Коллектив авторов - Клыки. Истории о вампирах (сборник) [litres]

– Ты хотел, чтобы она нашла меня и убила, и чтобы потом я убила ее для тебя? – спросила Элиана. Ей казалось, что ее вот-вот вырвет. Ее использовали. Она убила ради него, она была убита для него.

– Я устал от Николь, но дело не только в этом, – он обнял ее за талию и, когда Элиана попыталась отстраниться, привлек к себе. – Нам нужны те же питательные вещества, как и когда мы были людьми, только наши тела уже не могут извлекать их из твердой пищи. Поэтому мы пьем кровь тех, кто эти питательные вещества извлекать может.

– Людей.

Он кивнул.

– Нам много не надо, а люди от шока и боли о нас забывают. Сама понимаешь, когда вам зубами впиваются в кожу, это больно.

Внезапно вспомнив боль, Элиана машинально потрогала ногу. Было и вправду больно. Все бедро после этого было в синяках.

«И грудь. – Тогда она не могла вспомнить, откуда эти синяки. – И в локтевом сгибе».

Он нежно поцеловал ее в горло, так же, как в ее фантазиях, которые она принимала за сон, когда головные боли не давали ей вспомнить больше.

– Зачем? – спросила она снова. – Тебе нужны были еда и убийца. Это не значит, что тебе надо было меня трахнуть.

– О, ты была мне нужна. Еще как нужна! – Его дыхание не согревало ей горло, влажный бриз, который, по идее, должен быть ей неприятен. – Такая живая, такая теплая… а ты была совершенна. Были и другие, но за них я не держался. С тобой я был осторожен.

Она вспомнила, как он на нее смотрел и спрашивал разрешения.

– Иногда я не могу устоять и сплю со смертными, но я не дорожу ими. Теперь мы вместе. – Он поцеловал ее в горло, но не там, где пульс, а там, где шея переходит плечо. – Я тебя выбрал.

Элиана не отстранилась.

– Однако Никки узнала, – выдохнул он.

– И убила меня.

Элиана отпрянула, освобождаясь из его объятий. Себастьян пристально посмотрел ей в глаза. Его взгляд был непроницаем.

– Конечно. А разве ты поступила бы иначе?

– Я…

– Брось я тебя сегодня ночью и спутайся с другой – или другим – ты бы меня простила? – он потянулся к ней, сплетая свои пальцы с ее. – Не разъярилась бы, поцелуй я кого-то так, как целую тебя? Встань я перед кем-то на колени и попроси разрешения…

– Да. – Она сжимала его руку до тех пор, пока не увидела, как он поморщился. – Да.

Себастьян кивнул.

– Как я уже сказал, мы зорко охраняем свою территорию.

Элиана покачала головой.

– И это все? Мы убиваем, но только не в полнолуние или новолуние. Мы пьем кровь, но на самом деле не так много. Если мы все-таки убиваем, то из-за какой-то территориальной хрени.

– Территория может прокормить не так много хищников. У меня есть ты, а у тебя – я.

– Итак, я убила Николь, и теперь ты со мной? – Она не могла сказать, что испытывала в эти минуты – волнение или отвращение.

«Или то и другое?»

– Да, пока один из нас не выбесит другого настолько, что тому хватит сил его убить, – прошептал Себастьян.

Она вырвала руку из его пальцев.

– Да? И как мне это сделать?

Она глазом не успела моргнуть, как Себастьян прижал ее к стене склепа.

– Я не говорю, что обязательно, Элиана. Это часть игры. – Он с притворной нежностью прижался лбом к ее лбу.

Она посмотрела на пол склепа, куда упало сердце Николь. Окровавленная рубашка лежала на тонком слое земли, покрывавшей потрескавшийся цементный пол. Стены сырой каморки густо поросли мхом.

«Переход». Элиана слышала эхо собственного голоса, но та девушка, которой она была, умерла.

Она посмотрела на Себастьяна и улыбнулась. «Игра?» Возможно, пока еще она не в состоянии его убить, однако что-нибудь наверняка придумает. Можно найти помощника, только в отличие от Себастьяна, она не будет настолько наивна в своей заносчивости, чтобы оставить порожденного ею вампира, способного убить ее саму, в живых.

«А пока…»

Мило улыбнувшись, она обняла его.

– Я опять голодна. Пригласишь меня на обед? Или… – она наклонила голову, заглядывая ему в глаза, – …давай найдем обиталище повеселее? Или же и то, и другое?

– С удовольствием.

Он поглядел на нее с отчаянием, какое она уже видела во взгляде Никки, когда та смотрела на Себастьяна.

«Это пригодится…»

Элиана притянула его к себе, чтобы поцеловать, – и ей стало немного жаль, что придется его убить.

Совсем чуть-чуть.

– Ты проехал на красный! – восклицает она не без восхищения.

– Знаю, – как всегда самодовольно отвечает он и, поддав газу, обгоняет маячивший перед ними вот уже несколько кварталов фургон. – Я люблю скорость.

Он слишком стар для нее, но ей все равно. Возраст никогда не был помехой. Она историк – почти. Еще пара статей, и ей присудят степень в старейшем университете страны. Беспокоит другое: он не делится с ней подробностями истории своей жизни.

– Я забыл, – отвечает он, когда она настаивает. – Это было так давно.

Он помнит. Она знает, что он помнит. Просто не хочет рассказывать.

– Почему ты по-прежнему ездишь на машине с механической коробкой передач? – придирчиво спрашивает она.

– Все должны ездить на механике. Ты что, не умеешь?

– Конечно, умею. Но в городском траффике автомат удобнее.

Он аккуратно пересекает оживленную площадь, окруженную старинными зданиями. Здесь водителям приходится сражаться за пространство с опаздывающими студентами – юными интеллектуалами, считающими, что машины обязаны останавливаться перед ними, – а также с попрошайками, туристами и рассеянными преподавателями вышеупомянутых студентов. Когда он впервые увидел эту площадь, она кишела студентами другого сорта – в черных мантиях и грязных сапогах, смотрящих не перед собой, а то вверх, в поисках вывесок постоялых дворов, то вниз – чтобы не наступить в кучку конского навоза, гнилую кочерыжку или ненароком не споткнуться о надравшегося крестьянина. Сегодняшние студенты не смотрят под ноги, да и вверх голову не задирают.

– С дороги, придурок! – рявкает он на белобрысого бродягу с рюкзаком, шагнувшего на проезжую часть, не дожидаясь зеленого сигнала.

Он любит водить машину и ругаться. В молодости ему не доводилось делать ни того, ни другого. С тех пор прошло очень много лет. Также он любит рок-н-ролл и блюз.

– Ничто не сравнится с американским блюзом, – говорит он. – Эрик Клэптон – жалкая копия Мадди Уотерса [47] Мадди Уотерс (наст. имя Маккинли Морганфилд; 1913–1983) – американский блюзмен. Считается основоположником чикагской школы блюза. .

– Ты бывал в Америке? – спрашивает она.

– Однажды, – кривится он. – Ужасное место.

Она давно уяснила, что не стоит отпускать шуточки про тягу к родной земле. Он терпеть их не может. Порой она все равно шутит, когда хочет его позлить, но не более того.

Она пытается разговорить его, пока он еще не отошел ото сна.