Игорь Шенгальц - Знакомьтесь, Гагарин!

У Гагарина накопилась масса вопросов, но больше всего его интересовало одно: неужели в колониях везде так? Жизнь в Метрополии не приучила его к подобным реалиям, и сейчас он чувствовал себя младенцем, попавшим в настоящий мир. Он ничего не понимал, но хотел учиться.

Наконец он и Даша вышли на открытое пространство. Там, на высоком постаменте, в креслах, больше похожих на троны, сидели трое.

Это и были местные князья, как назвала их Крылова. Ни одеждами, ни внешним видом, ни чем-либо еще они не напоминали сиятельного князя Львова или других аристократов, разве что взгляды у всех троих показались Никите такими же цепкими и внимательными.

Все трое жилистые, без капли лишнего жира, но чувствовалось, что князья уже далеко не молоды.

Перед ними внизу собралась небольшая очередь. С десяток крепких бродяг надзирали за порядком.

Дарья пристроилась в конце очереди, Никита встал рядом.

– Следующий! – приказал один из охранников.

Вперед вышел неказистый мужичок в обносках и начал говорить неприятным, писклявым голоском:

– Прошу княжеского суда! Дело в следующем: я прошу милостыню на углу Свободной и Веселой улиц. Это мое место, я там уже десять лет работаю! Долю всегда честно в общак заносил. А тут этот тип появился с неделю назад, – мужичок указал корявым пальцем на нищего, стоявшего чуть поодаль. Но тот отличался от первого правильной осанкой и благородными чертами лица. – Он там на скрипке играет! И подают теперь ему, а не мне! Уж я с ним поговорить пытался, чтобы другое место себе выбрал, а он ни в какую! Упрямится!

– Расстояние между вами?

– Сто шагов, – ответил скрипач. – Все по правилам.

– Сколько вы принесли на этой неделе?

– Восемь рублей! – ответил жалобщик.

– Шестьдесят пять, – сказал скрипач.

«Ого, – подумал инспектор, – шестьдесят пять рублей! Да это же чуть меньше моего месячного оклада, из которого нужно заплатить за съемную квартиру, еду, одежду и так далее. А этот нищий скрипач заработал столько за неделю! Да где? В колонии! Нет, заработал он больше, ведь это, очевидно, только та доля, которую он передал князьям. Вот уж, право слово, хоть Департамент бросай да в бродячие музыканты подавайся…»

Князьям даже не пришлось совещаться. Сидевший слева не повысил голоса, но вокруг стояла такая тишина, что его слова услышал каждый:

– То, что тебе не подают – только твоя вина. Правило ста шагов соблюдено. За то, что ты ленишься и приносишь меньше в общую казну, будешь наказан. Двадцать ударов! За то, что занял наше время по незначительному поводу – еще десять ударов и штраф сто рублей. Наказание привести в исполнение немедленно, штраф уплатить до конца недели. Следующий!..

Два охранника подхватили испуганно трепыхавшегося бедолагу, вовсе не ожидавшего такого решения, под руки и уволокли куда-то в сторону. Тут же послышались звуки ударов. Да его там плетью секут! – понял Никита. Вот уж, правда, правосудие неотвратимо и мгновенно.

Скрипач же, поклонившись князьям, ушел в другую сторону.

Почти все в очереди переглянулись между собой и отправились следом за скрипачом. «Да, – подумал инспектор, – проще самим уладить конфликт, чем понести справедливое наказание князей и остаться им должным».

Остались только Крылова с Гагариным да толстая неопрятная баба, державшая за шкирку невысокого, слабо трепыхавшегося мужчину.

Она шагнула вперед, таща беднягу, как неодушевленный предмет, и явила его с торжественным видом взору князей:

– Вот! – заявила она.

– Что это? – невозмутимо поинтересовался левый князь.

– Насильник! Овладел мною ночью против воли! А как жениться предложила, сбежать попытался! Гад! Лишил меня чести девичьей, репутации непорочной! Бить его плетьми, пока не согласится замуж взять!

Баба для наглядности вновь тряханула мужика так, что у того зубы стукнулись друг о друга с ощутимым лязгом. Никиту передернуло.

– Насильник, говоришь? – заинтересовался правый князь.

– Еще какой! – подтвердила глупая баба. Никита не знал, смеяться или плакать. Бедолага-насильник болтался в ее мощных руках, как куль с песком, бросая жалобные взгляды по сторонам. – Злыдень самый настоящий! Неутомимый греховодник! Вы в глаза-то его посмотрите наглые! Скольких еще он обесчестил? Пора и ответ держать! Заставьте его жениться, умоляю!

– Сложный случай, – заключил средний князь. В глазах «насильника» зажглись тоскливые огоньки. Но князь еще не закончил: – Преступление налицо, но не может наказание быть страшнее преступления!

– Согласен, брат, – кивнул правый. – Жестоко это… хм… люди не поймут!..

– Вовсе не жестоко, вовсе не жестоко, – затараторила баба. – Стерпится-слюбится! А я уж его кормить буду, а то вон какой худой! Заботиться буду! Денег на общее дам, сколько скажете!

– С другой стороны, – сказал левый князь, – сам виноват! Не уберегся от стрел любви!

– Истину говоришь, – согласился средний. Гагарин, как ни пытался, не заметил и тени улыбки на их лицах. В покер-клубе Метрополии они обыграли бы самых матерых игроков, как глупых детишек, в этом он уже не сомневался.

– Быть посему! Дашь на общее… хм… пять рублей! И забирай его, женись… хм… выходи замуж! Но учти, если сбежит или жаловаться на побои начнет – суд наш будет строг и непреклонен!

– Спасибо вам, уважаемые! Спасибо! Ох, теперь мы заживем! Правда, Ванюша?

У мужика по щеке текла одинокая слеза, а баба, пятясь задом, тащила новоприобретение за собой:

– А свадебку сегодня же и устроим, правильно? Чего тянуть-то? Самогончику я одолжу у соседки, еды наготовлю, гостей созову!

В глазах у жениха промелькнуло сомнение. Упоминание всех предстоящих прелестей семейной жизни сыграло свою положительную роль, он уже не так упирался, а шел сам, даже прибавил шаг и слегка расправил плечи.

Его невеста заметила радостную перемену и продолжила убеждать:

– Три дня гулять будем! Ешь, пей вволю! Меня люби, – добавила она, потупив взгляд.

Мужик уже почти бежал, окрыленный перспективами. Так они и исчезли из поля зрения инспектора – молодожены, вступающие в новую жизнь.

– Следующие!..

Наступил черед Никиты и Дарьи. Инспектор внезапно подумал: что, если рыжая сейчас возьмет и вдруг заявит на него свои права? Интересно, князья тоже прикажут им пожениться? Он улыбнулся про себя, внезапно осознав, что был бы вовсе не против.

– Уважаемые! – начала Крылова. – У нас дело простое и не займет у вас много времени. Моего друга обвинили в преступлении, которого он не совершал. Мы просим у вас временного убежища! Готовы заплатить, сколько потребуется, в общую казну. Нам нужна помощь: оружие, немного денег. Мы все вернем после, сполна.

Она умолкла, князья молчали тоже. «Может, и мне что-то нужно сказать?» – подумал Никита, но благоразумно отказался от этой идеи.