Владимир Михайлов - Триада куранта

Такими словами отец Исиэль встретил Ястреба, зашедшего поблагодарить за приют и попрощаться.

– Спасибо. Выспался чудесно. Как никогда.

– Верю, – сказал библиотекарь. – Хотя по глазам твоим и не скажешь. Смотри, Ястреб! Хотя ты птица и хищная, но и охотники еще не перевелись на свете. И если только окажется, что ты ее обидел… (Ястреб сделал большие глаза, монах лишь отмахнулся.) Да не изображай цирк, я за ней по пятам шел до самой твоей двери – и ушел не сразу. Не думай только, что если у нее отца нет, то и вступиться некому.

– По-моему, нескромно ты повел себя, полковник.

– Ты ведь не у себя дома был. И не у нее. А в этих стенах я – в своем праве. Обязан знать обо всем, что происходит, – и делать выводы. Поэтому и хочу от тебя услышать: как мне это понимать? Как гусара на постое?

– Не ломай голову, – посоветовал Ястреб. – А лучше собери-ка Эриду в дорогу. Чтобы через пару дней она могла спокойно уехать.

– Пролей побольше света, сыскарь. Пока – темнишь.

– Да сколько угодно, можешь темные очки надеть, поберечь зрение. Я ее увезу, понятно? Раз и навсегда.

– И где же ты собираешься ее укрыть?

– Укрывать не стану. Будет она там же, где и я. Под моей крышей. У меня дома. В нашем с нею доме, понял? Или что-то неясно?

– Пока еще многое. Первое: ты с нею не встречался, по моим расчетам, лет пятнадцать: из тех краев съехал и больше не возникал. Или появлялся все же – секретно, темными ночами?

– Тут ты прав. Можно сказать – в наших отношениях был перерыв.

– Всего лишь на полжизни, да? Тогда что же вчера вечером произошло? Отложенная любовь с первого взгляда? Сцена узнавания, как в классической драме?

– Полковник, – произнес Ястреб спокойно. – Над этими вопросами я и сам кручу мозгами до мозолей. И пока могу сказать только одно: не понимаю очень многого. Но фактов это не меняет. Пусть – отложенная с первого взгляда. А лучше спроси у нее: она с тобой откровенна. Хотя и тогда вряд ли поймешь все до конца, а если сообразишь – значит, тебе и надо быть главным розыскником, а не мне, и тебе – брать президентские заказы. Но вот тебе мой прогноз на ближайшее будущее: мы с ней будем вместе. Надолго. Может – навсегда, пока живы. В гусарах я не служил-с. Дав слово – держу его. А Эриде я его дал. Еще вопросы?

– Да уж непременно. Ты сказал: вместе – надолго. Тут я должен вроде бы раскрыть вам обоим объятия, благословить и уронить скупую мужскую. Но это твое «надолго» меня смущает, поскольку не только от нас с тобой оно зависит. Или, может быть, Смоляр тоже успел благословить вас? И пожелать счастья, как вот я желаю? Как с этим обстоит дело?

– Фу, – протянул Ястреб. – Смоляр, Смоляр… Ну, слышал я эту кликуху, не скрываю. Но чего ты хочешь? Чтобы я ехал прямо в Центральную или же в Следственную, а то и в Пересыльную, и там испрашивал благословения в каждой камере? Возле каждой параши?

– До меня не доходило, чтобы Смоляр сменил адрес, переехал в одно из названных узилищ. Ты первым сообщаешь. За такую весть готов расцеловать. Но губы что-то суховаты и у тебя, и у меня.

– Теперь слушай сюда, – сказал Ястреб. – Смоляр еще на воле, верно. И пока он не в «браслетах», от него покоя не будет ни ей, ни мне, ни тебе – все правильно. Но к той минуте, когда я ее отсюда заберу, этот тип либо будет проживать по одному из адресов, что я назвал, либо же…

– Либо же приехать за Эридой будет больше некому, так? – закончил за Ястреба отец-полковник.

– Угадал до половины. Либо же – если он не будет в тюрьме, значит, его просто нет вообще. Пожалуй, это было бы надежнее.

– Не слишком ли круто – для тебя? Разве такой оборот входит в твое задание?

– В официальное – нет. Но с этой ночи тут возник, сам понимаешь, мой личный, можно даже сказать, семейный интерес. Проблема безопасности и защиты. Так что все в порядке. Будь спокоен, отец-библиотекарь. Я за нею приеду обязательно – в скором времени. Может быть, мы тут даже немного задержимся. У вас приятно и безмятежно (отец Исиэль едва уловимо усмехнулся). Только смотри: чтобы, пока меня нет, с нею ничего не приключилось. Смоляр ее и в самом деле ищет – хотя я не до конца понимаю почему. Такая любовь? В его махинациях, насколько могу судить, Эрида не очень-то информирована. Хотя, возможно, она была с тобой откровеннее? Ты же как-никак в ранге двойного отца у нее? Надеюсь, что не больше?

Последний вопрос Ястреб задал весьма суровым тоном.

Прежде чем ответить, Исиэль с полминуты глядел Ястребу в глаза – сосредоточенным и невеселым взглядом.

– Я ее любовником никогда не был и никогда об этом не думал, – отчеканил он категорично. – По многим причинам, которые тебе знать необязательно; хватит, если скажу, что все они весьма серьезны – для меня, во всяком случае. А что касается мотивов Смоляра, то тут сложнее. Я вообще-то не собирался говорить тебе об этом, однако лучше услышишь от меня, чем от его собак: она-то как раз была близка с ним. И в этом его мотив: как это так, у главного человека в мире сбегает любовница, или, того хуже, кто-то ее уводит. Поэтому ему надо любой ценой вернуть ее. Пусть даже не для продолжения отношений, хотя он к ней, как докладывают, прикипел прочно; но хотя бы для возвращения уверенности в себе: он же раньше никогда и ни в чем не проигрывал, и такой вот удар по самолюбию для Смоляра – дело новое. Так что сейчас он, можешь быть уверен, пустится – уже пустился – во все тяжкие, чтобы ее изловить, вернуть, ну а уж там – зависимо от настроения: то ли сломить ее окончательно, то ли – уничтожить, дабы впредь другим неповадно было, чтобы никто не усомнился в его крутости и всемогуществе.

Ястреб, выслушав эту тираду, произнес каким-то не своим, севшим голосом:

– Об этом она мне не говорила…

– Что была его любовницей? Наверняка сказала бы. Если бы знала.

– Как это… Была – и не знала?

– Ты ведь был – даже не любовником ее, а любимым человеком? Был – она сама мне об этом рассказала. А ты почему промолчал? Не посвятил в секрет: как это можно, пятнадцать лет не встречаясь с женщиной, быть одновременно – ну, не все эти годы, конечно, но хотя бы в последние недели – с нею в близких отношениях, делить постель? Не понимаешь, верно? Вот и она точно так же. Смоляр ее в этом уверяет, а она не верит.

– Может, он ей просто врал?

– Может, конечно; и она тебе, возможно, врет. Но у тебя ведь не возникло такого подозрения?

– Сперва – да. Но чем дальше, тем больше оно слабело. А вот недоумение – крепло.

– Послушай, вот как хочешь, но я верю в то, что она этого на самом деле не знает. Так же, как ты. И тебе, кроме всего прочего, предстоит разобраться и в этом. А Эрида пусть остается при своем убеждении.

– Но у тебя-то откуда такая уверенность? В том, что это и на самом деле было? Что это не его деза?