Антон Орлов - Желтые небеса

Паренек загородил ему дорогу.

– А у вас какая-нибудь информация есть?

– Что тебя интересует? – Мартин поглядел на него сверху вниз.

– Как их найти?

– Хм… Для начала надо съездить в Канамор или в Саятто.

– Раюсаны ближе, – напряженно искривив тонкие губы, напомнил Теймо.

– В Раюсаны магических объектов больше нет.

– Почему?

– Развалились. Я сам видел.

Обогнув его, Мартин свернул в темный проулок между двумя холмами битого щебня. В проулке стоял бронекар. За спиной, над сплошным массивом руин, клубился дым, мерцало оранжевое зарево. Доносились голоса, кто-то даже смеялся. С неба нехотя падали капли.

– Господин Паад, я не знаю, как добраться до Канамора или Саятто…

– Подойди ко мне завтра, – бросил через плечо Мартин. – Я занят.

Письмо от Габри он вскрыл, предварительно надев на голову обруч с прозрачным щитком и натянув пластиковые перчатки. Габри любит устраивать сюрпризы. Впрочем, его послание, как и в прошлые разы, ни ядовитой, ни взрывчатой начинки не содержало. Только мат и некоторое количество рассредоточенных среди мата печатных фраз.

«……. Ты ушел от справедливого возмездия, но навсегда не уйдешь! Ты раскормленный самодовольный подлец! Ты не загадка, и я догадываюсь, что Вениамина Эша ты убил……. Я не боюсь написать тебе, что думаю, как боятся лицемеры, для которых самое страшное написанное слово – это „дурак“……. Эш был по-настоящему человечным и слабым человеком, Великим в своей слабости. Тебе……. до него надо расти!……. И я тебя сделаю слабым!

Ты не помнишь, как отказал мне в помощи. Вы все поступили со мной подло……. Я хотел научить Человечности любимую женщину и показать людям, как надо жить, а меня гнусно обвинили в попытке убийства при отягчающих обстоятельствах. Никто не понял Жертвенность и Красоту чего я сделал. Меня приговорили к смертной казни без суда, и она меня убила, а ты тоже хотел меня убить…….

Расплата грядет! Я пришел опять! Все убитые когда-нибудь возвращаются! Ты мне нужен для торжества Справедливости и еще кое-зачем, потом узнаешь, а твою самовлюбленную личность я раздавлю как весь… Эгтемеос!…….»

Мартину пришлось на несколько дней задержаться в Эгтемеосе. Он работал снабженцем: ездил по окрестным деревням и городишкам, закупая продовольствие, одежду, посуду, оружие, плотницкий, столярный и прочий инструмент. Сторговал на захудалой ярмарке в болотном краю дюжину чиротагов и телегу, которую Мадина сразу же раскритиковала за сомнительные ходовые качества.

– А вы, что ли, разбираетесь в телегах?

– Еще как! Я ведь была женой трахнутого келмака. Это не самая никудышная телега, но лучше бы вы взяли вон ту.

– Где вы были, когда я ее покупал? – угрюмо спросил Мартин.

– В ювелирной лавке. Прелесть, правда?

Развернув бархатную тряпицу, она показала длинные серьги, сотканные из серебряного кружева, с эмалевыми вставками.

– Высший класс, – одобрил Мартин.

– Только не говорите, что я транжирю деньги ЛОСУ, – пряча свое приобретение в карман, предупредила Мадина, хотя Мартин ничего такого и не собирался говорить. – ЛОСУ забросило меня в постель к этому задоголовому и прислало помощь с чертовской задержкой, пусть это будет моя маленькая компенсация!

– ЛОСУ забросило вас не в постель, а на Кадм в составе научной экспедиции. Если б не ваше нерациональное отношение к насилию, вы бы не проторчали столько времени в Хоромали.

– Мартин, мои убеждения – не предмет для насмешек, – сразу посерьезнев, отрезала Мадина. – Жаль, что я не могу доказать вам свою правоту. Когда-нибудь сами поймете.

В Эгтемеосе телеге обрадовались, претензий к ходовым качествам не было. Мартин отбуксировал ее, прицепив сзади к бронекару, а Мадина и двое борешанистов, умевшие ездить верхом, перегнали к лагерю чиротагов.

Между делом он собрал из запасных деталей еще один передатчик на ветхозаветных транзисторах и чипах. Панасов поблагодарил, но сказал, что передатчиком они воспользуются разве что в крайнем случае: все равно невелики шансы, что представители установивших блокаду миров пойдут на дополнительные затруднения ради того, чтобы снять с Кадма горстку людей.

– Попытаться стоит, – возразил Мартин.

– Ну… – незаинтересованно протянул Панасов.

Если он остался тут, спасаясь от административных взысканий, его вялая реакция понятна.

Мартину регулярно приходилось отбиваться от Теймо Блесновского и других борешанистов. Они просили, чтобы он отвез их в Канамор или в Саятто – куда ближе. Особенно настойчив был Теймо. Он вылавливал Мартина по три-четыре раза в день и упрашивал взять с собой хотя бы только его; ему это очень нужно; он должен объяснить Габри, что он и его друзья никакого зла в себе не несут; Габри, когда выслушает, все поймет… Мадина жалела борешанистов и тоже уговаривала Мартина разрешить мальчишке поехать с ними.

– У него есть для этого личные причины. Среди тех, кого увел так называемый Габри, была его девушка. Он очень переживает.

– Он с нами не поедет.

– Ну почему вы так уперлись? – прошипела Мадина, как рассерженная кошка. – Бронекар рассчитан на десять пассажиров! Теймо обещал, что будет нам во всем помогать…

– Как только он сообразит, что я хочу прихлопнуть Габри, его отношение к нам радикально переменится.

– Мартин, Теймо Блесновский – это не Эш. Это честный, умный, ранимый мальчик с обостренным чувством справедливости! И он сильно тоскует без своей девушки. Неужели он не вызывает у вас симпатии, хоть капельку?

– Вызывает. Но я не хочу, чтобы такой парень висел у меня на шее, когда я занимаюсь делом. Надеюсь, что его девушку и всех остальных остолопов еще можно спасти, – Мартин вспомнил о «зомби» из Раюсаны, и по спине пробежал противный холодок. Нахмурившись, он закончил: – Пусть сидит здесь, целее будет. А мы завтра утром едем.

Утром Теймо опять пришел и просил взять его с собой, но Мартин был непреклонен. Смерив борешаниста хмурым взглядом, он захлопнул дверцу, включил зажигание. Бронекар тихо заурчал. Над необъятными кучами обломков разгоралась розовая заря, редкие перистые облака ползли с востока на запад. Когда машина тронулась с места, мальчишеское веснушчатое лицо Теймо сморщилось. Он плакал. Секунду он стоял на виду, потом, уловив, что на него смотрят, шагнул в тень. Медленно, осторожными рывками, развернувшись, бронекар покатил по извилистому ущелью, петляющему среди пестрых, с преобладанием серого и белого, завалов. Под колесами хрустело.

– А вы очень жестокий человек, – хриплым от слез голосом прошептала Мадина.

Мартин про себя выругался.

– Мадина, мы не на пикник поехали. Тащить с собой Теймо было бы неразумно. Борешанисты вляпались в историю с Габри, как пятилетние детишки, которым дядя показал конфетку. Я не псих, чтобы после этого кого-то из них взять в свою команду.