Андрей Совинин - Эволюция: Битва за Утопию. Книга псионика

– Это Утопия, здесь все время что-то меняется. И каждый раз к худшему…

Один из стрелков якобы случайно оказался неподалеку от нас. Он недоверчиво поглядывал в нашу сторону и навострил уши. Пришлось тут же сменить тему. Но и без дальнейших разговоров было понятно, что нам не улыбалось оставаться в этом безумном шоу. Нужно было придерживаться старого плана, постараться сделать ноги, когда представится возможность, и добраться до тайника. Но для этого стоило сначала подобраться к нему поближе. А пока оставалось только выжидать…

Солнце висело в зените. На берегах царило спокойствие, океан был тих, и только весла мерно вспенивали его поверхность. Они несли нас прямо к владениям неведомого культа, который я тогда, откровенно говоря, всерьез не воспринимал. Ничего удивительного в том, что кто-то начал поклоняться новым богам, я не видел. Среди людей, стремительно одичавших и пролетевших сквозь все этажи цивилизации обратно в подвал каменного века, могли зародиться какие угодно верования. И скорее всего самые дикие и кровавые. Тогда я еще не знал, что эти ребята имели дело не просто с химерами своей фантазии. Их божество было действительно серьезной силой. Такой серьезной, что ему бы не составило труда погасить здешнее солнце и обе луны Утопии, если бы оно вырвалось на свободу. Но все это я узнал намного позже, а в тот день меня настораживало лишь то, что адепты новой веры водят дружбу с пауками.

Мы высадились на заброшенном причале. Вокруг было тихо – ни людей, ни пауков. Стар-Ян выстроил своих людей на берегу и приказал раздать оружие. Мы с Джозом снова получили дробовики. Катарине достался массивный тупорылый «Громобой», который она тут же засунула за пояс, предпочитая поигрывать тесаком. Амира обрядили в тяжелые доспехи «палача». Казалось, они были сделаны по его мерке, а здоровенный топор смотрелся в его мускулистых руках так, будто он с ним родился.

Его и еще пару «палачей» выставили вперед, мы шли во втором ряду, держа ружья на изготовку. Стар-Ян возвышался на обгорелом китайском паланкине без верха, который несли на плечах четверо его разряженных слуг. Эта колонна направлялась вдоль высокого бархана туда, где я смог увидеть ближайшее скопление красных точек. Примерно через час пути состоялась первая встреча.

– Стойте, не знающие света истины!

На вершине песчаного гребня виднелись три фигуры. Вернее, три человеческие, которые я опознал сразу. То, что лежало у их ног, поначалу казалось двумя бесформенными тюками. Но вот один из них немного шевельнулся, и нас ждал неприятный сюрприз. Я понял, что это не мешок. Это был бомбер, застывший у ног человека, как послушная собака.

– Видите это? – захрипел нам Стар-Ян, у которого от волнения даже пропал знаменитый голос, легко покрывавший восемь октав. – Бомберы служат человеку! Неужели их вера и правда творит такие чудеса?

Он мгновенно пришел в себя и картинно воздел руки в воздух. Теперь его слова снова гремели и отражались от склонов, словно он был на сцене.

– Приветствую вас, служители неведомого бога! Я, непревзойденный Витторио Стар-Ян, прибыл на встречу с вами!

Незнакомцы в ответ, как по команде, подняли дробовики и направили на нас. Бомберы заворочались, будто укладывая поудобнее бугристые курдюки. Один из адептов новой веры выступил вперед. Его лицо было закрыто зеленой маской, одежда, укрепленная защитными пластинами, была двух цветов – зеленого и черного. Остальные были одеты в такую же форму. Странное обмундирование. Похожего я на Утопии еще не встречал. Старший поднял руку:

– Вы пришли служить Единому? Следовать его заповедям? Исполнять его приказы? Отдать жизни в Последней битве, чтобы обрести бессмертие? Тогда мы приветствуем вас. Если нет – вы умрете.

Стар-Ян почтительно кивнул и ответил успокаивающим, примиряющим тоном.

– Мы пришли с миром. Мы только желаем узнать о вашей вере и рассказать о ней всему человечеству!

Человек в маске переступил с ноги на ногу. В напряженной тишине было слышно, как шуршит осыпающийся тонкими струйками песок.

– О Едином и так все узнают… Никто не останется в стороне! Перед каждым встанет выбор, и горе тем, кто пойдет против Единого!

– Хорошо, хорошо… Наверное, мы примем вашу веру. Даже скорее всего! Но пока просто позволь нам пройти дальше – мы желаем увидеть ваш алтарь. И придержи своих зверей! – Витторио указал на одного из бомберов, который приподнялся на своих лапах.

Неожиданно тварь словно проснулась от спячки и начала осторожно перебирать конечностями. Она медленно поползла к нам, волоча неуклюжее тело вниз по склону. Все мы внизу следили за ее приближением, держа побелевшие пальцы на спусковых крючках.

Бомбер двигался слишком лениво для представителя своей породы, и я впервые смог разглядеть его во всех подробностях. Две мощные лапы, заострявшиеся на концах, уродливая пасть со множеством мелких острых зубов, распухшее колышущееся тело-мешок, покрытое безобразными фиолетовыми буграми. Я не видел ничего похожего на глаза – только его создателю было известно, как бомбер ориентируется в пространстве. Но ориентировался он неплохо, приближаясь к нам по прямой.

– Сначала сложите оружие! – Голос проповедника таинственного «Единого» звучал все более угрожающе. – Или смерть! Вам нет дороги к святыням, пока мы не проверим вашу праведность…

– Разве вы не знаете меня? Я – Стар-Ян! Какой вред мы можем вам принести? Я сделаю вашу веру популярной во всей галактике!

– Кто знает, может, вы слуги Осквернителя? Осквернитель разрушает наши святыни, мы должны остановить его. Бросайте оружие!

– Осквернитель? Какой Осквернитель? Мы не имеем к нему отношения, почтенный жрец. Спросите любого – Стар-Ян всегда был терпим ко всяким религиям.

– Слуги Осквернителя могут принять другие обличья…

– Нет-нет! О чем вы говорите? Меня принимали служители Девяти неизвестных, последователи Кошачьего имама, адепты Вавилонской матери… Я был допущен в их святилища, склонялся перед их алтарями и участвовал в ритуалах. Никто из них не может обвинить меня в неуважении к своей вере! Все остались довольны моими передачами, уверяю вас, а число новообращенных потом всегда росло…

Пока Стар-Ян пытался заговаривать зубы и продолжал свой абсурдный в этих обстоятельствах монолог, я как завороженный не мог отвести взгляда от бомбера. Пятнадцать метров до него, десять… Я вспомнил мерзкий звук, с которым они разлетаются на куски, вонь едкой слизи, лихорадку после контузии. Дурнота подступала к горлу, хотелось закрыть глаза, присесть и скрючиться за широкой спиной Амира. Тварь подползла еще на пару метров… Рядом кто-то резко передернул затвор.