Владимир Михайлов - Живи, пока можешь

Сейчас можно, наверное, считать, что заданием Корпуса, ставшим для Нарин важнее полученного на борту «Покоряющего», была именно проверка в реальных условиях этой самой «Незримости». Впрочем, Нарин, безусловно, была намерена честно выполнить и задачу номер два: увидеть, что на самом деле происходит в Центрах, где государство-поставщик формирует партии своего прославленного экспортного товара. Сперва – в одном таком Центре, ближайшем к СФ-станции, а если там будет замечено нечто подозрительное, то посетить и другие. И регулярно информировать командование о результатах.

Полет походил на приятную прогулку. Карта и маршрут были, понятно, заранее введены в компилот; называвшаяся так многопрофильная схема обладала – вместе с исполнительной механикой – объемом одной пачки ароматных палочек, куда, как известно, их вмещается ровно пятьдесят.

Лететь пришлось навстречу ночи, то есть на восток. Нарин куда больше понравилось бы стремиться вдогонку уходящему светилу, но до западного Центра было вдвое дальше, так что пришлось смириться с тем, что садиться и начинать работу ей придется уже в темноте. Однако в такой обстановке куда больше преимуществ, чем если бы выходить из незримости пришлось на глазах у возможных зрителей.

Когда до границы района намеченной высадки оставалось уже менее полуминуты, компилот аккуратно сбросил скорость и снизился до нескольких метров. На внутреннем дисплее возникла картинка городка, или скорее поселка, к которому разведчица приблизилась: стандартная планировка – прямоугольная, однотипные двухэтажные длинные строения – для рядового личного состава, несколько кварталов семейных домиков, в каких положено селить унтер-офицеров, в центре – дома уже городского типа, для старшего командования. Это – населенное ядро. А вокруг на немалом пространстве – не менее дюжины полигонов, перемежающихся учебными зданиями, тоже стандартными для всей Конфедерации: типы таких строений отрабатывались и совершенствовались десятками лет, а то и сотнями, как и оборудование полигонов разного назначения, где реданский экспорт приобретал ту завершенность и профессиональный лоск, которые и делали его лучшим в Галактике.

Ночь уже наступила, но отсюда, сверху, было заметно, что на трех учебных пространствах сейчас был самый разгар учебного процесса, очереди трассеров полосовали там воздух, кусты и деревья разрывов вырастали на секунды тут и там, и звуки в ночном воздухе разносились далеко, помогая определить – какие именно средства использовались на этом занятии. Ну, что же, это было нормально, вот если бы сейчас работали все полигоны, стоило бы задуматься: с чего бы это такой форсаж? Не происходит ли срочное натаскивание недозрелых, чтобы сбыть их с рук под видом готового товара? Нет, похоже, что возникшие у покупателя подозрения не подтверждались – во всяком случае, пока.

Но это было лишь первым впечатлением, которое, как все знают, далеко не всегда бывает верным. А чтобы подкрепить его, следовало ознакомиться с обстановкой там, где должна была находиться сейчас большая часть здешней живой массы – в казармах и вокруг них.

Конечно, для этого вовсе не следовало садиться на грунт и покидать капсулу: сверху опытным глазом можно было определить достаточно много. Однако у Нарин были, по-видимому, еще какие-то соображения по этому поводу. И она начала действовать соответствующим образом.

Выбрала одну из длинных казарм на плане. Прикоснулась к ней мизинцем. Велела исполнять. Компилот возразил: «Опасно». Ему вообще, как женщина давно убедилась, было свойственно стремление к перестраховке, порой он начинал бить тревогу и тогда, когда солнце просто заходило за тучу и резко менялась освещенность; чудил он иногда и при магнитных возмущениях. «Очередной каприз, – подумала Нарин, – что делать – женский характер». Ничего удивительного: компилот РК, средство разведки, как и полагалось, еще перед выходом в рейс одушевляла она сама, естественно, что получился он женщиной. Можно сказать – подружкой, или, как в древности, – компаньонкой. В обычной обстановке Нарин стала бы разбираться с нею по-хорошему, на худой конец запустила бы программы – контрольную и ремонтную. Это она и сделает, но только после возвращения. А сейчас не до того. Слишком мало времени.

– Ладно, – процедила она сквозь зубы. – С тобой – потом, за чашечкой травы. А пока – отдыхай.

Одним движением пальца перевела управление на себя, оставив подруге только указание маршрута. На всякий случай уменьшила высоту до четырех метров. Скорость – до трех двойных шагов в секунду. И двинулась к намеченной казарме.

Через двадцать секунд она пересекла границу жилого ядра. Собралась облегченно вздохнуть. И глазами стала искать место, удобное для приземления.

Не успела.

Быстро-быстро сменяя друг друга, на дисплее заскользили надписи:

«Опасно! Полевая защита. Свойства неизвестны».

«Некомпенсируемые нарушения».

«Самоуничтожение!»

Думать больше не было времени. Нарин действовала, как автомат. Вырвала из разъемов провода «Незримости». Распахнула дверцу. И нырнула во мглу.

Через секунду над ней негромко хлопнуло.

И надежный, окружавший ее кокон исчез – как будто его никогда и не было.

Быстро смеркалось, но не темнота была причиной того, что Рек Телан, оставшись один, шагал медленнее, чем обычно. Вообще воспитание и обучение с малых лет приучили его всегда передвигаться так быстро, как только позволяла обстановка, и при этом постоянно контролировать пространство, в котором он находился, хотя бы в пределах, исключающих возможность внезапного нападения или другой подобной неприятности. Но сейчас он как будто совершенно забыл об этом и ступал замедленно, словно бы нерешительно (что ему опять-таки никогда не было свойственно) и к тому же вовсе не интересовался окружающим, как если бы его и вообще не существовало. Увидь Река сейчас любой из наставников, новоявленному углу мало не показалось бы.

К счастью, никто из старших его не видел, да и вообще вокруг было пусто: в этот час люди уже определились и утвердились в своем жилье или в местах общения, больших и малых. Рек и сам свободными вечерами поступал так же; но вот сегодня возникло у него такое настроение, когда даже общество младшего брата оказалось в тягость, так что пришлось от мальца отделаться без малого силой. Каким-то вдруг Рек самому себе показался не таким, каким ему полагалось быть всегда и в любой обстановке. И поэтому брел как бы не по своей воле, а по принуждению, а куда брел – и сам не знал. Только не туда, где уже собрались сверстники и пошел травеж. Хотя всегда в мальчишниках участвовал с удовольствием. Даже интересное, в общем, зрелище – одновременный финиш двух тяжелых кораблей как-то не задел, не заинтересовал. Рек только поморщился от слишком громкого звука, не более того.