Элиан Тарс - Чип Блейза. Статус

– Н-н-ну? Скаж-ж-жешь, что зн-н-наешь о л-л-людях с чипами? – продолжал выпытывать люмпус.

Лишь малая часть меня слушала его в тот момент. Остальная, неистово матерясь, боролась с болью и собственными демонами.

«Я справлюсь! Это ерунда! Они не убьют меня! Переживу! Ничего страшного не происходит! Терпеть! Ждать!!! Отомстить – потом! Не сейчас!»

– Ну?!! – снова рявкнул шаман.

– А-а-а!!! – вскрикнул я, получив по спине кнутом.

– Говор-р-ри?! Где он-н-ни?!

– Я не знаю! – сквозь боль выкрикнул я. – Не знаю! Не пойму, о чем вы говорите!

– Вр-р-решь, твар-р-рь! – вновь удар кнутом по спине от охранника. Шаман подошел ко мне вплотную и, когтем подняв за подбородок, заглянул в глаза: – Ты тр-р-р-репался в камер-р-р-ре о твар-р-р-рях с чипами! Говор-р-р-рил, что один из них спас-с-с теб-бя и тв-в-вою с-с-сучку!

На секунду я позабыл о боли и гневе, целиком отдавшись полному недоумению. Откуда им знать? Клетка прослушивается?

– Н-н-ну? – продолжал люмпус. – Чт-то тепер-р-рь скажешь?

Дальше отнекиваться – глупо…

– Хорошо! – крикнул я. – Я скажу! Скажу все, что мне известно! – морду шамана украсила улыбка победителя. – Нам действительно помог такой человек! – слова довались с трудом – плечи трещали, спина горела. – Но он не сказал, где их поселение. Привел нас в одну из общин и там оставил. А потом на нас напали и…

Люмпус не выдержал и с силой клацнул зубами:

– Я все эт-т-то знаю, твар-р-рь! Ты говор-р-р-рил это вчер-р-ра! Р-р-расказывай остальное! Что ут-т-таил от др-р-ругих!

– А-а-а!!! – вскрикнул я, получив очередной удар кнутом. Тяжело дыша, поднял глаза на шамана. Тот поморщился от такой дерзости. – Я все… сказал… больше мне ничего не известно…

В следующий миг щеку обожгла резкая боль, на пол закапала моя кровь, а люмпус раздраженно облизнул когти.

– Н-н-ничего н-не скажешь? – выдавил он, я отрицательно мотнул головой. Волчара осклабился. – Хор-р-рошо. Поговор-р-рим завтр-р-ра. Д-д-думаю, твой мер-р-р-рзкий яз-з-зычок р-р-развяжется. Ренгер!! – скомандовал он.

Мелькнула шальная мысль, что на сегодня мучения окончены. Давно я так не ошибался – люмпус-охранник обрушил на мою спину целый карнавал ударов плетью. Ключник же, заняв место зашагавшего прочь шамана, бил по лицу. То кулаками, то когтями.

Я закрыл глаза и сжал челюсти. Метод «думай о хорошем» уже не спасал. Я чувствовал, что вот-вот сорвусь. Показалось, что вижу, как всплывают очертания букв. Надпись об уровне альтер энергии. Еще немного, и я смогу ее прочесть…

Черт! Черт! Черт! Пожалуйста, тело, стерпи! Я должен продержаться! Нельзя срываться! Нельзя! Не хочу всех подводить. Один я не смогу завалить конунга и освободить Тисуль.

В этот миг случилось чудо. Похоже, мой организм все же решил послушаться своего хозяина, а не обуявшую каждую клетку ярость. Но и терпеть он больше не мог. Выжал из себя максимум…

Да, я отключился.

– А-а-а!!! Не-е-е-ет! Прошу вас! – слышалось где-то далеко, за порогом сознания. – Не на-а-адо! Не-е-ет! – крик стремительно приближался. – Пожа-а-алуйста! Не-е-ет!

Я резко открыл глаза и увидел над собой дрожащую Иру. Рядом с девушкой находились Яна и Артур, но супруги глядели в противоположную строну.

– Наконец-то ты очнулся, – выдохнула Ира. – Ты долго не приходил в себя. Я уже начала волноваться.

Дикая боль мгновенно накрыло все тело. Застонав, я перевернулся на бок – спину неимоверно жгло.

– Лежи, не вставай, – тут же выпалила девушка.

– Ага, – отозвался я, но приподнял голову так, чтобы видеть кричащего во всю глотку человека.

– Мать твою… – тихо выругался, округлив глаза.

– Вот именно, – процедил Артур, повернувшись ко мне. – Волчары совсем с катушек слетели.

– Уроды мохнатые, – еле слышно добавил Владимир Максимович, – за то время, что я здесь, таких зверств еще не видел.

То, что люмпусы творили с Денисом – плотным мужчиной средних лет, супругом Любы, мне совершенно не хочется вспоминать. Глянув только раз, я увидел окровавленный, орущий комок плоти, которому методично отрезали пальцы на ногах. Придя в себя после шока, поспешил отвернуться. Слишком уж опасно мне смотреть на подобное зрелище, как бы неуважительно по отношению к страдальцу это ни было.

Почти безотрывно смотрела на все происходящее та же боевая троица. Даже старик не присоединился к ним, большую часть времени успокаивая Любу. Женщина рыдала навзрыд, иногда, стараниями Владимира Максимовича, утихала. Но стоило ее супругу закричать громче, взрывалась с новыми силами.

А вскоре Денис замолчал. И больше мы никогда не слышали его голос.

– Много сегодня людей измучили… – заметил Роман. Ответом ему были методичные всхлипывания да звук брошенного в таз шмата мяса с противоположной стороны.

Я молча отполз в сторону и боком привалился к стене. Мне нужно побыть в одиночестве. Абстрагироваться от всего… подумать.

Главный вопрос, терзающий меня с тех пор, как я пришел в себя: «Виновен ли я в происходящем?».

Неужели волчары специально так издеваются над Денисом (хотя теперь уже над его телом), чтобы сломить меня? Ведь даже вчера в камере не стояла настолько невыносимая атмосфера.

Ладно, допустим из-за меня. Я рассказал лишнего, об этом узнали…

Но я ни капли не сожалею о том, что поведал людям о Защитниках! Ведь те, кто могут сражаться с инопланетянами, – последняя надежда всех выживших!

Людям нужна надежда! Пусть даже из-за нее приговоренного к смерти будут разделывать более изощренными способами…

Звучит весьма цинично.

Прости, Денис…

Я протяжно выдохнул и размял затекшую шею. В голову настойчиво стучалась другая мысль, от которой я всячески пытался отгородиться.

Не смог. Она прорвалась.

«Что будет с Лесей?»

Действительно, она фигурирует в моих россказнях. И, не получив сведений от меня, волчары, логично, попробуют выпотрошить и ее. А дальше…

Черт, если бы вчера у нас было больше времени на разговор, я поведал бы ей новые подробности «нашего прошлого».

А теперь показания не совпадут.

И надеяться можно лишь на две вещи. Во-первых, ее все-таки не тронут. Ну, мало ли, вдруг личные рабы конунга неприкасаемые (в хорошем смысле этого слова)? Либо, если дело примет дурной оборот…

Я сжал кулаки, от одной мысли о пытках Олеси мне сносило крышу. Закусил подранную губу. Не сильно, не до крови. Немного отпустило.

Да, если Олеся вообще ничего не скажет, тогда противоречий не будет.

Скорей бы она вышла на связь! Мне так много нужно ей сказать…

Открыв глаза, посмотрел в сторону «разделочного цеха», твари уже заканчивали. От Дениса осталось…

Я быстро отвернулся, не желая разглядывать ошметки некогда живого человека. Мой взгляд зацепился за самую неприятную фигуру в нашей камере. И самую загадочную. Глядя на Валентина, я размышлял, действительно ли в камере «жучки»?