Вадим Денисов - Дауншифтер

После таких слов мне захотелось вытянуться в струнку и выдать что-то вроде «Служу трудовому народу!», но пересохшие губы спросили совсем о другом:

– Где мои котлеты-то?

– Да вон он, пакетик ваш, у заборчика стоит на травке. Когда тикала, юбку задрамши, заприметила. Не знала я, что там котлетки, не знала… Прихватила бы. Чего добру-то пропадать, да, орёлик?

– Спасибо, бабуля, – машинально откликнулся я, рукавом утирая со лба холодный пот. – Забирайте вы эти котлетки, вот что. Сейчас они мне в горло не полезут, а позже новых куплю.

– Вот каков русский богатырь, смотри, внученька! И голову чудищу заморскому срубит, и люд простой накормит-напоит!

Что уж там, повторю ещё раз: многое изменилось в Каменных Крестах.

До изумления много.

Прекрасный вид на реку открывается от гаража Новикова, живописный, располагающий к вечерним посиделкам на свежем воздухе.

Здесь на всех хватает тайги и чистой воды, и к тому же удивительно красиво. За Таймурой, над невысокими песчаными обрывами, стоит хвойный лес с грибами, ягодами и изобилием зверья. Впереди – открытое пространство. В хорошую погоду ярко-белые облака тянутся с запада, а в хмурую – клочья и полосы тумана скапливаются над ручьями-притоками, перечёркивая темную зелень лесов. На реке часто видны рыбаки: прямо возле посёлка они ловят хариуса. В пасмурный день, когда вода холодная, эта рыба ведет себя активно, и никто не возвращается без улова.

Вечерами к берегу реки выходят влюбленные парочки, аккуратно одетые мамаши с детьми, целые семьи. Тут, на косогоре, где ветерок отгоняет назойливое комарьё, особенно хорошо встречать живописные закаты. И наслаждаться воздухом настоящей тайги, впитавшим в себя ароматы целебных трав, пыльцу цветов, запахи листьев и хвои, необыкновенно чистые, свежие. Этот живительный эфир наполняет грудь, убеждая, что не зря ты, Бекетов, пришёл в тайгу, вливается и насыщает душу чем-то правильным, приобщая к определённой философии спокойствия и неспешности.

И всё-таки распашные ворота пришлось закрыть. Иначе на лампочку слетятся все кровососы округи. Солнце, по-северному наискось уходя за абрис тайги, встающей на краю посёлка, закатывалось. Света уже стало мало, так что да здравствует электричество.

Внутри Дмитрий обустроил просторное помещение, в котором стоящая в починке «шнива» ничуть не мешала умеющим культурно отдыхать, вполне традиционно: раздолбанный диван, тумбочка с припасами, антикварный стол на кривых ножках и два венских стула, на стене – полка с необходимой посудой.

– Я здесь частенько обретаюсь, когда в доме скучать неохота, пейзаж, воля. Опять же воздух свежий.

– Да он везде свежий. Избаловались вы тут…

– Человек, он ить такой, скотинка ворчливая, всегда увидит вдали что-то лучшее, чем есть вокруг него, – покладисто кивнул приятель. – Выхлоп там всякий, дети орут на улице, как оглашенные.

– Не смеши, какие выхлопы в Крестах? А жить тут можно, тем более холостяку.

– Вот и я говорю. Ты помогай, чё сидишь? Тарелки возьми с полки.

На столе уже стояла водка, солёные бочковые огурцы и пакет с тёплыми котлетами партии номер два. Хлеб ржаной, местной выпечки. Не какой-нибудь там серый, а настоящий чёрный, черняшка. Каждый, кто ел черняшку более двух недель подряд, знает, что с чем её не рубай, во рту будет вкус черняшки. Ничто не способно его приглушить. Кроме солёных огурцов и водки. Местных запасов французского коньяка у меня не осталось, две бутылки, которые я хранил в квартире, уже закончились, а новые взять негде, основной запас хранится в Глухарях. Коньяк из местного магазина пить решительно нельзя, судя по цене, это образцовая палёнка. Буду пить православную беленькую, причём не остывшую до нужной кондиции в холодильнике.

Крестовцы уже массово переключаются на самогон, благо урожай первых ягод уже собран, да и сахарок у народа имеется в изобилии. Власти, стараясь загладить вину за то, что принудительно обрекли население зоны на заточение с неясными последствиями, пятый день щедро забрасывают авиацией в Каменные Кресты гуманитарную помощь. В основном это провиант в ассортименте, обычном для массовых ЧП, и топливо, хотя вчера по разрешениям бесплатно раздавали картечные патроны двенадцатого калибра, невиданное дело! Новиков набрал, а я не знал.

Запоздало, но всё-таки поддавшись вирусу хапужничества, я тоже наведался на футбольное поле после посадки очередного вертолёта МЧС. Ажиотажа возле борта не было. Вместе со мной явились три женщины, заканчивающие отовариваться, и сонный Гумоз, рассказавший, что он впервые в жизни поступил на государственную службу – ночами стоит на блокпосту дороги на прииск «Волчья падь».

Поселковые в основной массе уже набрали всего, чего хотели, и очередные прибывающие борта встречали спокойно, без огонька. Крестовцы почти всегда спокойны. Они нетребовательны к удобствам, не жаждут излишеств, не способны торопиться, умеют сделать руками почти любую работу, преданы товарищам и семьям. Они привыкли постоянно размышлять – неторопливо, основательно и не только о последствиях своих недавних поступков. В их внутренней жизни огромное место отводится всему отвлеченному. Настоящий, стоящий человек для них – это тот, кто постоянно думает о многом. Они не спешат жить. Кроме того, таёжники – народ гордый и недоверчивый; сейчас нахапаешь, а ну как потом расплачиваться придётся? Мудрость старожильцев, возможность предусмотреть не только ежечасную выгоду, но и последствия какого-нибудь поступка всегда помогали таёжникам в их непростой жизни.

Гумоз спокойным шёпотом тут же подсказал единственно верную линию поведения. Спасатели с уважением посмотрели на прицеп Монстра и, не став уточнять, на какое количество едоков я беру припас, и не вступая в прямой физический контакт, помогли загрузить двадцатикилограммовые мешки с мукой, сахаром, гречкой и рисом, крупную соль, дешёвый растворимый кофе неизвестной мне марки, огромные пакеты с макаронами и две коробки абаканской говяжьей тушёнки. Ещё и поинтересовались, не надо ли чего ещё? Я азартно ответил, что надо, получив томат-пасту в промышленном объёме, сухое молоко и как бы куриные бульонные кубики.

Уже перетаскав награбленное у трудового народа добро в квартиру, сразу ставшую похожей на амбар матёрого кулака-душителя, я испытал удивительное чувство сладкой радости халявщика, удивившись ещё и этому. Деньги есть, в продмаге хватает товара… Впрочем, соседка по площадке, помогая открыть дверь, порадовалась, заявив, что я стал настоящим таёжником. Серьёзным запасливым человеком, умеющим жить в глубину.

Завершив операцию, я уже решил, что в Каменных Крестах не останусь. Не хочу всё это видеть, тяжко. Запрусь в своей крепости и буду ждать дня, когда специально обученные люди полностью зачистят всю эту мерзость. Сил специального назначения в стране хватает, вот пусть и работают.