Мари Лу - Бэтмен. Ночной бродяга

— Здравствуйте, сэр, — произнес Харви, протягивая руку Альфреду в официальном приветствии, и медали мелодично звякнули. Младшему Денту явно было не по себе, поскольку все до единого выпускники праздновали вместе с семьями. Не пришел только его отец. Брюс встал рядом с другом для поддержки.

— Вы оба должны очень гордиться Брюсом.

— Как и тобой, — с улыбкой заявил Альфред и подмигнул Харви, — отличная работа, мастер Дент.

Дайан взяла Брюса за руку и потащила в сторону. Позади нее выстроилась внушительная толпа родственников, очень громко чему-то радующихся. Все они принялись махать девушке.

— Харви, Брюс, идемте. Моя семья сгорает от нетерпения пообщаться с вами, ребята.

Харви открыл было рот, чтобы возразить, но Дайан уже тянула его за собой. Ее родственники с энтузиазмом поприветствовали Харви и начали поочередно тепло его обнимать. Юноша покраснел, но, несмотря на смущенный вид, его настроение определенно улучшилось.

— Иди к ним, — произнес Люциус, подталкивая Брюса вперед, — а я пока составлю компанию Альфреду.

Брюс поблагодарил мужчину и направился к остальным, но далеко не ушел. Мэр Прайс загородил ему дорогу, а за спиной отца показался и Ричард.

— Брюс Уэйн! — воскликнул мужчина, положив юноше руку на плечо и одарив теплой улыбкой, от которой веснушки на его бледном лице растянулись в стороны. — Сто лет тебя не видел! Посмотри, как ты вымахал! Поздравляю тебя, сынок! Хотя никто из нас и не сомневался в том, что ты многого достигнешь. Правда, Ричард? — Он безучастно взглянул на висящую на шее сына медаль, и Ричард напрягся, как канат.

Брюс сдержанно кивнул. Мэр всегда был добр к нему.

— Благодарю вас, сэр, — ответил юноша, пожимая руку старшего Прайса. — Поздравляю и вас, и тебя, Ричард.

Мэр даже не улыбнулся.

— Ты хороший мальчик, Брюс, но я принимаю поздравления только тогда, когда они заслужены. — Уэйн поверить не мог, что мэр может так пренебрежительно относиться к собственному сыну. Ричард неуклюже стоял рядом с отцом, помалкивая, зато старший Прайс говорил за двоих. — Жалко, что ты больше не навещаешь нас, Брюс.

— Я очень занят в последнее время. Летние проекты и моя… работа в «Аркхэме»…

— Ах, это… — Мэр взмахнул рукой. — Ты проявил инициативу, вот что ты сделал, когда поймал этого Ночного бродягу. В тебе есть все задатки лидера. Я помню тебя с самого детства. Ты был самым умным ребенком, которого я когда-либо видел. Ты по-прежнему им являешься. — Мэр ткнул своего отпрыска в спину. Ричард вздрогнул и опустил глаза. — Мог бы научить этого обалдуя чему-нибудь.

Внимание Брюса переключилось на Ричарда, который теперь всячески избегал беседы. В памяти всплыли воспоминания о том, как Уэйн делал домашние задания в гостях у Ричарда. Кое-что сразу встало на свои места. Мэр всегда хвалил Брюса и всегда делал это в присутствии собственного сына. Тогда, да и сейчас, это казалось мелочью. Альфред тоже бывал весьма строг к Брюсу, в том числе и при друзьях. Но что-то в словах мэра, что-то в отстраненном поведении Ричарда заставило юношу зацепиться за эти воспоминания. Похоже, разрыв между ними был куда больше, чем он думал.

— Я слышал, что этим летом ты будешь работать с Люциусом Фоксом.

— Все так, сэр.

— Ну что же. — Мэр широко улыбнулся. — От такого технического гения, как ты, другого и не ждали. Можешь заглянуть в мой офис в любое время, и я расскажу тебе о совместных проектах твоего фонда и городской администрации. Тебе суждено многое сделать для нашего города, сынок. Уж я-то знаю.

«Сынок». Стоящий рядом с отцом Ричард выглядел более жалким, чем когда-либо, да Брюс и сам почувствовал себя крайне неуютно. Впервые в жизни он задумался, не стало ли поведение мэра, его пренебрежение достижениями собственного сына, его стремление похвалить Брюса той самой причиной, которая разрушила их дружбу с Ричардом.

— Благодарю вас, сэр, — ответил Уэйн, не зная, что еще сказать.

Мэр кивнул, затем помахал кому-то через лужайку и, не сказав ни слова Ричарду, ушел прочь, забыв о сыне.

— У отца всегда была крайне заниженная планка для тебя, — сказал Ричард, убрав руки в карманы, — ты мог бы украсть его бумажник, и он все равно бы тебя за это похвалил.

Брюс подумал об отчаянных попытках Ричарда вырваться вперед, даже с помощью нечестных приемов.

— Поэтому мы перестали общаться? Из-за твоего отца?

Ричард пожал плечами, хотя по его глазам было видно, что этот вопрос задел его сильнее, чем он был готов показать.

— Вчера вечером я показал ему мое имя в списке награжденных. И знаешь, что он спросил, даже не взглянув на меня? Он спросил, под каким номером идешь ты.

Брюс поморщился.

— Прости. Я не знал.

— Ну да, ты никогда не знал. — Ричард оскалился еще сильнее. — Но с другой стороны, тебе никогда и не приходилось выслушивать подобные вещи с утра и до вечера, не так ли? У тебя был Альфред.

— Ты говоришь так, словно Альфред меня никогда не критиковал.

— Он всего лишь твой дворецкий, а не твой…

Все сочувствие, какое только мог испытывать Брюс, мигом испарилось.

— Альфред мой опекун, и ты прекрасно это знаешь. И если ты собираешься сказать что-либо о моих родителях, я настоятельно советую тебе передумать прямо сейчас.

Однако угроза в голосе Брюса, казалось бы, только сильнее раззадорила Ричарда.

— А что? Я же не говорю, что это твоя вина.

Уэйн встряхнул головой.

— Что тебя на самом деле волнует?

Ричард на миг задумался. Затем снова засунул руки в карманы и посмотрел в сторону компании, в которой теперь стоял его отец в окружении других родителей.

— Я узнал, что отец исключил меня из своего доверительного фонда.

Внезапно все встало на свои места. Доверительные фонды Брюса недавно открылись. Его родители без задней мысли оставили своему сыну ключи от своей империи, пусть даже младший Уэйн почувствовал скорее груз ответственности, чем преимущества подобного решения. Но если же Ричард недавно узнал, что его собственный отец исключил сына из завещания, тогда свалившееся на Брюса богатство должно было казаться ему личным оскорблением.

— Мне жаль, что так вышло. Слушай, я не знаю, какого ответа ты от меня ждешь.

Лицо Ричарда исказилось и стало жестоким.

— Не нужна мне твоя жалость. Тебе, по крайней мере, не приходилось ощущать себя запасным вариантом. Твоего отца вообще больше нет рядом.

Брюс почувствовал приближение вспышки гнева.

— Осторожнее.

— Я всего лишь говорю, что ты можешь делать все, что тебе вздумается, и все равно получишь благословение собственных родителей.

— Ты что же, хочешь сказать, что мне проще жить, потому что моих родителей больше нет? — Брюс злился все сильнее, гнев уже мешал ему трезво мыслить. — А ты не думал, что я каждый, каждый день мечтаю, чтобы я мог все отдать, лишь бы вернуть их?