Александр Долинин - Земля лишних. Треугольник ошибок

– Алекс, что случилось? Мне позвонили, сказали, что ты здесь…

– Дом обстреляли и подожгли, Бридж тяжело ранена…

– С тобой что?

– Я в порядке, просто чем-то задело… Наверное…

Только сейчас я замечаю, что одно из стекол в оправе очков треснуло. А мне все равно… И сердце почему-то болит…

Вышедший из дверей в конце коридора врач подошел к нам, снимая маску на ходу.

– Мне очень жаль… Ранение было слишком тяжелым…

Он увидел, что я хочу что-то сказать, и решил меня опередить:

– Вы наложили повязки совершенно правильно, но даже если бы ее ранили на самом пороге больницы – мы бы не смогли ничего сделать…

– Доктор, она… Она… Не была… – Не могу больше ничего выговорить, ни слова.

– Нет, она не была беременна, – ответил врач.

Повернувшись лицом к стене, я уткнулся лбом в облицовочную панель. Врач что-то говорил мне, но я абсолютно ничего не воспринимал, не был способен. Рядом возникла чья-то рука с пластиковым стаканчиком, в котором лежала пара каких-то цветных таблеток, но Джинджер что-то сказала, и через пару минут мне подсунули этот же стаканчик с налитой в него прозрачной жидкостью. Я машинально выпил содержимое, мимоходом ощутив противное тепло и запах только что разведенного медицинского спирта, как обычную воду, не почувствовав никакого вкуса.

– Ты меня слышишь? – спросила Джинджер.

– Да…

– Пойдем, я тебя домой отвезу, тут уже ничего не поделаешь…

Я забрал свой автомат у охранника, молча мы вышли из больницы и направились к стоянке, где среди других машин стоял знакомый красный «Геледваген». Джин вела машину все так же в молчании, только часто вытирала рукой катившиеся по лицу слезы. А у меня даже слез не было…

У нашего разоренного гнезда стояла машина местного шерифа, или как там его. Соседей отодвинули подальше, да многие уже и сами разошлись по домам. На веранде, с «М-4» в руках, с видом часового стоял тот самый квартирант со второго этажа. А, вспомнил, его Жиль зовут, здоровались изредка, он где-то в порту работает… Кажется… По моему лицу и заплаканной Джин он сразу все понял.

– Я тут покараулил, пока тебя не было. Сейчас вот полицейские приехали, вопросы задавали. Ты иди, переоденься, они и тебя допрашивать будут… Я пойду, ладно?

– Спасибо тебе, Жиль…

Когда заходил в «радиорубку», мимоходом отметил разбитое стекло в окне и побитую пулями дверь. А, наплевать… Следом вошла Джин, и я, не стесняясь ее, стал переодеваться, скидывая окровавленную одежду на пол душевой. Умывшись, я немного пришел в себя, даже смог найти запасные очки.

– Ты как? – спросила меня Джинджер.

– Никак… Сейчас придется все рассказывать, а что произошло – сам понять не могу…

– Так и говори. Ссылайся на бандитский налет или что-то в этом роде. Если начнут слишком наседать – звони мне, пришлю адвоката, у меня есть знакомый.

– Спасибо тебе…

– Звони в любое время. А теперь я поеду, хорошо?..

– Да…

Оставшись в одиночестве, я решил хоть немного прибраться в комнате. В квартиру Бригитты я пока решил не входить – там при пожаре изрядно пожгло проводку и освещение отсутствовало. До утра все равно ничего сделать не смогу, разве что рядом на скамейке посидеть…

Когда убрал стекла с пола и крупные осколки из оконной рамы, в дверь нерешительно вошел кот. Ему повезло, скорее всего, он ходил к одной из своих многочисленных подруг, поэтому и остался цел. Васька недоуменно оглядел разгром, потянул носом воздух, и шерсть его встала дыбом. Понятно, учуял кровь на полу…

– Что, мохнатый, осиротели мы с тобой… – Я взял его на руки и перенес на кровать, а затем набрал в ведро воды и стал ожесточенно тереть пол мокрой тряпкой, убирая кровавые пятна. Кот притих и меховой шапкой лежал на кровати, закрыв глаза.

Выливая воду из ведра, я услышал стук в дверь. (Вообще-то, я ее даже не закрывал, чтобы проветривалось побыстрее.) В дверном проеме стоял местный полицейский.

– Можно с вами сейчас поговорить?

– Сейчас уже можно…

Он вошел и сказал:

– Я знаю о вашем несчастье, но прошу помочь… Мне нужны ваши показания о происшедшем. – Было заметно, что он уловил исходящий от меня запах спиртного, но ничего по этому поводу не сказал.

– Тогда можете записать: произошло нападение бандитов, которые вынуждали хозяйку гостиницы продать бизнес по ничтожной цене. Она отказалась, последствия вы и сами видите…

– Вы знаете того, кто предлагал эту сделку?

– Нет, эти «переговоры», – я специально выделил голосом, – происходили без моего участия, иначе бы этот бизнесмен сейчас уже находился где-нибудь под землей. Вы уж меня извините…

– Хоть такое ведение переговоров и незаконно, я вас вполне понимаю… Она не называла никаких имен или фамилий?

– Нет…

– Нападавших вы не рассмотрели?

– Уличные фонари погасли перед нападением, и бандиты стояли далеко. Когда они стали забрасывать горящие бутылки в окна, я начал стрелять. Это может квалифицироваться как самооборона?

– Безусловно. А почему они стали туда стрелять и бросать бутылки именно туда?

– В той квартире довольно громко работал телевизор и шторы были задернуты, наверное, они решили, что хозяйка находится там. Сезон еще не начался, квартирантов всего двое, и они живут на втором этаже. Окна светились только в крайней квартире…

– Не могли бы вы прийти завтра утром к нам в управление для опознания нападавших? Мы их сфотографируем, так что в морг идти не нужно, – проявил он понимание ситуации.

– Во сколько и куда?

– Спросите у дежурного кабинет фрау Ирмы, он скажет.

– Ясно…

– А почему вы оба оказались именно в этой комнате, а не в квартире управляющего?

– Я показывал… жене… что кран подтекает, нужно починить, и в других номерах тоже требуется некоторый ремонт.

(Не буду же я ему объяснять, что отправлял шифровку начальству. Хорошо еще, что успел убрать со стола обе радиостанции до его прихода…)

– Просто я поздно вернулся и днем не успел полностью разобраться, в каких номерах и что именно требует мелкого ремонта.

Он сделал вид, что поверил. Хотя ему-то какое дело до наших забот?..

Еще несколько минут он задавал различные вопросы, кратко записывая мои ответы в маленькую книжечку. Затем, взяв с меня обещание прийти в управление прямо с утра, уехал на своей машине. Наступила тишина…

Не могу сидеть, сразу накатывает жуткая тоска. Тогда нужно заниматься хозяйственными делами, хоть до упаду. Только не останавливаться… И не напиться…

Взяв нож и молоток, я занялся восстановлением остекления в окне «радиорубки». Вытащил осколки из рамы, затем пошел и выколупал такое же стекло в одном из соседних, пока еще нежилых, номеров. Повезло, что размеры стекол и оконных переплетов здесь соблюдали точно, поэтому установка нового не заняла много времени. Теперь можно и дверью заняться…