Олег Дивов - Русский фронтир [антология]

В хранилища их генетический материал попадал еще до того, как космонавт отправлялся в свой первый полет. Он не забирался открыто, но все знали, что в хранилище он есть. Это не нравилось космонавтам, будто руководство заранее сомневалось в успешности их миссии. Так же как не нравились солдатам их именные жетоны, с помощью которых опознавались убитые. Они ведь были еще живы, но носили с собой амулеты, которые могли понадобиться только после их смерти.

Неверовский заслужил дублирование как минимум дважды.

На экране возникло уведомление, что на почту пришло письмо, а в правом верхнем углу вылезли его первые строчки.

«Рады помочь Вам в Вашей трудной работе. Что касается „Программы по увековечиванию…“»

Далее запись обрывалась. Раджив вывел ее на экран полностью. Текст оказался очень большим. Его дублировало голосовое сообщение. В нем сообщалось, что дубликаты Неверовского было решено вырастить в 2034 году в честь сорокалетия героя, до которого он чуть не дожил. Всего вырастили 17 дубликатов. Тот, что сейчас именуется как Алексей Долгопольцев, первоначально был отдан в семью надворного советника Леонтия Красногудова, проживавшего в Екатеринбурге. Семья заслуживала доверия. Однако в сентябре 2047 года на главу семейства, который на тот момент имел уже ранг тайного советника и должность заместителя губернатора по финансовой части, завели уголовное дело коррупционной направленности. Во время задержания Красногудов забаррикадировался в своем доме, взяв в заложники дубликат Неверовского, и грозился убить его, если не будут выполнены его требования: сопровождение до аэродрома и вылет в любую из стран Латиноамериканских штатов. Полицейских эти угрозы не остановили. Они взяли дом штурмом, при этом Леонтий Красногудов был убит, дубликат Неверовского физически не пострадал, но его нахождение в семье Красногудова сделалось невозможным. Было принято решение отдать его в Дом приюта Екатеринбурга, где он находился до совершеннолетия под пристальным надзором врачей, поскольку из-за указанных выше событий его психике была нанесена сильнейшая травма. Лечение проходило успешно. После наступления совершеннолетия в марте 2050 года дубликат Неверовского изъявил желание сменить фамилию на «Кторов» и уехать из Екатеринбурга в Томск. Спустя всего три месяца он перебрался в Новосибирск, поступив в местный университет на факультет «Расширенное и глубинное программирование измененной реальности», где отучился 2 года, после чего был отчислен за нападение на одного из студентов с причинением телесных повреждений легкой степени. Вновь сменив фамилию, теперь на Долгопольцев, с 2056 года проживает в Снежинске, где, по нашим сведениям, живет еще один дубликат Неверовского.

– Ух, – Раджив не сумел сдержать восторженный вопль, добравшись до этих строк.

Дубликат уехал из Екатеринбурга, потому что хотел быстрее покинуть город, где у всех на слуху был случай с Красногудовым. Это понятно. Он точно следы заметал, меняя фамилии, но случайно ли остановился в Снежинске, где жила одна из шестнадцати точных его копий?

У Раджива учащенно забилось сердце. Ему хотелось выбежать на улицу с криком «Нашел». Сон как рукой прогнало без всякого кофе, которого он, впрочем, выпил уже столько, что, наверное, тот скоро польется из всех пор на его теле.

В Центре по дублированию работали проницательные люди. Они прислали имя второго дубликата Неверовского, подробное досье и адрес проживания.

Юрий Гальперин сразу после окончания Московского Императорского Университета был назначен в Снежинск заместителем начальника департамента добычи полезных ископаемых. Должность явно была одной из ступенек в карьерной лестнице, в которой уже маячили высокие кабинеты. Он обратил на себя внимание еще будучи студентом, разработав перспективные методы добычи ресурсов на астероидах. На земле разрабатывать ресурсы все равно было дешевле, но за счет этих изысканий Гальперина включили в императорский стратегический резерв, что предполагало быстрое продвижение по службе, получение чинов и наград.

Раджив мысленно благодарил работников Центра, пообещав, что обязательно упросит начальство послать в ответ благодарность за оперативную помощь. Пока он, впрочем, топтался на месте, потому что наличие второго дубликата абсолютно ничего не значило. В этом нет ничего удивительного. В Санкт-Петербурге вероятность, что два дубликата, скажем, писателя Алексея Иванова, столкнутся на улице или окажутся в одном и том же кафе, – крайне велика.

Два брата-близнеца, не знавшие о существовании друг друга. Радживу такое совпадение все же показалось странным.

«Карьерный», – подумал Раджив, глядя на фотографию Юрия Гальперина. Улыбающийся, веселый, уверенный, живущий в достатке, из хорошей семьи и с хорошим образованием. У него уже сейчас есть многое, а впереди будет еще больше. Точно так же должен был выглядеть и Алексей Долгопольцев, если бы не глава семейства, в которое его распределили. Долгопольцев запомнился Радживу с объеденным писцами изуродованным лицом. Два лица наложились в его сознании одно на другое, и ему показалось, что он видит, как сквозь кожу Гальперина просвечивается череп, будто глаза Раджива стали обладать свойствами рентгеновского луча. Долгопольцева можно было только пожалеть. Ему не повезло.

Две такие разные судьбы практически одного человека.

Сперва Раджив связался с коммунальной службой и вновь пообщался с Викентием Петровичем, который с удовольствием ответил на все его вопросы. Следом выяснил кое-что в отделе кадров департамента добычи полезных ископаемых. После чего, вылив в себя остатки кофе, быстро собрался и помчался в отделение. Его компьютер просто не потянул бы задачу, которую он намеревался решить.

В комнате следователей был лишь все тот же Арсений Никаноров. Он точно и не выходил никуда. Его длинные ноги безвольно вытянулись и торчали из-за стола опасным препятствием. Когда он посмотрел на Раджива, взгляд у него был каким-то отрешенным, будто он в своих мыслях пребывал, а коллегу и не замечал даже. Раджив ему из-за этого только кивнул, а то вдруг, если заговорит, выведет Никанорова из транса, в который тот специально впал, чтобы дело быстрее раскрыть. Раджив с благоговением относился к тем, кто овладел этим методом. Сам он пока такого делать не умел – слишком мало у него было навыков и практики. Он тихонько чуть ли не на цыпочках прокрался к выделенному ему столу, активировал компьютер, запросил изображение со всех камер, установленных в районе шлюзов, а потом задал программу поиска и идентификации.

Снежинску не исполнилось и четверти века, он не мог похвастаться богатой историей, как Бомбей, но благодаря современному оснащению был городом громадных возможностей. Кто-то мог подумать, что все эти камеры установлены исключительно для того, чтобы следить за горожанами, но в сыскном деле они были незаменимы. Вот в Бомбее Раджив бы все ноги стоптал до кровавых мозолей, пока обегал все места, которые надо осмотреть, да опросить свидетелей, а здесь в Снежинске – сиди себя в теплой комнате, пей кофе и жди, пока всю работу за тебя сделает искусственный интеллект.