Гай Орловский - Ответный удар

Здесь собрались крестьяне – по двое-трое валят деревья, выкорчевывают пни, утаскивают, привязав к лошадям. Те громко и раскатисто ржут. Длинные прочные веревки натягиваются, как струны, волоча за собой тяжелые пни с торчащими корнями. Кое-где отвоеваныне у леса участки уже распахивают под поля.

Глядя на ворга, крестьяне бросают обед и спешно возвращаются к работе. В глазах испуг, руки хватают висящие на груди амулеты.

– А твои сородичи вроде одно время перекидывались в зверей и обратно где ни попадя, так что народ бледнел, – сказал Страг вдруг, – пару раз, помню, такое было, что народ в страхе хватался за вилы да топоры. Чуть до убийства не доходило.

– До убийства этих бедолаг, хочешь сказать? – рыкнул Лотер. – Было дело, но с тех пор Теонард запретил. Приходится моим теперь оборачиваться только там, где никто не зрит.

– Оно и правильно, – кивнул Страг, – вашего брата надо держать в ежовых рукавицах. Не хватало еще воргского беспредела.

Лотер зыркнул на него, но промолчал.

Хранителей в лицо знают далеко не все, поэтому Страг замечает, что даже на него жители смотрят с подозрением, детей подзывают на всякий случай к себе. Поединщик ощутил на себе настороженные взгляды – мало ли, вдруг и этот широкоплечий зеленоглазый с секирой – тоже оборотень. Даром, что одет в рубаху и кожаную куртку, а не ходит полуголый, с длинными космами и не показывает клыки.

Лес вокруг становится гуще, деревья стоят теснее. Могучие и толстые, с потемневшей от старости корой растут рядом с зеленым молодняком. Кустарник доходит им до половины роста, широко раскидывает цепкие ветви, ползет по стволам жестким и толстым вьюном.

Деревья окружают двух Хранителей плотной зеленой стеной, покрытые листьями ветки тянутся во все стороны. Жара отступила, повеяло прохладным ветерком. Солнце красиво переливается через тонкий зеленый купол из листьев. Могучие стволы похожи на заколдованных исполинов, навеки обреченных здесь стоять, пока не ударит молния или не вырубят люди.

Страг замечает, как-то здесь, то там шныряют белки, перебегают и тут же юркают в листву. Где-то стучит дятел.

Ворг идет настороженно, крутит головой, втягивает носом воздух, будто гончая, что пытается взять след. Сжимает и разжимает массивные кулаки. Страг невольно подумал, что Лотер, благодаря густой шерсти и повадкам, даже в человеческом облике напоминает зверя – это проявляется в каждом движении. Если бы не знал его хорошо, то стал бы опасаться.

– Не нравится мне это, – прорычал ворг.

Страга тоже почувствовал тревогу, по спине пробегают мурашки размером с мышь, царапают когтями кожу.

– Я уже пару дней как чую опасность, – пояснил оборотень. – Не в Цитадели, а что-то из леса. Как раз с тех пор, как мы сложили Осколки и соорудили Гнуру резиденцию. И ведь гад какие хоромы отгрохал – три этажа. Три! Куда ему столько! Понимаю, Керкегору бы – у него восемь жен, всех этих пернатых баб надо где-то расселять. Но куда столько места нашей зеленой жабе? Да еще и домиков вокруг понастроил!

– Гоблины своего не упустят, – кивнул Страг, внимательно глядя по сторонам.

Взгляд скользит по кустарникам в человеческий рост и плотно смыкающимся стволам многовековых деревьев.

– Протяни Гнуру руку, – добавил циркач, – и он тебе на шею залезет. Да еще и возмутится, потребует компенсацию.

При их приближении впереди за высокими густыми кустами резко сорвались вороны, в воздухе замелькали черные крылья. С хриплыми криками взвились в небо, на миг закрыв солнце.

Ворг оказался впереди в два прыжка, отодвинул скрывающие обзор ветви. Страг уже стоит рядом, готовый в любой момент выхватить секиру. Дай только повод, сразу развалит напополам, а потом уже – разбираться, кто это был и как звать.

В неглубоком овраге лежит труп человека. Мухи облепили рваным черно-зеленым покрывалом, противно и мерзко жужжат, ползают туда-сюда. Тело буквально разодрано на части – белеют обглоданные кости, заметны лоскутки ткани, что когда-то была одеждой, а теперь потемнела от крови и прилипла к скелету вместе с останками плоти. Только лицо почему-то нетронуто.

Поединщик увидел, что при жизни это был молодой мужчина с бородкой. В остекленевших глазах застыл ужас. По щекам и лбу бегают цепочки муравьев, пропадают в приоткрытом провале рта и выбегают уже из ноздрей, спускаются по щекам и на шею.

– Гвоздь мне в пятку! – выругался поединщик.

Он машинально оглядел неровную стену деревьев перед собой. В повисшей тишине раздается жужжание мух да ветер шелестит листьями. Птичье пение и частый стук дятлов пропали, словно никогда не было.

– Великая медведица! – прорычал Лотер. – Мне это точно не нравится!

Поединщик заметил, что шерсть на нем стала темнее и гуще. Изо рта угрожающе торчат клыки, лицо все еще человеческое, но уже проступают звериные черты. Угольно-черные глаза смотрят настороженно, ноздри широко раздуваются, вбирая запахи.

Не сказав ни слова, Лотер вдруг прыжком перемахнул через обглоданный труп и углубился в заросли.

Страг последовал за ним. Идет осторожно, взгляд сосредоточен. Ворг держится левее, оставляет обзор открытым. Свободной от секиры рукой циркач убирает ветки, что царапают, норовят выколоть глаза и распороть кожу на лице.

– Гляди, – бросил оборотень, указывая вперед.

На примятой траве следы засохшей крови. Чуть дальше в кустах виднеется еще один обглоданный скелет, облаченный в то, что когда-то было кафтаном. Труп сравнительно "свежий"– при приближении Хранителей с жужжанием взвилась стая жирных мух.

Пройдя еще немного, ворг остановился перед уходящим вверх склоном холма. Кусты делают холм его похожим на огромную голову лешего, закопанного по шею в землю. В двух шагах земля выворочена, всюду засохшие черные комья. Внутрь ведет широкий проход, как если бы прошли три здоровенных быка в ряд.

Страг приблизился. Из залитого чернотой прохода пахнуло сыростью, донесся порыв застоявшегося воздуха, в котором поединщик различил нотки гнили и разложения. В глубине мерцает тусклый свет.

Они переглянулись.

– Я пойду первым, – сказал Лотер негромко. – У меня нюх. Если там что-то прячется, учую сразу!

Поединщик не стал спорить. Они осторожно двинулись внутрь. Ворг впереди, глаза горят красным, хорошо видит в темноте. Шерсть на затылке приподнялась.

Циркач идет следом, секира в руках сидит как влитая, лезвие ловит исходящие изнутри пещеры скупые лучи света и тускло поблескивает в ответ.

Стены тоннеля тонут в полумраке. Шаги отдаются едва слышным постукиванием.

Свет сделался ярче, словно они стали ближе к источнику. Но теперь он сделался какого-то алого цвета. Будто в крови вымочили платок и накрыли фонарь. Темнота отодвинулась, стали отчетливо видны земляные стены. Из потолка кое-где торчат пробившиеся вниз корни, похожие на длинных белесых змей.