Юрий Табашников - В паутине чужих миров. Эвакуация

- Сначала думали, что ничего нет. А потом по карманам наскребли. Всего восемь осталось.

- А РПГ, пулемёт?

- Никакого от них толка. Есть пара старых мушкетов, но, по-моему, лук надёжней. Ещё твоё оружие, что забрал у пришельца, но я тоже пока к нему не подходил, не разбирался.

- Хватит патронов, - махнул я рукой. – Давай к Ирине, переодевайтесь и ко мне.

- Один момент, командир.

Как только Василий отправился в сторону вновь прибывшей техники, я подозвал к себе Макоа. Полинезийцы расположились отдельно, недалеко от основного лагеря, не смешиваясь с остальными. В то время как мои современники работали на разгрузке, воины Акульего народа развели два костра и спокойно жарили мясо. Нужно срочно найти для них достойное занятие, а то так не избежать конфликта.

- Макоа, - обратился я к вождю. – Твои воины прошли через много испытаний и их ценность очень возросла.

Старик проглотил наживку:

- Я знаю, Оеха. Каждый из них накормил нгаро немало врагов.

- Тангароа гордится вами.

- Он сам так тебе сказал? – оживился старик.

- Слово в слово, - заверил я его. – И ещё он сказал, что вы должны помогать остальным.

- Помогать? Я не понимаю этих хаоле, не понимаю, что они делают…

- Разбей своих людей на три части. Одни пусть обходят по кругу лагерь, отпугивая хищников, другие отдыхают. Через некоторое время те, кто отдыхает пусть заменят бодрствующих.

- Я понял, Оеха, я всё понял. Мы так и делаем, когда отправляемся за головами на соседние острова. Оао!

- Оао!

Оставив Макоа решать проблему надёжной охраны днём и ночью лагеря и всех пребывающих в нём людей, я направился к грузовикам, попутно подобрав верную спутницу – полинезийскую дубинку. Не успел сделать и несколько шагов, как из-за громоздкой тентованой фуры показались две нелепые фигуры, объёмные, словно снеговики, выглядевшие так благодаря надетым шапкам, пуховикам и валенкам. Василий вооружился автоматом, а Ирина камерой.

- В путь?

- Да не хотелось бы, - честно призналась девушка, уже побывавшая в кошмарном будущем. – Хотелось бы и вовсе там не показываться.

- Мы быстро, - попытался я её успокоить. – На полчасика. Быстро туда и назад. Дай Василию «сотовый». Будем снимать реалити – шоу с различных ракурсов. На «сотовый» сможешь снимать?

- А что, я совсем дурак что ли? – заметно обиделся мужчина с автоматом.

- Начинает темнеть, - заметил я. – В тех местах сейчас уже сумерки. Ещё раз – готовы?

Они как-то разом утвердительно кивнули головой, как будто заранее договорились и отрепетировали синхронность движения. Я же закрыл глаза и принялся копаться в самых затаённых тайниках памяти. Образы, которые посетили меня, казались на удивление тревожными и пугающими. Я вновь оказался под толстым слоем снега в подземном снежном городе, где обитали прожорливые крысы – людоеды. Снова прижимался спиной к выжженным стенам зданий, а мимо проплывали медузо образные твари. Опять стоял в пургу перед бандой Сибиряка, беспомощный, ещё до конца не познавший своих сил.

Всё же, в конце концов, немного обуздав эмоции, выбрал более-менее безопасное место. Во всяком случае, так мне показалось.

А потом открыл проход.

Гуськом мы перенеслись туда, где я зарекался больше никогда не появляться.

Очень не хотелось открывать глаза, ведь точно знал, что увижу. Сразу после того, как снег застонал под моим весом, услышал, как заругался Василий, а потом тяжело вздохнул и открыл глаза. Мы проявились именно там, где я и рассчитывал появиться. На спуске большой возвышенности, носящей ранее название «горы». Отсюда на старую часть города всегда открывался лучший вид.

В умирающем мире вовсю в свои права вступили сумерки. Сверху, как и во время прошлого визита, падал снег. Казался он всё таким же грязно – отвратительным и пугающим. Чёрные хлопья, впитавшие в себя поднятую невиданным ураганам к небесам пыль и грязь, пепел сгоревших городов, мечтаний и душ неприятно касались меня, образовав нечто в виде пелены, искажавшей всё вокруг.

Хотя снег так и валил из обиженных и рассерженных небес, всё же можно было рассмотреть довольно подробно раскинувшуюся перед нами панораму погубленного человеческой глупостью мира. Огромные сугробы грязного серого цвета образовались повсюду, где раньше бурлила жизнь, напоминанием которой остались лишь торчащие из савана остатки полуразрушенных некогда многоэтажных зданий. На нас они смотрели пустыми тёмными глазницами выбитых окон.

Василий, осматриваясь, продолжал материться, время от времени как заведённый повторяя одну и ту же фразу:

- Командир, давай уйдём отсюда!

- Снимай, пусть и другие увидят это, - сказал я ему. – Нужно подойти поближе.

С трудом сделал первый шаг и по колени провалился в снег. С усилием принялся продвигаться вперёд. Сзади пыхтели Ирина и Василий. Вскоре заметил первые следы. Неизвестное существо, довольно крупное, с тремя далеко выдвинутыми пальцами на ступне оставило их. Цепочка следов уходила вдаль, где пересекалась с другими дорожками. И если приглядеться, то легко можно было заметить ещё и ещё отметины и вмятины на снеге…

- Снимите их, - распорядился я.

- Что это? – Василий не мог поверить своим глазам, до того абсурдно выглядело то, что мы обнаружили.

- Разные твари из других миров, - пояснил я. – Вам озвучка не нужна?

- Какая ещё озвучка? – хриплым голосом поинтересовалась Ирина.

И тогда я запел. Зарычал голосом умирающего и раненного зверя полинезийскую песню смерти. В ней нашлось всё, что распирало меня изнутри – и боль, и горечь, и страх… Она посвящалась смерти, и каждое слово дышало ею.

На звук моего голоса из-за угла ближайшего здания на краткое мгновение показалась какая-то тварь. Что-то большое пугающее тёмное выглянуло и тут же спряталось в развалинах.

- Успели? – спросил Ирину.

- Как раз…

Я не расслышал, что она хотела сказать. Совсем близко на верхнем этаже остова со снесёнными наполовину этажами, выглядывающего метров на десять из снежного покрова, сверкнула вспышка.

Я не расслышал самого звука выстрела, пуля пробила грудь, разорвала сердце и нашла в выход между лопатками. Меня швырнуло в сторону, я ещё запомнил, как взлетел вверх.

А потом упал.

И потерял сознание.

Приходил в себя очень медленно. Не знаю, сколько времени провёл без сознания, но тело припорошило так сильно, что очнулся внутри сугроба. Почему-то подумал, что теперь знаю, что же скрывалось под множеством замеченных нами одиноких холмиков…

Впрочем, за то время что я лежал без движений удивительное тело, подаренное Тангароа, продолжало жить и восстанавливать всё, что необходимо было для нормального функционирования сложного организма. Сердце вновь стало единым здоровым органом. Так же, не оставив малейшего следа срослись раны на груди и спине.