Владимир Мясоедов - Приморская разруха

Р.С. Археологам, некромантам, гробокопателям, сборщикам металлолома и прочим любителям разрывать могилы: исторических ценностей тут нет, золота и серебра нет, целых запчастей и тех нет! Но есть неорганический яд и сторожевое проклятие. Если желаете, можете проверить, вашу смерть комиссар бы горячо одобрила, а всякие условности её и при жизни не волновали.

На самом деле ничего подобного покой Анны не охраняло...Но ведь никто же об этом не знал? А для того, кто не пожалел сил и средств на явно не рядовой памятник в подобных мерах безопасности не было ничего невозможного. Разумеется, при большом желании взломать можно любую систему защиты, однако вряд ли курильщики опиума обладают нужными талантами, чтобы хотя бы попытаться это сделать. Да и если вдруг - ничего страшного. Стальной комиссар была действительно выше всяких условностей и по большому счету плевать хотела на то, что станет с её металлическим телом после гибели. Все же основу личности магического робота заложили в те времена, когда люди России придерживались научно-магического атеизма, не предающего большого значения загробному существованию. К тому же Анна никогда и не рассчитывала на вечную жизнь или судьбу многотысячелетнего экспоната в музее. Автоматрона-абордажника, выбившегося в комиссары, смерть подстерегала практически на каждом шагу и наверняка девяносто девять процентов её сверстников уже окончили свои дни, а их остатки либо поглотило море, либо ржавели где-нибудь в земле, либо вообще отправились под пресс и в переплавку.

После того, как печальные церемонии закончились, корабль полетел обратно к снимаемым отрядом домам. На душе у Олега было погано из-за потери людей, каждый из которых являлся, в общем-то, неплохим человеком. Причем умерли они не совершая какой-нибудь великий подвиг, не ради высоких идеалов или спасения невинных жизней...Их просто прихлопнули. Походя. Как мух. Вероятно, загрустивший чародей не слишком сильно подходил к своей должности. Капитан вольного отряда, то есть по сути командир узаконенной банды наемников, должны был являться до одури жадным адреналиновым маньяком, безразличным к чужим жизням и с руками по локоть в крови тех, за чью смерть заплатили или кто просто не смог защитить от безжалостных налетчиков свое имущество...Однако, боевой маг третьего ранга предпочитал спокойную совесть высоким прибылям. Будь его воля, он бы вообще открыл больницу, вроде бы в Нанкине у него управлять подобным заведением для бедных неплохо получалось. Или устроил какую-нибудь мастерскую по починке техники. И черт бы с ними, с резко уменьшившимися заработками! На черный день у него уже неплохая сумма отложена, а жить они с женой привыкли отнюдь не на широкую ногу!

По возвращению Олегу делать не хотелось решительно ничего, все просто валилось из рук. К раненным соваться в таком состоянии было просто опасно, да и не нуждались они пока в дополнительном уходе. Их организмам требовалось время, чтобы немного отойти от предыдущего магического вмешательства, локально подстегивавшего регенерацию, щедро расходующего накопленные телом запасы питательных веществ и вносящих в ауру чужую жизненную энергию. Анжела и Доброслава отсутствовали, судя по пустой колыбели решив устроить Игорю прогулку пока еще относительно тепло. Стефан, Святослав и Густав пили за упокой душ друзей и родственников, но чародей не хотел к ним присоединяться, поскольку не любил алкоголь. Хотя и признавал его полезностью в определенных ситуациях. Придя к выводу, что он тоже не железный и ему требуется отдых от печальных дум и напряженной мыслительной деятельности, боевой маг третьего ранга решил заняться тренировками дара и удалился в свою комнату, прихватив пару десятков деревянных поленьев, взятых из дровяного сарая. Нужны они ему были для того, чтобы было на чем отрабатывать навыки тонкого телекинеза. Олег не мог силой мысли дробить пушечные ядра, как это делали те, кто по праву называл себя мастерами данного искусства. Однако, по мнению волшебника, вошедшая в глаз или горло игла оказала бы на врага не худший эффект, чем удар тяжеленной кувалдой куда придется. А уж если таких окажется несколько десятков и всеми ими чародей сможет управлять одновременно, чтобы атаковать разные цели...Тогда ему и автомат американского производства покупать не понадобится, при необходимости сам сработает не хуже. Впрочем, до таких высот Олегу оставалось еще очень и очень далеко, и пока он бы поостерегся использовать свои навыки более чем против трех-четырех противников, стоящих тесной группой. Особенно, если он не пользуется реально существующими предметами, а создает их чисто энергетическое подобие при помощи собственной магии и силы воли.

Для начала крупные куски дерева невидимая пила принялась резать на более мелкие части. Именно резать - точечные сильные воздействия вроде взмаха телекинетического лезвия Олег уже более-менее отработал, а вот с длительными и вместе с тем быстрыми и интенсивными у него до сих пор возникали некоторые проблемы. А ведь они были очень полезны, магические барьеры хорошо держали удары или уколы, но в основной массе своей имели очень небольшое время работы в связи с ограниченным количеством энергии в накопителе. Если же создать силой мысли аналог циркулярной пилы или хотя бы постоянно елозящей туда-сюда ножовки, то поставленная защитным артефактом преграда будет существовать непрерывно и потому стремительно терять энергию до тех пор, пока не истощится. Пол комнаты стала покрывать деревянная стружка и мелкие щепочки, появившиеся из-за плохого качества материала и допущенных небрежностей, но Олег не обращал на это внимание. Уборка сыпучего мусора тоже станет неплохой тренировкой, ведь не всегда же ему манипулировать твердыми предметами, иногда придется иметь дело с жидкость или песком, для которых требуется не телекинетический захват, а телекенитеческая же лопата. Ну или ведро...

Секунды складывались в минуты, а минуты становились часами. Неожиданно увлекшийся своим занятием чародей давно перестал уже впустую кромсать ни в чем неповинное дерево. Вместо этого он принялся творить, вырезая получившихся у него чурбачков разнообразные фигурки людей, чудовищ и даже разнообразной техники.

Деревянный чурбачок, размером чуть больше пальца взрослого мужчины, неподвижно завис в воздухе, а затем окутался стружкой. Удары невидимых лезвий безжалостно строгали с него все новые и новые щепки, только одни были очень большими, а другие едва заметными глазу. Постепенно верхняя часть стремительно уменьшающегося в размерах огрызка приобрела сходство с человеческой головой. За ней последовали плечи, торс и конечности. Заметно замедлившие темпы свое работы незримые инструменты добавляли ей все новые и новые черты: извивы кудрявых волос, легкую горбинку на носу, хитрый прищур глаз, пуговицы на мундире, крупный перстень на пальце, два больших кремниевых пистолета за поясом...