Коллектив авторов - Клыки. Истории о вампирах (сборник) [litres]

И от того, что ты ел, ты не рос.

Но я знала: ты полюбил меня в ту минуту, когда я вытащила тебя из той коробки, и поэтому ты делал для меня разные вещи. Все, что я хотела, чтобы ты делал. Например, когда Алиша Пэрриш сломала мой медальон и даже не извинилась, ты заляпал рвотой – или, не знаю, что это было, – весь ее спальный мешок! Вот это было круто! Или когда я бросила ключи от маминой машины в колодец желаний в парке, и она сказала мне, что я могу не возвращаться домой, пока их не найду. Для нее это явно был сюрприз, верно, Малыш?

Я ведь тоже позволяла тебе делать то, что ты хочешь. Например, как в тот раз, когда мы нашли возле сарая дохлого енота, помнишь? Или когда я слегла с гриппом, и от сильного жара у меня начались глюки, и я позволила тебе летать по всей комнате. Ты улыбался, Малыш, и как будто плавал в воздухе. Я потом думала: неужели это потому, что у меня был сильный жар и мне все это привиделось? Я потом еще долго продолжала следить за тобой – вдруг ты снова улыбнешься или взлетишь… Это все равно, что заиметь кошку или собаку, которая стала твоим другом.

А также секретом. Я всегда знала, даже не задумываясь об этом, что никогда не смогу показать тебя никому – ни близким подружкам, ни другим одноклассникам, вообще никому, так как ты мой и только мой. Ты тоже это знал. И ты был счастлив, ведь тебе никто не был нужен, кроме меня.

Моя мать точно никогда тебя не видела – она даже не входит в мою комнату, – но Роджер знал о тебе или о чем-то догадывался. Помнишь Роджера? Такой лысый и с усами? Он всегда как-то странно смотрел на меня, как будто грустил или что-то в этом роде, и пару раз спросил, все ли со мной в порядке:

– У тебя все хорошо, Джейни? Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, все нормально.

– Ты ни о чем не хочешь поговорить со мной? Если ты не очень хорошо себя чувствуешь или что-то еще, ты всегда можешь поговорить об этом с мамой.

Роджер не очень хорошо знал мою мать. Да и пробыл он тоже недолго.

Определенно, Флако знал о тебе. Не могу сказать, откуда, но он точно знал. Наконец, он застукал нас в коридоре, в доме в Пенсаколе, когда мать была в спортзале, а он выскочил из уборной, как будто стоял там и нарочно выжидал момент.

– Так это и есть твоя сантерийская [42] Сантерия – синкретическая религия, распространенная на Кубе, а также в среде афрокубинских эмигрантов в США и других странах. Представляет собой верования народа йоруба, смешанные с элементами католицизма, имеет множество сходных элементов с культом вуду и другими африканскими синкретическими религиями. – Прим. перев. игрушка? – спросил он. – Не вредничай, Джейни, дай взглянуть на нее.

От него пахло лосьоном после бритья и «травкой». Он улыбался. В пыльном свете коридора ты выглядел более желтым, чем обычно. Я чувствовала, как от тебя исходит жар, как то обычно бывает, когда ты проголодался. Я попыталась спрятать тебя под мышкой.

– Да это просто кукла, – ответила я.

– Э нет, это не кукла, девочка. Это Бэт Бой! Это дух. У моего дяди Феликса был такой, он называл его Крошка Феликс. Мы обычно говорили, что это маленький братец дьявола. – Флако все еще улыбался; у меня же от запаха его «травки» саднило горло. – Он кусается, когда ты его просишь, верно? Делает все, что ты ему говоришь?

Я не знала, что ответить. Не знала, что именно ему было известно.

– Дух? Чей?

– Маленького братца дьявола. Его родственник.

Ты извивался у меня под мышкой, и я не могла понять, сердишься ты или чем-то напуган.

– Они способны на самые разные фокусы, эти духи. Ладно тебе, я не скажу твоей маме. Дай посмотреть… – И он попытался выхватить тебя, он положил на тебя руку и…

– Прекрати! – крикнула я.

– Эй, дай глянуть хотя бы разок!

– Прекрати, или я скажу маме, что ты пытался трогать меня. Скажу, что ты пытался залезть ко мне под рубашку.

– Я бы никогда не… Не надо ля-ля, Джейни!

Но мы оба знали: мать мне поверит. Флако был еще тот кобель. Тогда он оставил нас в покое, помнишь, Малыш? И он никогда больше ничего не говорил о тебе, ни мне, ни моей матери, хотя я позволила тебе кое-что делать с ним, пару раз… ну, хорошо, даже чаще. В любом случае, он бывал в отрубоне, когда ты это делал, и вообще, он ведь это заслужил, верно? И хотя он знал – не мог не знать, – как они появились, эти укусы, он никогда не промолвил ни словечка.

Флако съехал на Рождество, забрав с собой все подарки: свои и наши. «Настоящий мужской поступок», – сказала мать и закатила шумную рождественскую вечеринку, чтобы отпраздновать, как следует, и получить еще больше подарков. Мать заявила, что она в любом случае устала от Флако и его закидонов, и жутко устала от Пенсаколы. Кстати, и я тоже.

Поэтому я спрятала тебя в рюкзак, и мы вернулись в Огайо, Бэй-Ридж, штат Огайо. Как же я ненавидела это место! Ненавидела школу, ненавидела девчонок, которые смеялись над моими джинсами и называли меня страхолюдиной и потаскухой. Мне было всего одиннадцать лет, как я могла быть потаскухой? Даже в Бэй-Ридже?

В Огайо ты сморщился, как изюм, и почти не двигался – наверно, тебе там было слишком холодно, наверно, ты плохо переносишь холод. В Пенсаколе от тебя всегда немного пованивало, словно старыми кроссовками, которые завалялись в шкафу, или игрушкой-грызушкой для собаки, но, по крайней мере, ты двигался. Пару раз в Бэй-Ридже ты так одеревенел, лежа у меня в рюкзаке, что я испугалась, что ты умер, Малыш, и даже расплакалась. Рыдала горькими слезами.

Когда мы переехали снова, на этот раз в Клируотер, все стало лучше. Тебе там понравилось больше. По крайней мере, в самом начале, верно я говорю? По крайней мере, там было тепло. Я начала учиться в старших классах, что намного веселее, чем в средних, и наш дом был намного лучше: две ванные комнаты, солярий с джакузи, хотя оно и подтекало, и домашний офис, где работает мать. Теперь она онлайн-консультант…

– Какой консультант?

– Я советник по отношениям.

– Каким отношениям?

…но чем больше я спрашивала, тем сильнее она злилась, у нее возле уголков рта собирались морщины, и она становилась похожа на Бабулю. Но, если честно, какое мне до этого дело, верно? По крайней мере, сейчас у нас есть деньги, и, по крайней мере, больше нет мужиков, блуждающих по всему дому в белых трусах в облипку. Во всяком случае, не в ее…

Когда я сделала это в первый раз, с парнем, ты ведь каким-то образом это узнал, ведь так, Малыш? Когда я вернулась с весенней вечеринки старшеклассников, ты обнюхал мне руки и лицо, а потом весь закоченел, лежа на краю кровати, и не хотел цепляться до тех пор, пока я не заставила тебя. А когда я проснулась на следующее утро, тебя там не было, хотя я везде тебя искала, и мать кричала на меня, что я опаздываю в школу, и что «я больше не буду звонить и выгораживать тебя, Джейни, клянусь тебе!».