Владимир Ерофеев - Маркус Фастмувер. Вторжение

Насладившись успехом, Маркус наконец повернулся к Мерфи и Дайрону.

– Мы сейчас будем выбираться на поверхность. Я много раз пролетал в симуляторе по туннелю и через платформу выскакивал наружу, а теперь хочу это сделать по-настоящему. У нас должно все получиться! Если в таком старом летательном аппарате сохранилась энергия, то в энергетических цилиндрах, что обслуживают подъемную платформу, энергии будет сполна! Я в этом более чем уверен!

Мерфи и Дайрон молча развели руками, а выражение лиц морпехов говорило об их полном подчинении биороботу. Они сейчас полностью зависели от Маркуса, и им только оставалось со всем соглашаться.

Маркус снова повернулся к дисплею, и его пальцы забегали по голографическим кнопкам. Вот на мониторе появилась объемная схема туннеля и прилегающих к нему помещений. Следом красным цветом в схеме замигали какие-то объекты. Видимо, биоробот вошел в контакт с узлами и механизмами, обслуживающими туннель, и делал их диагностику. Тут же в правой части монитора снизу вверх побежали неизвестные морпехам знаки, и объекты стали по очереди менять цвет на зеленый, тем самым говоря об их работоспособности. Морпехи, как завороженные, сверлили глазами экран. Это действительно гипнотизировало и вводило в транс, но удар Маркуса по какой-то кнопке, находящейся на приборной панели, вернул пехотинцев в чувства.

– Все! Все готово! – произнес Маркус и с улыбающимися глазами повернулся к морпехам. – Через две секунды включится вентиляция туннеля, далее выдвинется на безопасную высоту колонна, из которой мы вылетим наружу, и через десять секунд мы сорвемся с места! Платформа нас уже ждет!

Четырнадцатое июля. Девять часов утра.

Корал Гейблс. Университет Майами. Озеро «Lake Osceola».

– Ты меня любишь, Митч? – хитро проговорила восемнадцатилетняя красотка и, прикрыв рукой свои пухлые губы, тихо засмеялась.

– Конечно, люблю, Абигайль! – настороженно и в ожидании какого-то подвоха ответил худосочный юнец с аккуратно причесанной шевелюрой. – И ты меня так рано вытащила из кампуса, чтобы это спросить? Только не говори, что ты хочешь, чтобы я тебе это доказал, прыгнув в озеро! Не дождешься, милая! За это сразу выгоняют с университета, да тем более я не хочу место в кампусе потерять! Как ни провоцируй меня, я не прыгну!

– Да нет же, Митч! Я так, просто спросила, – успокаивала девушка своего парня, тем временем увлекая того за руку все ближе и ближе к водоему. Абигайль, хитро поглядывала в глаза юноше, озираясь по сторонам и опасаясь, что их кто-то заметит. – Ты же знаешь, как мне приятно от тебя слышать каждый раз, что ты меня любишь! Я же девочка, а нам, девочкам, надо почаще об этом говорить! Да, кстати, ты не задумывался, почему так строго-настрого запрещают купаться в озере? Оно такое мелкое, что, даже если постараться, не утонешь, ну и аллигаторов вроде всех переловили. Вы просто трусы, мальчишки! Бьете себя кулаками в грудь и говорите: «Я мужчина! Я воин! Я готов всех порвать ради любви!» И в то же время боитесь какого-то там наказания! А вот чтобы так просто ради своей девушки взять и прыгнуть в озеро и доказать всем, что ты самый смелый! А? Что скажешь?

Парень в недовольстве сильно сжал губы и тяжело вздохнул.

Девушка, еле скрывая улыбку, глядела на реакцию юноши. Прошла минута, но Митч так ничего и не ответил. Надо было как-то завершать эту дурацкую шутку с бедным юношей, и Абигайль залилась звонким смехом:

– Аааа, купился! Ты действительно подумал, что я говорю это серьезно и хочу, чтобы ты туда прыгнул? Ты так подумал, Митч? Правда?

Вдруг откуда-то из-за спины послышался строгий мужской голос:

– Что здесь шумим, молодежь, и как вы вообще здесь оказались?

То был голос полицейского. Блюститель порядка и его порядком разжиревший напарник патрулировали оцепленную территорию вокруг университетского озера. Парочка копов час назад заступила на дежурство и следила за тем, чтобы молодежь, изрядно подгулявшая в воскресный день, ненароком не забрела к корпусам, в подземном переходе которых прошлой ночью шел ожесточенный бой.

Пока один из копов делал замечание влюбленным, другой отстал на несколько шагов от своего компаньона и пытался завязать шнурок на тщательно начищенных ботинках. Кряхтя от мешающего сгибаться живота, тот матерился, но все же проделывал ненавистную процедуру. Покончив с практически невыполнимой задачей, владелец роскошного вместилища дешевых, но до дрожи в руках обожаемых гамбургеров с беконом поднялся и понял, что все это время был объектом для созерцания молодой парочки.

Абигайль смотрела на толстяка, скрестив руки на груди и скривив в усмешке лицо.

А тот, попав в неловкую ситуацию, покраснел и, чтобы скрыть свое смущение, пошел в атаку. До Митча и Абигайль донесся высокий, срывающийся на фальцет, но в то же время строгий голос. Если закрыть глаза, то можно было представить неуравновешенную и истеричную дамочку, пытающуюся приструнить обнаглевшую молодежь.

– Вам, по-моему, задали вопрос, как вы сюда пробрались. Здесь запрещено находиться!

В этот момент все услышали звон разбивающихся вдребезги оконных стекол. Следом за этим сильный толчок воздуха отбросил в сторону двух копов и влюбленную парочку. Те, с трудом устояв на ногах, от испуга сели на асфальт. Из корпусов, которые соединял подземный переход, вырывались сильнейшие потоки воздуха. Они напрочь вынесли входные двери и окна и своим мощным потоком сломали несколько пальм, к несчастью располагавшихся возле зданий.

– Иисус великий! – пробормотал толстяк, глядя на этот, как ему казалось, конец света.

– Это из подземелья! – закричал другой полицейский, прикрывая глаза от пыли и пытаясь перекричать сильнейший свист, который издавали потоки воздуха. – Там наши ребята! Им, наверное, уже конец!

– Я туда не пойду! Мне прошлой ночи хватило! – выкрикнул в ответ толстяк, не отрывая глаз от пальмы, согнувшейся и бешено болтающейся из стороны в сторону в потоке воздуха. – Как хочешь, Стэн, но я не пойду туда больше, кто бы мне это не приказал!

Стенли не слышал напарника. Он прислонился к уху юноши и что-то тому говорил. Через мгновение парень вскочил на ноги, быстро поднял свою девушку и, невольно посмотрев на озеро, отшатнулся. Уровень воды быстро поднимался. Вот вода стала переливаться через край водоема, и через мгновение поднявшаяся волна окатила копов и ребят.

Толстяк, чуть не наглотавшись воды, впал в истерику. Он так и продолжал сидеть на своей расплывшейся заднице и, закрыв уши руками, визжал, как свинья. Стенли пытался оттянуть вымокшего напарника подальше от водоема, но тот был слишком тяжел, и коп, понимая, что все эти старания тщетны, отпустил его и, уже схватив за руки ребят, потащил их как можно дальше от опасного места.