Ростислав Марченко - Перевал [litres с оптимизированной обложкой]

В подвижной обороне обороняющиеся войска должны, не вступая с противником в бой на ближних дистанциях и удерживая инициативу в своих руках, остановить его наступление и нанести ему при этом максимальные потери.

Задачей обоих видов обороны является уничтожение противника или по меньшей мере значительное ослабление его боеспособности. В ходе позиционной обороны войска, кроме того, при любых обстоятельствах должны удержать определенный район, а в ходе подвижной обороны, используя выгодную для обороны местность, выиграть время.

Оба вида обороны характеризуются выжиданием действий противника. Насколько при этом с помощью различных мероприятий удастся заставить противника вести бой на выгодной для обороняющегося местности, зависит от общей обстановки.

Крастера одолевала свирепая ярость, щедро смешанная с чувством собственного бессилия. Случившаяся со взводом катастрофа в этот раз ощущалась по-настоящему позорной.

Он мог найти себе оправдания по первой перезагрузке – неудовлетворительно произведенная разведка, помноженная на самоуверенность и опытного, умного и умеющего применяться к местности противника не раз и не два приводили к катастрофе далеко не одних лейтенантов. Зевнуть притворившегося мертвым фанатичного самоубийцу было ещё проще. Третье поражение стало оборотным моментом той же самоуверенности и расчета на засаду с противником в походной колонне. А вот четвертый вариант событий нельзя было оправдать ничем – коммунисты раскатали взвод все той же лобовой атакой, которую морские пехотинцы должны были отбить. Но не смогли.

Он знал направление, с которого противник появится, он знал его примерные силы, он даже уже имел представление об используемых северокорейцами тактических приёмах. И каков результат этого знания? Накатившиеся на позиции взвода «людские волны» в очередной раз смыли его, причем в этот раз с объективно небольшими потерями. По самокритичной оценке Крастера, атакующие северокорейцы в этот раз, видимо, потеряли даже меньше людей, чем обороняющиеся. Конец боя он уже не застал, однако искренне сомневался, что понесший большие потери взвод мог взять хорошую цену с многократно превосходящего в численности противника. Собственно, именно выставленный ему «счет мертвеца» и бесил его больше всего.

Вот, казалось бы, какая проблема взводу солдат двадцать первого века расстрелять из штурмовых винтовок с оптическими прицелами плотную формацию поднимающихся по склону вражеских солдат? Причём в массе своей вооруженных болтовыми винтовками и малоэффективными на дистанциях более двусот метров пистолетами-пулеметами, что в теории вообще должно было сделать бой односторонним избиением.

Господь с ним, с первым случаем лобовой атаки на перевал. Будь у коммунистов меньше упорства и дисциплины, читай костяка подразделений из храбрых до фанатизма и замотивированных солдат, NCO и офицеров, атаку вполне реально было и остановить. Даже несмотря на ошибку со скученностью обороняющегося подразделения. Крастеру просто немного не повезло с качеством личного состава атакующего батальона. Они сумели найти в себе силы не лечь, но продраться сквозь беспощадный огонь морских пехотинцев и добраться до их горла в пирровой победе.

Однако что же тогда случилось в дубле? А в дубле Крастеру уже банально не позволили вести эффективный огонь по наступающим северокорейцам. А коли по ним морские пехотинцы не стреляли, атакующие корейцы не несли потерь и, соответственно, не теряли боевого духа. И в результате элементарно смыли обороняющихся без заметного напряжения и тяжелых потерь.

Притом даже в этой ситуации можно было что-то сделать, если бы Крастеру хоть немного повезло. После прекращения огня минометами дистанция была принципиально достаточной, чтобы умыть коммунистов кровью. Если бы не их пушки. Появления которых он не предусмотрел. Пулеметы, брызгающие очередями по укрытым в окопах морпехам, оказывали больше моральное воздействие, пусть не давая надолго поднять головы, но и не принося заметного вреда при этом. А вот два противотанковых орудия, ведущие по позиции взвода огонь, даже сами по себе имели все шансы взвод переколотить, прямо в расстреливаемых прямой наводкой окопах – основной проблемой красных артиллеристов являлись их локализация и обнаружение. И шансов было тем больше, чем большие усилия прилагались бы взводом Крастера по расстрелу наступающих. Именно поэтому лейтенант дал команду на отход. Против противотанковых пушек шансов у взвода не было.

Несмотря на все мрачные мысли, Крастер хмыкнул. Этому его не учили. «Атака волнами» вырисовывалась как весьма затратный, однако эффективный инструмент использования малоценного и плохо обученного личного состава для достижения победы в сражении. В определенных условиях подобная атака в принципе могла быть единственно возможным способом обеспечения успеха в бою с превосходящим классом противником. При этом надо уточнить, этот способ вовсе не обязательно обеспечивал значительные потери. Подавление и разрушение огневой системы и системы боевого управления в изрядной мере выравнивало возможности противостоящих формирований, а никуда не исчезающая индивидуальная выучка и качество подготовки сержантского и младшего офицерского состава компенсировались превосходством в численности.

В качестве продолжения данной, очень даже не смешной темы лейтенанту поневоле пришлось подумать, каким наиболее эффективным образом «атаке волнами» у него имеется возможность противостоять.

После краткого приступа весьма интенсивных размышлений наиболее эффективным средством против атаки, организованной данным способом, был признан хорошо организованный, плотный огонь полевой артиллерии и минометов. Против них, ведущих огонь с закрытых огневых позиций, плотный боевой порядок наступающих можно оценить как полностью беззащитный. При такой плотности и глубине построения, какие он наблюдал в прошлом бою, банальный заградительный огонь должен был иметь просто фантастическую эффективность. Ловить перебегающие группы минометным огнем на поле боя вообще-то далеко не просто, один дым и пыль, поднятые своей и чужой артиллерией, чего стоят. При данном же построении, если полемически упростить ситуацию, достаточно пристрелять рубеж на направлении движения формации, и наступающие подразделения противника собственные же офицеры и сержанты в разрывы заградительного огня загонят. Маневрировать в таком плотном строю врагу негде, некогда и нет смысла по причине очевидной потери управления смешавшимися подразделениями.

Крастер сплюнул на траву и оглянулся на вертолет и изрыгающих вокруг себя жемчужины грязного английского языка морпехов. Ну вот что стоило тем неведомым ублюдкам, что взвод сюда забросили, второй вертолет с ротным взводом оружия [47] Weapons Platoon, можно переводить как взвод тяжелого вооружения. Состоит из пулемётной, минометной и штурмовой секций. Section часто неправильно переводят как отделение, правильно переводить как полувзвод, аналога данного подразделения в российской армейской действительности нет. рядышком уронить? Даже одна-единственная минометная секция имела возможность без малейшего напряжения и с минимальным расходом боеприпасов заткнуть и противотанковые пушки и тяжёлые пулемёты, а потом ещё и как следует проредить поднимающихся по склону северокорейцев, прежде чем винтовки морских пехотинцев их окончательно уничтожат. Если точнее – остановят, уложат на землю и оставят под окончательное уничтожение теми же минометами и огнем штурмовых винтовок, поскольку достаточно быстро отойти под тремя десятками стволов с оптикой северокорейские роты просто физически не смогут. Тут несколько сотен метров надо на брюхе будет ползти под огнем морпехов, стреляющих на каждое шевеление. А если останутся и забьются в какие-то укрытия, ожидая темноты – гранатометы стрелков и те же минометы прямо там их и порешат. От шестидесятимиллиметровых мин ротного миномета М224 в радиусе трех с половиной километров в ложбинках, воронках и за камнями не укроешься. Для него главное, чтобы для выполнения упомянутых задач оказалось достаточно боеприпасов и имелось квалифицированное управление.