Александр Быченин - Чёрный археолог: Чёрный археолог. По ту сторону тайны. Конец игры (сборник) [litres]

Система Риггос-2, планета Ахерон,

12 августа 2541 года, день

Дежурить при свете дня оказалось куда как легче, правда, было неимоверно скучно. Ночью хоть трясло от страха, а тут солнышко припекает, кусты мерно шелестят, мелкие грызуны в траве шмыгают – лепота. Правда, где-то через четверть часа после смены я внезапно осознал, что отдых в овражке, резко ограничивающем поле зрения – не самый лучший вариант. По уму, секрет надо бы расположить наверху, чтобы контролировать подходы, но тут, видимо, Тарасов руководствовался какими-то своими специфическими соображениями. О чем я не поленился поинтересоваться, когда пришел черед будить Пьера. Просьбу майора я выполнил, хотя и не очень понимал, зачем ему добровольно лишаться еще целого часа сна. Впрочем, тот был не в настроении, и отделался короткой фразой:

– Паша, зачем тебе еще и это?..

– Ну, для расширения кругозора…

– Так залезь на склон и расширяй хоть до опупения!

Понял, не дурак. Оставив недовольного Тарасова наедине с Пьером, я все же забрался на самую верхотуру, с некоторым трудом продравшись через кусты. И, оказавшись наверху, незамедлительно убедился в правоте старого вояки: во все стороны до самого горизонта простиралось обширное поле, заросшее сочным ярко-зеленым травостоем, настолько крепким, что колеи от двух довольно тяжелых джипов я отыскать не смог – жесткие стебли выпрямились, скрыв все следы нашего пребывания. Опять же, к югу, откуда мы прибыли, рельеф несколько повышался, в противном случае даже и пытаться что-то рассмотреть нечего было и думать – трава, что называется, по пояс. И овражек, служивший нам временным убежищем, если и выделялся чем-то на общем фоне, то лишь купами кустов. Думается, именно по этому признаку Тарасов его и отыскал. На севере, почти у самого горизонта, виднелась стена леса, но туда мы, усталые и не выспавшиеся, благоразумно соваться не стали. Вернее, майор вовремя нашел укрытие. В общем и целом его резоны я уяснил. Обнаружить нас можно было, лишь случайно наткнувшись. Либо если специально обшаривать все имеющиеся в наличии подходящие нычки, что для местных труда бы не составило. Понятно, задайся они такой целью.

– Убедился, Фома неверующий? – насмешливо поинтересовался Тарасов, стоило мне в буквальном смысле слова съехать на пятой точке по склону и остановиться у самого «бобика», едва не упершись ногами в колесо.

– Ага, – ухмыльнулся я в ответ. – Чего спать не идешь?

– Тебя жду. А то опять накосячишь, – не остался тот в долгу.

И заржал, когда я жестом объяснил, какой величины рыбу ему надо поймать.

Осознав всю бесперспективность как-либо уязвить непробиваемого военного, я забрался в родное кресло, натянул бандану на глаза и незаметно для самого себя погрузился в царство Морфея. Снился мне почему-то шкафоподобный тип в камуфляже, лицом удивительно похожий на Тарасова, который при помощи пенделей и русского матерного пытался вбить в меня основы строевой службы, впрочем, без особого успеха. Закончилось все тем, что он принялся орать мне в ухо: «Вставай!», когда я на сотом отжимании распластался на земле. Я мычал что-то невразумительное, в надежде, что ему надоест, и он отстанет, но тип оказался на редкость упорным…

– Паша, вставай!..

– А?! Что?!

– Подъем, рядовой! – уже откровенно потешаясь, рявкнул Тарасов, так что я рефлекторно вскочил на ноги – вернее, попытался – и вполне ожидаемо сначала зацепился темечком за дугу безопасности, а потом снова рухнул в кресло. Спинка-то наклонена, а я спросонья и не сообразил.

Несколько секунд я силился осознать, что стряслось и почему я ничего не вижу, потом майор сдернул с моей головы бандану и буркнул с сочувствием:

– Ничему-то вас в ваших академиях не учат… небось, и устав караульной службы только в библиотеке видел, на полочке?

– Угадал, блин! – огрызнулся я. – И насчет рядового ошибся. Меня в младшего лейтенанта разжаловали, чтобы совсем уж ниже плинтуса не опрокинуть, когда увольняли с «волчьим билетом».

– Вот как? Исключение, значит, сделали…

И ни капли раскаяния во взгляде. Ну что за человек?..

Я все-таки выбрался из машины и до хруста в суставах потянулся – вопреки ожиданиям, никто на мои законные два часа сна не покусился. Тарасов хоть и та еще скотина, но отнюдь не сволочь. Судя по довольному виду Гюнтера, тот тоже на славу оттянулся. Пьер же выглядел как всегда, и в охотничьем камуфляже умудряясь оставаться эталоном элегантности.

– Пять минут на оправиться, и погнали! – не теряя времени, объявил майор. – А то какое-то у меня предчувствие нехорошее, коллеги…

Что характерно, оные предчувствия Тарасова не обманули. Поначалу, где-то час, ехали спокойно и даже неторопливо, так что я несколько расслабился, убаюканный мерным покачиванием джипа, а потом майор что-то заметил и высказался предельно емко и отменно непечатно.

– Что?! – вскинулся я, сдерживая зевок.

По левому, так сказать, борту тянулась опушка того самого леса, что я давеча рассмотрел, забравшись на склон оврага, то есть поле мы все-таки пересекли и уже довольно долго двигались вдоль массива, периодически объезжая скопления кустов, по большей части колючих. Справа тянулась обширная заросшая травой проплешина, по которой бродяга-ветер периодически пускал волну, попутно завывая в дуге безопасности «бобика». Сзади никого, хоть майор и опасался погони. Впереди, впрочем, тоже. В общем и целом ничто не предвещало беды, как пишут в приключенческих романах.

– Дым, – коротко буркнул Тарасов.

– Где?!

– Ты, Паша, совсем слепой, что ли? Вон, прямо по курсу.

Оп-па! А майор-то прав! Если приглядеться, впереди, почти у самого горизонта, в небо поднимались целых пять тонюсеньких черточек. И как он умудрился с такого расстояния засечь?! Силен мужик, ничего не скажешь.

– Думаешь, аборигены?

– Уверен, – выпустил сквозь зубы воздух Тарасов. – Это тебе не банальные костры. До них километров десять, не меньше. Прикинь, какие это столбы, если мы их отсюда видим?!

– Стоянка?

– Если бы… На дневке никто таких пиротехнических шоу не устраивает. Нет, Паша, гораздо хуже. Это тризна.

Видимо, удивление было написано у меня на лице огроменными буквами, потому что Тарасов невесело ухмыльнулся и пояснил:

– Похороны. У кочевников принято зарывать мертвецов в землю, но только если они умерли от, скажем так, естественных причин – болезни, старости, ну, или там хищник задрал. А вот если человек убит врагами – то только так, со спецэффектами. Причем из-за одного убиенного они такой пал устраивать бы не стали, костры очень большие. И их пять, понимаешь, Паша?! Такое впечатление, что полплемени кто-то в расход пустил.

Я, не сдержавшись, удивленно присвистнул.