других посетителей баггейн давно рассмотрел во всех подробностях, а любоваться танцем фонтана не хотелось. Подумав, Эльринн включил расположенный над столиком голографический проектор. С его помощью можно было не только посмотреть меню, но и настроиться на любой канал – администрация «Перекрестка» не скупилась на удобство клиентов.

Над столешницей завис трехмерный логотип новостного блока, вскоре сменившийся изображением диктора. «Послушаем, чем сейчас дышит Галактика…» – подумал баггейн, продолжая пить чай.

– …продолжаются споры касательно Яровского договора, – бодро тараторил диктор на эвксинском койне, самом распространенном пиджине современности. – Напомню, что республика Истинная Земля в очередной раз отказалась…

Перевертыш поморщился и переключился на следующую новость. Спор о том, кому же принадлежит Земля, давным-давно стал притчей во языцех и навяз в зубах всем заинтересованным сторонам. Большая часть народов, вышедших с этой планеты, требовала превратить ее в нейтральную территорию – в конце концов, родина предков! Однако люди, ухитрившиеся захапать ее в единоличное пользование с помощью каких-то хитрых юридических уловок – Эльринн никогда не был в этом особенно силен, – наотрез отказывались расставаться со столичной планетой.

– Ситуация на Гаэтимре обостряется. Террористы, захватившие северный фрагмент «полярного щита», грозят уничтожить его в случае невыполнения их требований, тем самым поставив под угрозу жизнь целой планеты…

«Проклятая политика. Хотя террористов стоит взять на заметку. С тех пор как выдохлась „Синяя Смерть“, больше никто в таком масштабе не работал…»

– Только что поступили необычные сведения. Звезда Беллатрикс за последние несколько часов значительно уменьшилась в размерах и потеряла яркость. Процесс продолжается прежними темпами, и, по прогнозам астрофизиков, в течение стандартных суток звезда должна окончательно исчезнуть.

А вот это было уже действительно интересно. Баггейн во все глаза уставился на голограмму.

– Жители системы Беллатрикс спешно покидают ее пределы. К счастью, в ней есть только одна обитаемая планета – Авгий, и эвакуация проходит достаточно быстро…

Планету, поначалу именуемую Таларионом, вскоре переименовали в честь авгиевых конюшен – такое название лучше отражало ее суть. Авгий можно было уподобить новому Лас-Вегасу, увеличенному до планетарных масштабов и в разы более беззаконному. Точка пересечения многих космических трасс и просто экономически выгодная территория вскоре после колонизации стала крупнейшим в Галактике оплотом порока, теневого бизнеса и других радостей жизни.

– Теурги и ученые расходятся во мнениях относительно причин этого феномена. Что происходит?..

У Эльринна уже была версия на этот счет, и он почти не сомневался, что остальные вскоре придут к тому же выводу. Интересно, интересно… Вытащив из кармана блокнот и ручку, он кратко законспектировал услышанное. Случившийся неподалеку официант одарил его удивленным взглядом – у него явно не укладывалось в голове, что в двадцать третьем веке кто-то пользовался таким раритетом. Баггейн, впрочем, не обратил на гоблина никакого внимания. Перечитав написанное, он задумчиво пошевелил ушами, решительно отключил новости, махом допил чай и отправился прочь.