Кайла Олсон - Империя из песка

– То, что нас не схватили, еще не значит, что они этого не планируют, – возражает Алекса. – Они с нами играют… а может, мы подопытные кролики в их эксперименте и они ждут, когда мы друг на друга набросимся. И сами перегрыземся до смерти, – добавляет она.

Ответ Алексы застает меня врасплох. Не то чтобы она несла чушь… напротив, ее версия звучит пугающе правдоподобно. Но подобный исход слишком далек от того, что я ожидала найти на острове, когда читала записи отца. И слишком далек от того, на что я все еще надеюсь.

Впрочем, я впервые вижу, чтобы Алекса столь пылко о чем-то рассуждала, и не хочу сбить ее настрой.

– По-моему, Финнли решила уйти без нас, – говорю я.

Я заставляю себя поверить именно в это. Такая версия событий выглядит наиболее реальной – особенно в свете вчерашнего скандала и того, что Финнли вроде бы прочитала морзянку.

– Лучше уж отправляться без ничего, чем с лоскутками из наших суперъярких жилетов. Не нужно рисковать.

– Давайте разрежем мои штаны, – предлагает Хоуп.

Она еще тщедушнее меня, а температура по ночам сильно падает, так что лишать Хоуп одежды мне даже стыдно. Бросаю взгляд на Алексу, но ее шорты едва прикрывают зад.

– Берите мои. Все равно хотела их укоротить, – вру я.

Наверное, мне придется сплести из листьев одеяло.

– Точно? – спрашивает Хоуп. – Я совсем не против пожертвовать своими.

– Ничего страшного, – машинально отзываюсь я, хотя уже ни в чем не уверена.

Однако вызвалась я сама, да и Хоуп явно вздохнула с облегчением. Поэтому я принимаюсь за работу.

Отправляемся на поиски храма: бредем наугад, время от времени отмечая деревья лоскутками ткани. Кругом буйствует густая зелень: о песчаной почве мы догадываемся лишь потому, что еще не провалились прямиком к центру земли.

Обнаженную кожу ног царапают и щекочут ветки. Странное ощущение, успокаивающее и тревожащее в одночасье. Когда я была в лагере, то жаждала попасть именно в такое место: нетронутое, чистое, незапятнанное цивилизацией. Совершенно не похожее на то, во что превратился наш мир, где с переменным успехом борются потрескавшийся бетон и вездесущие сорняки.

А теперь, очутившись на острове, я понимаю, насколько он не похож на мои фантазии. Я воображала, как свобода подарит мне покой. Безмятежность. Гармонию. Передышку.

Ничего подобного.

Когда воцаряется тишина, я начинаю подозревать, что дело нечисто.

Тысячелетние лианы переплетаются, обвивая деревья, чьи стволы толще, чем мы втроем, вместе взятые. Представляю, как между ветками прячутся готовые в любой миг наброситься боа-констрикторы, как часто случалось в моих детских кошмарах. Чем дальше мы заходим, тем гуще заросли. Закрадывается паранойя: не могу прогнать мысли о том, что́ же скрывается под листвой. Один намек на змею – и я готова рвануть обратно к берегу и окопаться на пляже. Ну а потом?

Я забралась так далеко не для того, чтобы прятаться.

Перед каждым шагом втыкаю копье в зелень под ногами. Змей нет. Даже ящерицы не пробегают. Нет ни следов, ни сломанных веток, ни намеренно сделанных отметин… Ни единого намека на то, куда делась Финнли. Только песок.

А вдруг она не хочет, чтобы ее нашли? И не собирается к нам возвращаться?

Опять же, она могла выбрать любую из сотни тропинок. Поэтому надо сосредоточиться на обнаружении храма – конечной точке пути, каким бы он ни был.

Через час или два – прогресса никакого. Мы продолжаем углубляться в джунгли, и лоскутки теперь приходится экономить. Нет никаких доказательств того, что здесь недавно была Финнли, да и храма тут нет. Меня беспокоит, что отец столь подробно описал, как обнаружить остров, но почти ничего не добавил о том, как найти храм.

Я сильно нервничаю.

В конце концов мы выбираемся на небольшую полянку. Ветки деревьев не столь густо устилают землю, но зато повсюду лежат огромные, поросшие мхом глыбы – словно усталые путники, павшие духом и обратившиеся в камень. От поляны разбегаются три тропинки, обрамленные сомкнувшимися кронами. Они напоминают тоннели, заросшие и труднопроходимые, как и все на этом острове.

– Надо бы карту зарисовать, – говорит Хоуп и легонько касается мшистого камня. – Чтобы не заблудиться.

Финнли могла бы здесь заблудиться, слышу я спрятанный в ее словах смысл.

Алекса закатывает глаза и растягивается на длинной и плоской, будто кровать, глыбе.

– Мы оставляем лоскутки. У нас проблем не будет.

У меня есть тупой карандаш – очередная неожиданная находка Алексы из ячеек лодки, – но в руководстве нет чистых страниц. Они исписаны вдоль и поперек синими чернилами. Я смотрю на аккуратный почерк своего отца.

– Ткань скоро закончится, – отзываюсь я, пролистывая книжку еще раз и убеждаясь, что в ней нет даже пустого уголочка. – В общем, мысль хорошая.

Выдираю «Сентябрь» из карманного календаря. Попробую нарисовать карту на обратной стороне. Может, туда и пара пометок влезет.

Хоуп, на долю которой выпало нести мою кофту с припасами, откручивает крышку «Хейвенвотер» и чуть-чуть отпивает, после чего принимается мерить поляну шагами.

Я, устроившись на камне, начинаю набрасывать на листке уже пройденные ориентиры.

– Присаживайся, Хоуп. Я подвинусь.

Она бросает внимательный взгляд на мох и корчит гримасу:

– Нет. Но спасибо.

Мох под моими ступнями – скользкий, прохладный. Не понимаю, почему Алекса способна так расслабленно на нем лежать. Орудую карандашом как можно быстрее, чтобы поскорее подняться, хоть натруженные мышцы и радуются отдыху. Мы все утро шли в гору.

Краем глаза замечаю, как бледная Хоуп, зажмурившись, стискивает пальцами переносицу. Делает глоток из бутылки, но такой маленький, что им, наверное, и горло нельзя промочить.

– Ты в порядке? – спрашиваю я. – Выглядишь не очень.

– Просто на секунду голова закружилась, вода помогает, – отвечает она и на миг прикладывается к бутылке. – Слежу, чтобы не выпить больше положенного, но… думаю, у меня начинается обезвоживание…

Смутно вспоминаю, как подобное однажды случилось с моей матерью, когда я была совсем маленькой. Мы целый день провели на солнце, под парусом, и мамины силы ушли на заботу обо мне. В итоге ночевали мы в пункте первой помощи, ожидая, пока капельница не восполнит жидкость, которую потерял мамин организм.

– Пей сколько надо, – говорю я. – Мы найдем еще.

Но я понимаю, что назревает серьезная проблема.

Мы что, будем ставить Финнли превыше всего? Или сосредоточимся на источнике воды, чтобы позже продолжить ее поиски?

Я уже знаю, что выберу.

Предлагаю варианты остальным.

– Голосую за воду, – сразу откликается Алекса. Честно говоря, ничего удивительного.

– Хоуп?

Она с минуту молчит, но, наконец, смотрит мне в лицо. Ее взгляд тяжелеет.