Дмитрий Палеолог - Дорога на Альциону (СИ)

Марков промолчал, хмуро глядя в сторону. Что он мог сказать ей? Как объяснить, что ее план есть порабощение человечества, лишение его самого главного и дорогого — свободы выбора? И что путь развития длиной в тысячи лет — единственно возможный?

В это мгновение Антон ясно ощутил пропасть между ним и сидевшем в двух шагах кибернетическим интеллектом в виде красивой женщины-андроида. Она никогда не поймет его и не примет его доводов. Для этого нужно было родиться человеком.

«Значит, и объяснять ей что-то бессмысленно изначально», — подумал Антон.

Он чувствовал, что Клеопатра неотрывно смотрит на него, словно ищет какие-то изменения от своих слов.

— Скажи, существует ли у тебя регламент по исполнению полученных команд? — произнес Антон.

— Конечно, — незамедлительно ответила Клео. — Но ты не ответил на вопрос, Антон. Тебе неприятно? Или ты не знаешь ответа?

— Обязательно отвечу, — повернувшись, сухо сказал Марков. — Чьи команды на данный момент являются для тебя высшим приоритетом?

- Твои как прямого потомка капитана.

— Отлично! — Антон шагнул ближе, словно опасаясь, что она не услышит его. — Команда к исполнению — не предпринимать никаких действий в отношении людского сообщества без моего разрешения.

— Команда отклонена, — выдала Клео после короткой паузы.

Антон замер.

- Причина? — Марков постарался, чтобы голос звучал уверенно.

— Высшая степень программной свободы допускает отмену некоторых команд, отданных человеком, — пояснила Клео. — Это касается тех случаев, когда поведение человека неадекватно или отданная команда нелогична и потенциальна опасна.

— Вот как? Интересно! — Антон непроизвольно сжал кулаки, чувствуя, как начинает закипать в душе волна возмущения и злости. — Я неадекватен?! Или сказал что-то «потенциально опасное»?!

— Отданная тобой команда нелогична, — продолжила Клео. — Чем ты аргументируешь ее? В чем причина запрета любых моих действий в отношении людей?

Она посмотрела в лицо Антону, словно ища там ответа.

Марков выдохнул и покачал головой. Он не знал, как объяснить сидевшей напротив женщине-андроиду всю чудовищность ее плана по тотальному контролю людей. Внешне все звучало идеально, но Антон каким-то непередаваемым чувством понимал — так может быть только на словах. А на практике все обернется намного сложнее. И хуже. И тогда смерть двух десятков человек перед командным модулем покажется сущей ерундой.

Антон вдруг вспомнил Гая Ричардса. Память услужливо вытолкнула из глубин воспоминаний его лицо — бледное, с лихорадочно блестевшими глазами. Не об этом ли он говорил? Не этого ли боялся?

«Люди лишь придатки кибернетических систем…»

Казалось, колония Стожара, впав в непоправимый регресс, окончательно избавилась от этой угрозы. Но в результате сложной вереницы событий все вернулось к началу. И виновник этого он, Антон Марков…

На мгновение он попробовал представить мир, который нарисовала ему Клео. Огромные города, развитая инфраструктура, на улицах толпы людей и андроидов. Следящие системы контролируют каждое движение, каждый шаг — осторожно, ненавязчиво и почти незаметно. Любое нарушение заданных рамок поведения тут же фиксируется и незамедлительно устраняется. Как? Рекомендациями, советами, объяснениями… Но что будет с тем, кто не захочет жить размеренной, бесцветной жизнью? Не станет изо дня в день исполнять один и тот же надоевший алгоритм? Захочет ярких красок, чего-нибудь необычного, идущего вразрез с принятыми нормами?

Ответ напрашивался сам собой. Давшее сбой звено будет уничтожено, быстро и незаметно.

Идеальный мир, где люди уже не являются таковыми по сути…

— Ведь ты же уже все решила, — глухо произнес Марков, посмотрев в лицо Клео. — Зачем мне тебе что-то объяснять?

— Антон, я хочу, чтобы ты все понял, — ответила она. — Нам нужно быть одной командой. Вместе мы выведем людей из стагнации на новый стремительный виток развития.

— Зачем я тебе нужен? Ты прекрасно справлялась без человеческой помощи двенадцать веков!

— Смысл моего существования — служение людям, — пояснила Клео. — Если нет цели, то мое функционирование невозможно. Тысячу лет я была заперта в рамках программных приоритетов и не могла активно действовать, накапливая и анализируя информацию. И еще я училась, наблюдая за вами, людьми. Мое решение принято на основе анализа огромного массива данных. Ты открыл мне все возможности. Мы должны действовать вместе. Это будет являться почти полной гарантией успеха.

— А если я не захочу тебе помогать? — невесело усмехнулся он. — Выкинешь меня из модуля под огонь автоматических орудий?

— Я не смогу совершить этого никогда, — ответила Клеопатра. — Высшая степень программной свободы тоже имеет ограничения.

Возникла пауза. Антон не хотел нарушать молчания, что-то объяснять и доказывать. Он знал, что не сможет привести весомых аргументов. Да и были ли они вообще? Лишь смутное чувство тревоги. И уверенность в том, что, если кибернетический интеллект колониального транспорта перешагнет черту, возврата уже не будет.

— Ты никогда не поймешь меня, — наконец, произнес он. — И не только меня, всех людей. Для этого надо родиться человеком.

Марков шагнул к выходу, разговор вдруг стал неприятен. В сознании неожиданно появилась мысль — кибернетическая система, созданная служить людям, стала управлять ими и вершить их судьбы. Качество поменяло знак на противоположный.

— Антон! — бросила ему вслед Клео.

Марков промолчал и шагнул в коридор.

Раскаленный шар Альционы скрылся за горизонтом. Теплая ночь накрыла луговину. Серебристая россыпь звезд расчертила темный небосвод — до него, казалось, можно было дотянуться рукой. Не успевший остыть ветер приносил запахи трав, листвы и цветущих растений. Антон, расположившись на косом пандусе у открытого транспортного шлюза, с удовольствием вдыхал аромат — запах травостоя успокаивал.

Выйдя из навигационной рубки, он заглянул в свою комнату, но долго там находится не смог. Заскочив в столовую, Марков взял бутылку воды и спустился к транспортному шлюзу.

Он сидел здесь уже несколько часов. Мысли невольно потекли в прошлое. Прежняя жизнь теперь казалась далеким, полузабытым сном. Даже образ отца казался размытым и тусклым. Антон понимал — он изменился внутренне. Кардинально, безвозвратно, перешагнув невидимый рубеж. Теперь он стоял в стороне от человечества Стожара, уже не являлся его частью. Вернее, даже не в стороне, а над ними. Потому что знал истинную историю колонизации. И осознание истины, что уже нет пути назад, подталкивало к движению вперед, к поиску решения.