Артем Каменистый - Существование (СИ)

Нет, лук - другое дело. Если научиться попадать по дальним мишеням, глядишь, дроны потеряют статус неразрешимой проблемы. Пока что, уже на полста метрах беспилотники абсолютно недосягаемы для Трэша, а это крайне неприятно.

Лук способен это изменить, и поэтому до темноты нужно успеть разобраться с колчаном и хотя бы немного потренироваться.

Трэш развернул фанеру к Сычу.

"Когда стемнеет, пойду в город. Знаю, где есть спораны. Ты пойдешь со мной, будешь их вырезать".

- Раз нужен, могу и сходить, - чавкая недоваренным мясом, стащенным голой рукой из кипящей бадьи, торопливо ответил Сыч.

Объяснять ему, что это было не предложение, а неоспоримый приказ, Трэш не стал - нетронутой фанеры не так уж и много осталось, нечего ее пачкать без острой нужды.

Кстати, можно напрячь женщину, пусть попробует ее очистить. Или, лучше Сыча, не то он явно без работы скучает.

Но только после того, как сделает колчан.

- Трэш, братан, а этот твой урод дрессированный... он бабу не того, пока мы это самое? В смысле, пожрать он мастер спорта, вечно косится и слюни пускает.

Вопрос Сыча несвоевременный. К этому моменту парочка преодолела лесополосу, которая тянулась за железной дорогой, и начала пробираться по городской застройке. Отсюда до убежища, где остались Чавк и женщина, возвращаться около полутора километров, быстро обстановку там не проверить. Трэш только после сказанного осознал, что зря он оставил Второго. Тот, вроде как, понимал все, что ему приказали, но, складывалось ощущение, что чем больше расстояние между ним и Первым, тем ниже желание следовать чужим указаниям.

Если подчинение упадет до значения, на котором его пересилит вечное желание что-то жевать, стая уменьшится.

Не сказать, что великая трагедия, ведь толку от женщины немного. Да, она умеет варить баранину, это не отнять. Трэш успел оценить вкус и признает, что пусть он уступает многим яствам, но на порядок превосходит сырое мясо. Однако, кашеварить можно и Сыча поставить, работа, на вид, несложная.

Вот только доверия Сычу в этом вопросе нет. Вот не хочет Трэш принимать из его рук пищу, вот что ты с этим поделаешь. Откровенно скользкий, мутноватый тип и то, как втирается в доверие, пытаясь к себе расположить, выглядит неприятно. Откровенно лебезит, но, при этом, явно себе на уме. Вон, как постоянно по сторонам косится, да и вряд ли до конца откровенен, не просто так затягивает важные объяснения, то и дело норовя перевести их на другие темы.

Ответить развернуто не получится, фанеру с собой Трэш таскать не стал, это было бы совсем уж слишком. Просто чуть повернулся к спутнику и покачал головой.

Уверенности в исполнительности и силе воли Чавка нет, но развивать эту тему, будучи, по сути, немым - зряшная затея.

Поборов в себе желание вернуться, решил, что если Второй, оставшись без присмотра, занялся женщиной, ей уже ничем нельзя помочь. Она слишком слаба телом и духом, ей и минуты не продержаться против столь целеустремленного и сильного противника. А раз так, нет смысла терять время, не для того они устроили вылазку, чтобы туда-сюда шастать.

Тьма, опустившаяся на город, лишила Трэша цветного зрения, но других неудобств не причинила. Глаз, поврежденный Мазаем, восстановился до такой степени, что от здорового неотличим, так что, можно зреть в оба полноценно. Вон, в двухстах метрах крыса прошмыгнула, еще пару дней назад она могла остаться незамеченной, но времена изменились.

В хорошую сторону.

Выглянул из-за куста, осмотрелся, заметил пару зараженных, стоявших чуть дальше по другую сторону улицы, рядом с ними лежало тело, на которое они даже не поглядывали. Возможно, отравлено, по словам Сыча, такие подлости иногда устраивались внешниками, распылявшими с дронов разнообразную химию. Но, с таким же успехом, безмозглые создания могли игнорировать мясо по причине сытости. У них ведь свои пристрастия, особые, если это не труп иммунного, они прикоснутся к нему, только когда сильно припрет.

Сыч, тоже оглядев улицу, похоже, вообще никого не заметил, но, голосом, выдающим нервозное настроение, заявил:

- Стремно тут. Тухлятиной несет. Когда город так смердит, лучше обходить его десятой дорогой. Такой запашок кое-кому нравится...

Трэш знал, что город благоухает по причине большого количества останков разной степени сохранности и ничего опасного в этом не видел. Опыт недолгой сознательной жизни показывал, что мертвых бояться не стоит, все беды приходится ждать исключительно от живых. Но не было ни возможности, ни желания спорить на эту тему, он просто вышел из кустов и уверенно двинулся в сторону центральной улицы.

Спутник на несколько секунд замешкался, - идея передвигаться на виду у возможных наблюдателей его смущала. Но затем припустил со всех ног, на бегу опасливо оглядываясь. Опасался кого-то, скрывающегося за спиной, причем совершенно зря, ведь Трэш точно знал, что никого там нет.

Он теперь много чего знал. Восстановилось не только тело, восстановилось и управление над ним, включая контроль над органами чувств. Трэш прекрасно видел, слышал и улавливал запахи, но этим дело не ограничивалось.

С его ощущениями происходило нечто необъяснимое. Вся информация, поставляемая в мозг, неведомым образом в нем систематизировалась без участия сознания, после чего любой сигнал, или хотя ты намек на него, наносился на бледное подобие трехмерной карты. Причем, последнее тоже происходило само собой, так же естественно, как дыхание или сердцебиение, ни на миг не приходилось отвлекаться для управления процессом.

Трэш обозревал округу в приличном радиусе, одновременно все направления, всё сочетание улавливаемых ушами звуков, глазами - зрительных образов, и даже нос вносил свою лепту. Возможно, это не единственные источники информации, ведь некоторые явления он не мог объяснить одной только работой традиционных органов чувств.

Вон, в тридцати шагах пробежала еще одна крыса. Трэш ее не видел, но слышал, как она характерно-дробно шмыгнула по осколкам стекол, вывалившимся из оконных рам. Если любые звуки, раздававшиеся с небес, раньше заставляли его нервничать, сейчас он полностью игнорировал шум, создаваемый летучими мышами, носившимися в разных направлениях в поисках летающих насекомых. Остывая вместе с ночным воздухом, громко деформировалась закрытая пластиковая бутылка, и пусть на глаза она не попалась, направление и расстояние известны, значит, валяется через улицу, в траве под балконами, с одного из которых ее выбросил кто-то крайне нечистоплотный.

Трэш превратился в центр чуть ли не идеально просматриваемой сферы. В ее пределах даже самому мелкому созданию непросто избежать обнаружения.