Алексей Евтушенко - Отряд-2

Да там же птенцы… сообразил Велга. Птенцы в гнезде! Одни. Мама с папой полетели пищу добывать, а они остались. Сейчас крысы предпримут вторую, более удачную попытку, и тогда…

Однако вторую попытку крысам предпринять не удалось.

Откуда-то сверху раздался гортанный хриплый крик, и Александр, приподняв голову, увидел в небе существо, которое раньше встречал только на картинках, иллюстрирующих сказки.

«Этого только не хватало, – смятенно мелькнуло в мыслях лейтенанта. – Змей Горыныч, бля! Только голова одна…»

Существо, действительно, было похоже на сказочного Змея Горыныча. Бугристая крутолобая голова с длинной зубастой пастью, в которой серебристо трепыхалась большая рыбина, длинная шея, веретенообразное туловище, мощные кожистые крылья, гибкий чешуйчатый хвост и две растопыренные когтистые лапы. Ну и общие размеры от носа до кончика хвоста… соответствующие.

Что сейчас будет… – подумал Велга и не ошибся.

«Горыныч» уронил рыбу в гнездо, издал второй гортанный рык и, сложив крылья, спикировал на крыс. Те, вопреки ожиданиям, не ретировались под защиту деревьев, а приняли бой.

То ли были голодны и не хотели отказываться от желанной добычи, то ли понадеялись на численный перевес.

Бой был жесток и скоротечен.

Крысы ловко увернулись от атаки сверху, и тут же кинулись на приземлившегося «Горыныча» с двух сторон. Первую ему удалось зубами ухватить за холку и повалить на землю, но вторая немедленно вцепилась ему в горло. Да так, что ни зубами, ни когтями достать коварного врага он не мог.

Темно-алая, почти черная кровь первой крысы и светло-красная, лаково блестящая кровь «Горыныча» смешались на оранжевой траве.

– Загрызет же пасюк маму, товарищ лейтенант! – отчаянным шепотом крикнул Валерка Стихарь. – Или папу! Детки сиротами останутся!

– Миша, – повернулся к залегшему слева от него Малышеву Велга, – попадешь отсюда в голову этой твари?

– Какой именно? Крысе?

– Ей.

– Трудно. Позицию если поменять…

– Так меняй!

Малышев подался назад и бесшумной тенью метнулся вправо.

Выстрел!

Второй!

Третий!

Брызги крови полетели от головы крысы, и она, засучив лапами, разжала зубы и мешком рухнула на землю.

И тут же, вслед за ней, упал на бок «Горыныч». Упал и затих, распластав крылья.

– Финита ля комедия, – продемонстрировал знание итальянского Валерка Стихарь. – Неужто детки все-таки сиротами остались?

– Пошли, посмотрим? – поднимаясь во весь рост, спросил Велгу Дитц.

– Только аккуратно, – ответил тот. – Кто знает, какая у них живучесть…

Автоматные пули калибра 7,62 мм и зубы «Горыныча» успешно выполнили свою задачу. Одна крыса валялась с простреленной головой, а вторая – с перегрызенным горлом. Обе были мертвы.

Впрочем, «Горынычу» тоже досталось по полной. Из порванного горла медленно вытекала кровь, глаза были затянуты полупрозрачной пленкой, лапы слабо и конвульсивно подергивались.

– Ну и зверюга, – восхищенно присвистнул Майер. – Сказочная!

– Он еще живой, – сообщила Аня. – Но если не помочь, скоро умрет. Я помогу, ладно?

– Э, – засомневался Велга, косясь на когтистые (каждый коготь размером с хороший кинжал) лапы. – Опасно. А ну как совсем оживет? Это же зверь. Махнет лапой – и готово.

– Не махнет, – уверенно сказала Аня. – Сейчас он слишком слаб и все больше слабеет с каждой минутой. И потом я все равно его сначала усыплю. А когда проснется, мы уже будем далеко. И вообще, вы меня подстрахуете. Вон, Миша и подстрахует.

– Это каким же образом он тебя подстрахует? – спросил Дитц. – За лапы будет держать?

– Зачем за лапы? – пожал могучими плечами Малышев. – Просто буду держать его голову на прицеле. Дернется – пристрелю. И все дела.

– Умрет ведь он, если не помочь, – Аня явно не собиралась отступать от задуманного. – Жалко. Там же его детки, в гнезде…

– Кстати, насчет деток, – влез Стихарь. – Разрешите заглянуть в гнездо, товарищ лейтенант? Я осторожненько.

– Черт с вами, – согласился Велга. – Как дети, ей богу… Максимум осторожности, понятно?

– А я Валеру подстрахую, ладно? – вызвался Карл Хейниц. – Интересно же, господин обер-лейтенант!

– Давай, – кивнул Дитц. – Если там безопасно, то все, пожалуй, посмотрим на этот… зоопарк.

Тем временем Аня уже присела возле головы «Горыныча» и водила над ней руками. Рядом невозмутимо стоял Малышев, направив ствол автомата точно в длинное ухо животины.

Таким образом, все оказались при деле. Стихарь с Хейницем ловко карабкались по веткам в гнездо. Вешняк следил за лесом. Шнайдер за небом. Велга и Дитц за всеми сразу.

– Все, спит! – звонко и радостно сообщила Аня. – Сейчас кровь остановим и рану затянем. Будет жить!

Дитц и Велга одобрительно кивнули.

– Птенчики! – тут же подал сверху голос Валерка. – Три штуки! Хорошенькие! Зубастенькие! Хвостатенькие и с крылышками! Рыбку кушают! Ути-пути…

– Смотри, не свались, – предостерег Велга. – А то достанешься им на обед вместо рыбки…

– Да они маленькие еще, – успокоил командиров Хейниц. – Не больше … э-э… жеребенка. И до края гнезда не долезут – высоко. Так что, можно всем посмотреть.

Пока Аня заговаривала кровь и перевязывала, уже начавшую затягиваться, рану на горле «Горыныча», пока все любовались жутковато-симпатичного вида птенцами, в окружающей природе наметились изменения. Подул ветерок, легко зашумел, зашелестел полог леса, немного, но заметно похолодало. Цвет неба стал более темным, густым, и Велге даже на какой-то миг показалось, что там возникло некое пока непонятное и практически неуловимое глазу движение…

Идти надо, тревожно подумал Александр, обводя глазами поляну, подзадержались мы тут что-то. Гуманизм гуманизмом, а задание заданием. Кто знает, сколько нам отпущено времени?

– Можно идти! – как бы отвечая на мысли лейтенанта, отрапортовала Аня. – Сутки отлежится и будет снова здоров. И знаете что? Я думаю, что он гораздо разумнее, чем обычный зверь. Я чувствовала обрывки его…как бы… чувств.

– И что же он чувствует? – спросил Стихарь.

– Боль. И благодарность. К нам.

– Иш ты… – покачал головой Вешняк. – Выходит, доброе дело мы сделали?

– Главное дело мы точно еще не сделали, – прервал, начинающийся было разговор, Велга. – Отряд, все готовы? Тогда в прежнем направлении и прежним порядком. Двинулись, господа-товарищи бойцы, двинулись…

Следующие два дня ничего особенного не происходило. То есть, это они думали, что где-то приблизительно два дня. Если судить по количеству приемов пищи и двум ночевкам.

Они шли.

Дважды замечали за деревьями каких-то животных, но те так быстро исчезали, что не было никакой возможности рассмотреть их получше.