Андрей Совинин - Эволюция: Битва за Утопию. Книга псионика

Фигуры внизу прыснули во все стороны, словно тараканы на кухне в сингапурских трущобах, если ночью включить свет. Правда, не все собирались спасаться бегством – пули уже летели и в мою сторону. Поначалу я не обращал на них внимания, но стрельба становилась все точнее. Первые вспышки только ослепляли на мгновения, но потом обзор сузился – пара сенсоров была выведена из строя.

Смысла двигаться дальше все равно не было, и я принялся вертеться на месте, пытаясь хлестать вокруг себя верхними щупальцами, как плетьми. Я не понимал, попадаю по кому-нибудь или нет – концентрироваться одновременно и на движении, и на зрении у меня не получалось. Я просто топтался вслепую, как пьяный великан на пиру лилипутов, изо всех сил стараясь удержаться на своих лапах. Хотелось верить, что арлекинки в это время не терялись и пользовались ситуацией на все сто.

Сколько продолжался мой танец, понятия не имею. По субъективным ощущениям – примерно вечность. На самом деле, может, пару минут, может, десять или даже пятнадцать. Иногда неожиданно прорывались ощущения от почти забытого тела, и я понимал, что извиваюсь и верчусь, как жертва белой горячки, лежа на каких-то твердых кочках.

И тут я почувствовал чье-то присутствие. Речь, понятное дело, не о кутерьме внизу, даже не о том укромном месте в зарослях, где находилась моя телесная оболочка. Это вообще не было чем-то физическим – просто кто-то еще забрался в электронные мозги доминатора, и теперь я был там не один. Как будто в темной комнате послышалось постукивание погремушки на змеином хвосте. Только это была не заплутавшая рептилия, мечтавшая поскорее выбраться наружу, – тварь искала именно меня.

Я все понял сразу: Рохо был где-то рядом и пытался нашарить меня своим пси-щупальцем. Даже если бы я сумел разглядеть его внизу зрением доминатора, то вряд ли бы смог ему что-то сделать. Но и бросать свою неповоротливую игрушку мне совсем не хотелось. Наш отряд потерял бы тогда дополнительный шанс на победу, а их и так было немного. Я решил держаться до последнего, чувствуя, как вокруг меня стягивается стальная сетка…

На меня нахлынули чужие ощущения: злоба, страх, звуки, образы и запахи из чужой памяти. Муть, в которую я погрузился, перестав концентрироваться на зрении доминатора, сменилась болезненной белизной. Меня слепило солнце пустыни, но это было не светило Утопии, а другое – еще более раскаленное и злое. В его лучах искрился песок, скалились выложенные в ряд головы с закатившимися белками. Ватная тишина сменилась гудением мушиного роя, который нарастал, переходя в гул атакующих дронов. Я задыхался от запаха горелого кукурузного теста и чувствовал во рту соленый вкус крови.

Всего этого мой изможденный мозг не выдержал – плотина, сдерживавшая накопленную усталость, прорвалась. Меня просто смыло с капитанского мостика, штурвал управления выскользнул из рук. Я перестал контролировать доминатора и вернулся в свое тело, но этому уже не сопротивлялся. Отступить сейчас было единственным выходом. Наверное, такое испытывает человек, которого арканом выдернули из зыбучих песков…

Я чувствовал себя ныряльщиком, аварийно поднятым с большой глубины. В глазах было темно, голова гудела, руки тряслись крупной дрожью. Надо мной было уже заметно посветлевшее небо, на его фоне издевательски приветливо покачивались какие-то узкие длинные листья.

Издалека доносился шум боя: автоматный перестук, крики, редкие взрывы. Приподнявшись на локтях, я огляделся по сторонам. Рядом со мной на корточках сидела арлекинка, оставленная, видимо, для охраны. Та самая девица с пирсингом и фрактальными узорами на лице. Сиделка из нее была так себе – в мою сторону она даже не смотрела, пытаясь прожечь взглядом густые заросли, отделявшие нас от поля битвы. Нижняя губа закушена, пальцы на рукоятке тесака побелели. Заметив наконец, что я пришел в себя, она напряглась еще сильнее и нервно затараторила:

– Что там, пси? Что случилось? Подбили тебя, что ли? Как наши? Чья берет?

Говорить мне было тяжело, но я сделал вид, что просто сохраняю хладнокровие и не тороплюсь с ответом. С невозмутимым видом пожал плечами. Однако арлекинку это не устроило.

– Да не молчи ты, слышь?! Или язык откусил? Трясло тебя, конечно, нормально… Как припадочного! Думала, сейчас концы отдашь… Давай попробуй сказать что-нибудь!

Зрачки у нее были расширены, не знаю уж, отчего – от волнения, боевых препаратов или желания поскорее самой нырнуть в гущу сражения. Было видно, что еще чуть-чуть, и она схватит меня за грудки, чтобы вытряхнуть хоть слово. Пришлось с трудом разлепить пересохшие губы и ворочать тяжелым языком.

– Праздник в разгаре… Пока ничего не ясно…

– Мэй в порядке? Не ранили ее?

– Да не знаю, там не разберешь. Куча-мала… – Я попытался вспомнить, кто такая Мэй, но решил не тратить на это силы. Наверное, та властная азиатка.

– И что? Отсиживаться будем? Пока там наших кладут? – Арлекинка непроизвольно оскалилась и звякнула клинком, чуть вытащив его из ножен и нервно загнав обратно. – Что железка твоя? Не ковыляет больше?

Я сел. Пошевелил руками, потом ногами. Все затекло, но кое-как двигалось. Выбора не было: снова взять доминатора под контроль нечего было и пытаться, прятаться здесь тоже смысла не имело.

– Отковыляла железка… Придется на своих двоих туда топать. Только осторожно, на рожон сразу не лезь!

Сказал и сразу понял – пустые хлопоты. Никакие предупреждения ее не остановят – это не послушные каждому моему слову штурмовики. Арлекинка резко вскочила, словно отпущенная пружина, и воинственно выдохнула.

– Ха! Наконец-то!

Она бросилась вперед, я хромал сзади, на ходу приходя в себя и нашаривая на поясе кобуру, которая съехала куда-то набок. Нас оставили не так уж далеко от места боя – скоро мы увидели все своими глазами. Обстановка изменилась. Людей Рохо в строю осталось намного меньше: часть из них валялась в лужах крови, большинство, по-видимому, сбежало. Остальные были отрезаны от джунглей и отступали к кораблю.

«Красноликие» по-прежнему превосходили числом, но сейчас я им не завидовал. Обычная тактика арлекинок была проста: бросок гранаты, резкий срыв дистанции, град ударов клинком. Сейчас взрывов уже слышно не было, шел практически рукопашный бой – плотный, непрерывный, настоящая резня. Со стороны арлекинок – никаких прелюдий, никаких маневров, только постоянная атака. Они лишь пытались уклоняться от пуль за счет своих знаменитых кульбитов и шли вперед.

Для их врагов любая пауза между выстрелами значила удар клинком, перезарядка магазина – верную смерть. «Красноликие» отбивались прикладами, били в упор из дробовиков, кто-то сцепился с противником и катался по земле. Штурмовики держались во втором ряду и вели прицельный огонь по тем, кому удавалось вырваться из этой мясорубки.