Мария Быстрова - Шпионка поневоле

Подозрительность кольнула сердце.

— Сомневаюсь, что такая перспектива вообще кого-то порадует… Почему вы спрашиваете? Мы будем беседовать о политике?

Бирлек разглядывал меня долго, пристально.

— Юная госпожа дурно обо мне думает. — Когда этот воин смеется, то выглядит еще более притягательно. О чем он говорит?! — Мы в Воленстире не привлекаем юных барышень к шпионажу, как вы, вероятно, подумали. И о политике, поверьте, хочется говорить в последнюю очередь.

Неожиданно до меня, бестолковой, дошел смысл этой фразы. Господин советник не собирается требовать от нас ничего незаконного в оплату долга за спасение… Бездна! Почему мне даже в голову не пришла мысль о том, что он мог бы это потребовать?! Соберись, Яна! Не теряй рассудка. Он тебе нравится? Хочешь его? Ситуация — нонсенс, но где твоя гордость? Гордость, ау… Ау-у! Повезло, что Бирлек благороден и делает вид, будто не замечает внезапного бунта твоих гормонов… Шпионаж… Какая из обычной студентки шпионка? Кроме лекций по управлению дирижаблями, с меня спросить нечего! Повезло! Интересно, а если бы он все же попытался завербовать меня, сколько бы я колебалась, прежде чем отказать такому мужчине?

Манящая чернота глаз завораживала, и этот мысленный вопрос так и остался без ответа. От вина кружилась голова. Очередная волна восторга, смешанного с облегчением, смыла последние сомнения в добропорядочности Бирлека.

— Мой интерес в другом. Не хотелось бы, чтобы с вами случилось непоправимое. Помочь всем регесторским магам невозможно, но юной госпоже, чей прелестный образ я так и не забыл, вполне по силам.

— Как?

Теперь метис улыбался снисходительно. Он думает, я дура, не понимаю очевидных вещей! И он прав! Ни хрена я не понимаю! И не хочу понимать… хочу… Хочу…

Мне указали на бокал:

— Пейте, пожалуйста, у вас не было возможности попробовать в Тиреграде вина.

И я послушно сделала еще глоток. Мир заволокло туманом. Нереальные ореолы вспыхивали вокруг факелов, светящиеся круги плыли перед глазами… По венам разливалось счастье, голову продолжало кружить, а советник Бирлек стал единственным недвижимым элементом в моей шатающейся реальности.

— У вас был мужчина. — Он не спрашивал — утверждал.

— Что? — выдохнула я, слабо понимая, его ли это слова или мои мысли.

— Вижу, был. Чувствую. Давно. Я знаю о магах полета и объединении, знаю почти всех ваших пилотов в лицо, в том числе и женщин. Обычно они уже имеют постоянного партнера либо ищут его в беспорядочных связях, как ваша подруга. Тем удивительнее было повстречать столь разборчивое создание.

Внимание сместилось вовнутрь, там, в глубине, рождалось желание. Говори… говори, и я буду трепетать…

— Сначала подумал — ошибка, но потом понял, что у юной госпожи действительно не было близости более двух лет. Столь привлекательной красавице, настоящему алмазу, никто не пришелся по душе? Загадка! А загадки нужно разгадывать.

Тело желало того, чего никогда не знало, — ласки. Это все его проникающий взгляд, да что там, воинственный воленстирец вызывал дрожь одним своим видом. Я сдерживалась, ибо сам Бирлек оставался невозмутим. Понимает ли он, что творится со мной? Обычный ужин, вежливая беседа, все планы рушило собственное тело, восставшее против разума… Хочу!

— Я сделал вывод, что передо мной вдова. Чарующая, гордая, сильная… И решил с вами познакомиться.

Реальность поплыла, хриплый голос звучал со всех сторон. Как же он мне нравится! От дикого первобытного голода можно и свихнуться… Такого не случалось никогда… Паника, как защитная реакция, не доходила до разума, отключилась логика, превращая меня в комок сжатых нервов. А Бирлек смотрел внимательно, говорил медленно, с придыханием.

— Юная госпожа — не вдова. — Он двинулся вперед. — Тот человек не ценил тебя. Шрамы на спине слишком грубы, я почувствовал их через шелк… Ты боишься… — О да, боялась, но не теперь… теперь я уже ничего не боюсь. — Страх — не позорное чувство для девушки. Я помогу побороть его, все исправлю и покажу, чего ты действительно достойна.

О да… мне нужно забыть боль, почувствовать себя женщиной, настоящей, любимой. И захотеть самой… Как он творил это? Не знаю. Как бабочка летела на огонь, так и я рвалась к нему, не замечая, как на краю сознания надрывается сирена интуиции. Что-то было не так.

— Я увидел и полюбил тебя, Яна, сразу и навсегда.

От заветных слов срывало крышу… Сердце колотилось, сбивалось дыхание… Жар плавил меня. Ведь ничего страшного не случится? Не может же случиться? Если я поддамся желанию один раз! Ведь я безумно хочу этого… Так почему нет? Почему должна противиться? Один разик…

Теперь Бирлек находился близко, слишком близко, меня покачивало… Первый поцелуй в шею, как удар током, второй в ухо, и я уже не сдержала стона, натягиваясь струной. Шлейфы от факелов кружились, будто в калейдоскопе. Руки давно обнимали за плечи, расстегивали пуговицы. Яна Брайл пропала, сгорая в огне этого демона, в животе закручивалась страсть. Упав на подушки, позволила ласкать себя поцелуями, сходя с ума от его запаха, чуть шершавые пальцы скользнули по позвоночнику, и я выгнулась дугой. Более не принадлежа себе, застонала и сорвалась навстречу. Уверенным движением меня бросили обратно на подушки, прикрывая своим телом. Проникшая в прическу ладонь растрепала волосы, подавляя волю… Тир Бирлек требовательно коснулся моих губ. Никто не целовал меня так. Никогда.

Вспышка боли разорвала голову, и я взвизгнула, вспомнив, что кое-кто все же целовал. Не так, но… Образ сломленного человека посреди черного пляжа… Того, о ком не вспомнила ни разу за вечер… Дернувшись, я выставила руку перед собой.

— Стой! Что-то не так, — только и успела выдохнуть и вновь угодила в капкан его взгляда, теряя связь с реальностью. — Мне нужно… нужно… — Голос дрожал, мысли рассыпались…

Если бы Бирлек тогда настоял, то я бы не смогла остановить его, ведь сама безумно желала всего этого. То ли был какой-то кодекс чести, то ли пресловутые традиции помогли, но воленстирец отстранился. Жаль, это лишь усилило мою агонию… Из памяти стирались воспоминания… Нужна пауза… Что-то не так… Кажется, он понимал меня без слов и на мои действия отреагировал жестким смешком:

— Иди. Тебя проводят.

Из беседки я выпала, ноги подкашивались, внизу живота пульсировало желание, а зрение так и не восстанавливалось… Но хуже было другое — мне нестерпимо хотелось вернуться. Сейчас, немедленно! Иначе не прощу себе! Буду жалеть до конца жизни… Лишь одна мысль билась в тумане сознания: «Сейчас. Сейчас я вернусь к нему…» Это было даже хуже, чем сидеть рядом… Разум помутился, больше своей жизни без него я не представляла.