Владислав Морозов - Охотник на вундерваффе

Они молча подняли с земли тело убитого гнойного полячишки и унесли его, в какой-то момент растворившись без следа, вместе с трупом на плечах, между тех самых огоньков. Надо полагать, – переместились обратно к себе…

– И что же, на этом все? – спросил я.

– Нет, я же сказала. Еще не все. Так что ты пока не торопись стреляться или подставлять свой лоб под вражеские пули. Наш покойный преступник, конечно, был личностью невеликого ума. Но, как ты уже, наверное, понял, самое главное «чудо-оружие», это не разные там железки в виде танков, орудий, самолетов и ядерных бомб, а информация. У наших специалистов есть предположение, что этот Жижемский-Гедройц мог попытаться написать хронику, пусть и далеко не полную, исторических событий лет на сто вперед, примерно до середины XXI века. Как это обычно было у него, хроника получилась бы с пятого на десятое, но тем не менее это может представлять серьезную опасность. Точно известно, что его дневники могут храниться в Германии, в замке Нордлингбург, это, между Цербстом и Магдебургом у Эльбы. Там постоянно размещена картотека «Спецотдела XVII-бис» и некоторые другие бумаги архива рейхсфюрера СС.

– И что?

– По нашим прикидкам, ты вполне можешь оказаться там в конце апреля или начале мая этого 1945 года. Эвакуировать этот архив гиммлеровские холуи не должны успеть, он у них особо важным не считается, у них в момент окончательного краха других дел будет выше крыши. В общем, эти предполагаемые дневники надо будет обязательно уничтожить. Искать их времени у тебя, скорее всего, не будет, так что лучше сжечь весь архив скопом…

– Зачем?

– Затем, что этот район почти сразу же займут американцы. И как они могут воспользоваться этой информацией, если дневники действительно существуют и попадут в их руки, мы можем только предполагать. Последствия могут быть самыми непредсказуемыми…

– А что – самим слабо? Раз вы точно место знаете – не проще заранее подослать в этот замок команду поджигателей с какими-нибудь суперогнеметами или устроить налет англо-американских тяжелых бомбардировщиков на него?

– Не проще. Прямое вмешательство в прошлое нам категорически запрещено. Все коррекционные изменения (да и то с многочисленными оговорками) положено производить только руками аборигенов или прижившихся там «Бродяг», именно поэтому последние так важны для нас…

– С чего это «Бродягам» такая честь?

– С того, что все проделки людей, подобных тебе, в прошлом почему-то всегда автоматически списывают на происки нечистой силы и прочую мистику. Так что, как ты понимаешь, послать туда кого-то из своих или дать соответствующую «наводку» на интересующий нас объект мы не можем. Тем более что тщательное планирование подобной операции займет уйму времени и оторвет массу серьезных специалистов от более неотложных дел. Так что, когда спалишь архив – можешь спокойно погибать. Сразу же вернешься обратно с разницей в несколько часов и несколько сотен метров…

– Ну, это понятно. И что теперь? Как мне выйти из этой альтернативной реальности?

– А просто не оглядывайся и иди назад по своим следам. В ту же самую точку в конечном итоге и вернешься. Кстати, настоятельно рекомендую тебе присмотреться к этой альтернативной реальности…

– Это еще зачем?

– Затем, что с ней тоже не все так просто. Скажу прямо – ты, возможно, сможешь помочь нам решить кое-какие щекотливые проблемы, немного поработав в ней. Ладно, мне пора. Время Удачи, солдатик. Еще увидимся…

Сказав это, она мгновенно сделалась полностью прозрачной и ушла, растворившись между мигающих огоньков. А через мгновение огоньки погасли.

Можно сказать что «интервью» завершилось. Как же ненавязчиво она вербанула меня для выполнения следующего задания, причем совершенно виртуозно – не выболтав ни единой лишней подробности про мир их будущего и его технологии! И ведь наперед знает, падла, что я не начну быковать и требовать от них материального гонорара в виде, например, золота или платины в слитках (в конце концов, не автоматными же патронами они там, в своем не очень светлом будущем, ведут взаимные расчеты?!) – она же сразу четко объяснила мне, что из будущего в прошлое не должно попадать ничего лишнего, а деньги и драгметаллы – это тоже где-то оружие. С самого начала она понимала, что я соглашусь работать с ними дальше хотя бы из чистого любопытства, ведь все то, что происходило со мной, не могло случиться ни с кем из моих современников. Ну, а если точнее – почти ни с кем…

Я сплюнул и, повернувшись практически «кругом», побрел обратно мимо все тех же исполинских обломков разбитого «В-36». Да, интересные в этой «альтернативке», похоже, были дела. Действительно, потом можно и поработать здесь, ради спортивного интереса…

Когда я оказался на неровном гребне насыпи, сформированной ядерным взрывом, увидел в паре километров от меня какое-то движение. Там двигалась с востока на запад цепь неярких огоньков. Я поднял к глазам бинокль и присмотрелся.

Честно признаюсь, видно было не очень, но я все-таки сумел рассмотреть, что там, похоже, проходила автодорога, по которой в данный момент шла длинная колонна, подсвечивавшая себе путь неяркими светомаскировочными фарами. Сначала прошла пара «БТР-152» (над бортами были видны стволы «СГМ» и фигуры пулеметчиков в полушубках и ушанках), а потом длинной чередой потянулись тяжело нагруженные тентованные грузовики и бензовозы – знакомые «МАЗ-200» (или их непосредственные предшественники «ЯАЗ-200»), «ЗИС-150», «ЗИС-151», «ЗИЛ-157», «ГАЗ-51» и «ГАЗ-63». Колонна, судя по всему, была наша (во всяком случае – точно из ОВД), армейская. А значит, в этом альтернативном замесе мы тоже вполне себе по-бедили.

Немного порадовавшись за милую родину, я медленно потопал дальше. И, как я ни старался, сам момент перехода (а я ну очень хотел засечь какие-нибудь специфические эффекты, сопровождающие его) почувствовать все-таки не сумел. В какой-то момент раз – лунный свет мгновенно ушел, будто его выключили и вокруг возник знакомый придорожный лес, на который сыпался с мутного неба легкий снежок. Впереди все так же неспешно догорали подбитые танки и самоходки, одуряюще воняло горелым железом, резиной, топливом и пережаренной человечиной. На снегу на прежних местах лежали в нелепых позах все те же трупаки в гитлеровской униформе.

Сопровождаемая тусклым заревом канонада на западе продолжала грохотать, а совсем рядом чей-то очень знакомый голос орал во всю мощь легких:

– Потеряхин!!! Старшина!! Ты где?!!

Подобрав с земли «Штурмгевер» погибшего и ныне совсем исчезнувшего из этого мира фашистского прихвостня Жижемского-Гедройца (чисто автоматически проверил подобранное «штурмовое ружье» – волына оказалась в порядке, просто истеричный полячишка выпустил в меня весь магазин, как говорится, «до железки»), я двинул на этот голос. В подсвеченной неяркими пожарами красноватой темноте, возле махины подбитого «Мауса», я рассмотрел цепочку людей, категорически не похожих на немцев.