Уильям Кинг - Крестовый поход Махариуса

Хорошо. Пока мое присутствие сдерживает их. Ни один не решается усладиться агонией. Они прилагают все усилия, чтоб просто устранять преграды между нами и нашими целями, что также хорошо, ибо позже, когда мы захватим корабль, времени для пиршества у нас будет в достатке.

Мы мчимся дальше, к ядру корабля, к месту, где находятся примитивные двигатели. Впереди появляется все больше солдат. Я рублю их на куски так, чтобы насладиться узором из брызжущей на стены крови.

Обычно я не отношусь столь расточительно к будущим рабам, но позади нас лежит целый мир, а этих примитивов не больше пары тысяч. Я могу дать выход своим презрению и отвращению, не думая о цене.

Я слушаю поступающие по каналам шлема доклады. Силерия сообщает мне о слабом сопротивлении. Баэль заявляет, что люди слишком напуганы, чтобы сражаться. Та же история на всем корабле. Думаю, мы напали столь неожиданно, что люди попросту не успели организовать сопротивление, но мне это не нравится. Что-то здесь нечисто. Я велю группе Манали оставаться в резерве, игнорируя разочарованное ворчание. Меня не волнует, как сильно ей хочется заполучить трофеи, она должна подчиняться приказам или быть готовой к последствиям. Я не позволю примитивам застать меня врасплох.

Едва я успеваю подумать об этом, как слышу позади крики и звуки боя. Похоже, нам все же решили оказать сопротивление.

Из коридоров вырываются солдаты в зеленых мундирах и с символом в виде какой-то золотой кошачьей головы. Они не похожи на людей в форме попроще, которые, как я теперь понял, были слугами, или корабельной командой, или и теми и другими. Они открывают плотный шквальный огонь из лаз-винтовок.

Я ныряю в дверной проем, по пути обдумывая то, что здесь происходит. Возле меня в слабеющем ливне огня падает Дракин, его броня расколота, раскалившийся от жара кристалл горит зеленоватым химическим сиянием.

По каналам связи потекли доклады. Теперь все наши силы встретили сопротивление. То, что все это случилось одновременно, вряд ли совпадение. Где-то на борту корабля есть разум, который имеет хотя бы примитивное понятие о тактике.

Судя по местам, откуда идут доклады, он определил наши вероятные цели и решил дать нам продвинуться в глубь судна, прежде чем организовать реальную оборону. Если дело в этом, то логично, что его войска зашли к нам в тыл, чтобы отрезать пути к отступлению. Возможно, я переоцениваю монкейский разум противника, но лучше уж так, чем угодить в ловушку, из которой нет выхода.

Я отправляю несколько отрядов в тыл, чтоб расчистить путь, а остальным силам велю начать обход с флангов противостоящих нам животных. Оставляю здесь пару отрядов для создания иллюзии, будто мы всерьез пытаемся пробиться, пока на самом деле окружаем их.

Этим примитивам никогда не сравниться с Эльдарами в мобильности. Мы обязательно прорвемся, все, что для этого нужно, — сконцентрировать огневую мощь там, где люди слабее всего. Скоро мы захватим корабль.

Мы направлялись на те уровни, где наши войска уже вступили в сражение, и вышли к широкой открытой рампе, усеянной трупами членов команды. На многих остались следы ужасных увечий. Среди тел высились зловещие фигуры чужаков, походящих на тощих людей с ненормально удлиненными головами. Секунду спустя я понял, что это просто шлемы.

Чем-то они походили на насекомых. Можно было предположить, что их движения быстры, но прерывисты, механически точны, словно у богомолов. Это оказалось не так. Они двигались с ошеломительной точностью и изяществом танцоров.

Их было относительно немного, и они столкнулись с целой ротой охраны Махариуса, но это их не остановило. Они не побежали. Напротив, они прыгнули вперед, будто хищные звери. Их оружие практически не издавало звуков, но люди падали с содранной кожей, с блестящими в ранах костями, с вырывающимися из глоток мучительными воплями. Наверное, попадавшие в них снаряды были отравленными. Возможно, это оружие спроектировали для причинения максимальной боли, и до сих пор я не видел, чтобы люди так страдали.

— Всем держать строй! — взревел Махариус.

Мы заняли позиции. Когда лорд верховный командующий отдает приказ, ты подчиняешься, неважно, какая ужасная смерть тебе грозит.

Эльдары ринулись к нам. Мы разом открыли заградительный огонь, который заставил их откатиться назад, ища укрытия в дверных проемах и коридорах. Из наших рядов донесся нестройный радостный крик. Махариус не обратил на него внимания.

— Первое и девятое отделение, прикрываете фланги. Сейчас они ударят оттуда.

Едва он отдал приказ, я вновь услышал пальбу. Эльдары быстро перегруппировались и с поразительной скоростью и беспощадностью атаковали с других направлений.

Махариус прокричал приказ, успокаивая ребят, и послал на правый фланг Гробовщика, Антона и еще одно отделение. Я задался вопросом, увижу ли их снова. Махариус продолжал говорить по комм-каналу, приказывая ротам и отделениям занимать новые позиции, общаясь с командирами отрядов, интересуясь общей обстановкой на корабле, бросая приказы и слова поддержки солдатам вокруг себя.

Я держался рядом с ним и даже после всех прожитых вместе лет поражался его самообладанию. Я крепко сжимал в руках дробовик и всматривался вперед, на случай если эльдары вдруг попытаются атаковать с фронта. Для меня происходящее вообще было лишено смысла. Кругом творился полнейший хаос.

Внезапно на нас ринулась новая волна. По отдельности каждый ксенос мог сравниться с десятком гвардейцев, и они сражались с плавной стремительной жестокостью, постоянно испытывая наши позиции в поисках слабых мест. Когда казалось, что мы обратили эльдаров в паническое бегство, они тут же разворачивались и бросались в бой с удвоенной яростью. Они скрывали уловки внутри уловок, обманы внутри обманов.

Убить эльдара было крайне тяжело. Мы располагали численным превосходством, а еще у нас был Махариус. Этого должно было хватить, но почему-то бой давался нам совсем непросто.

Когда поступали доклады о вражеских контратаках, Махариус приказывал солдатам выдвигаться им навстречу и подавлять их. Он успевал не только отправлять подкрепления к нашим силам, вступившим в бой, но и высылать отряды на фланговые позиции. Казалось, он инстинктивно понимал, что замышляли эльдары, и знал, как с ними справиться.

Спустя некоторое время я заметил на его губах мрачную усмешку и понял, что сейчас он наслаждается. Эти залитые кровью коридоры были для него игровой доской, и он нашел испытание, достойное своих талантов. То, что на кону стояла его жизнь, а также все наши, его не волновало. На мгновение он оторвался от созерцания и оглянулся на Дрейка.

— Как у нас дела? — спросил инквизитор.