Олег Кожевников - Великий князь

Проснулся от изменения темпа движения и от усилившейся тряски. Мы въехали в город, и пересечение трамвайных путей вызывало сотрясение всех внутренностей автомобиля. Ну, соответственно, и пассажиров. Наконец наша мини-колонна подъехала к штабу Петроградского гарнизона. Всё шло по плану – сначала высаживают меня, а затем оба автомобиля направляются в Смольный. Именно там пока будет размещаться спецгруппа, а в подвале сидеть в ожидании допросов задержанные. Деньги тоже будут храниться в сейфах Смольного, Кац получил ключи от всех трёх сейфов института благородных девиц. По словам моего друга, сейфы были дерьмовенькие, старой конструкции, но мы всё равно решили хранить деньги в своём штабе, а не доверяться банку. Большие суммы могли понадобиться в любой момент, к тому же в Смольном будут постоянно находиться вооружённые служащие КНП (Комитета по национальной политике).

В кабинет генерала Кобалова я направился сразу, без всякого согласования с адъютантом или дежурным по штабу. Звание и то, что я брат императора, не то чтобы это позволяли, а обязывали действовать без всяких согласований и предварительных переговоров. Никто бы не удивился, а тем паче возмутился, если бы я в кабинеты самых ответственных лиц империи входил неожиданно, открывая дверь ногой. Разговор с Кобаловым получился длительным, с вызовом в кабинет штабных офицеров, и не потому что генерал отказывался выделить в моё распоряжение подчиненные ему подразделения. Нет, всё было намного хуже на данный момент – обстрелянных подразделений у него просто-напросто не было. А те подразделения, которые предлагал генерал задействовать в операции, я отвергал. Разве можно было брать на серьёзную операцию какое-нибудь подразделение из 2-го пулемётного полка? Нет и ещё раз нет! Как я помнил из истории, именно этот полк в октябре 1917 года поддержал большевиков. Да и сейчас офицеров там не уважали, и дисциплина в полку была на низком уровне. Получалось, что в столице громадной империи с мощнейшей армией великий князь не мог найти несколько сотен обстрелянных и дисциплинированных бойцов. В ходе беседы с генералом Кобаловым я всё больше убеждался, насколько гнилое нутро у империи. Неудивительно, что произошли все эти революции 1917 года. Однозначно – элиту империи нужно было менять. И коренным образом, начиная со среднего звена управленческих кадров.

В конечном итоге я согласился с предложением Кобалова задействовать в операции батальон латышских стрелков. Ещё бы не согласиться, если как бонус мне генерал пообещал для гарантированного уничтожения германских ставленников выделить бронепоезд. Да если бы генерал сказал про него, когда предлагал использовать 2-й пулемётный полк, то я согласился бы и на эту нашпигованную большевицкими агитаторами часть. При такой огневой поддержке даже солдаты, ни разу не бывшие в бою и не привыкшие к дисциплине, смогут задавить роту подготовленных егерей. Постройки хутора «Лосиный остров» располагались от железной дороги в трёх верстах, а значит, были доступны для артиллерийского огня бронепоезда. Кроме бронепоезда, генерал выделил из своей конвойной полусотни две дюжины казаков под командованием вахмистра Долина. Я был этому очень рад – казаки были обстреляны и попали в штабную охрану из госпиталей. Но подарки от генерала на этом не закончились – он согласился с моим предложением использовать в операции юнкеров офицерской школы в Ораниенбауме. Правда, на данный момент их было немного – даже одной роты не сформируешь. Но я и этому был рад. Вырисовывалась очень неплохая группировка – казаки и разведка, латышские стрелки – ударная сила, юнкера и спецгруппа находятся в резерве, ну а бронепоезд – огневая поддержка. Такими силами полк можно стреножить, не говоря уже о роте егерей.

Готовился я к крупной операции, но даже при этом была надежда, что и в этот раз обойдётся без большой крови с нашей стороны. Казаки ночью нагрянут на базу егерей и устроят там то же самое, что сотворила спецгруппа в Липках. Надежда-то надеждой, но я всё равно готовился к большой войсковой операции. Но ради этой надежды я полчаса беседовал с вызванным к генералу Кобалову вахмистром Долиным. Рассказал ему об операции, проведённой спецгруппой в имении «Липки», и рекомендовал казакам воспользоваться этим опытом.

В голове всё складывалось вроде бы гладко, вот только одно нарушало мой план. А именно то, что бронепоезд ориентировочно прибывал в Петроград только в два-три часа ночи. Бронепоезд был новый, и его готовили к отправке на фронт. А значит, шло интенсивное обучение команды, и в первую очередь артиллеристов. И естественно, это было на полигоне. В Петроград бронепоезд возвращался для получения боеприпасов, продовольствия и последнего перед отправкой на фронт технического осмотра. То есть он убывал из подчинения генерала Кобалова. Может быть, и по этой причине мне с такой лёгкостью удалось привлечь для выполнения, в общем-то, элементарной боевой задачи такое мощное средство, как бронепоезд. Но как бы там ни было, мне его обещали, но только на одни сутки. Вот что тут делать? Отказаться от бронепоезда с его мощной артиллерией я не мог – там было две шестидюймовых и четыре трёхдюймовых пушки. Силища для уничтожения всего лишь роты егерей неимоверная. Но если делать ставку на бронепоезд, то мечту о бескровном проведении операции нужно забыть.

Если бронепоезд прибудет в Петроград в три часа ночи и немедленно отправится на выполнение задания, то в нужное место, расположенное недалеко от Выборга, он прибудет только часов в девять, не раньше. В это время начинать операцию означает проводить полноценный бой с егерями. Фактор внезапности будет утерян, и не факт, что егерей удастся наглухо заблокировать. Опытные солдаты, поняв, что за них взялись всерьёз, к тому же применяют артиллерию, прорвут оцепление и растворятся в бескрайних просторах Финляндского княжества. Задача не будет выполнена, и все мои благие намерения и усилия не только будут потрачены зря, но и сыграют против наших с Кацем планов. Враг будет предупреждён, а значит, поменяет методы действия и нанесёт удар там, где мы и не предполагаем. Это нам надо? Конечно, нет. Вот поэтому я и пришёл к мысли, что начинать операцию будем сегодня ночью силами латышских стрелков и казаков вахмистра Долина. А если что-то будет не так и разгорится полноценный бой, то прибывший бронепоезд с резервными группами поставят свою жирную точку в этом противостоянии.

Очередной раз поменяв план действий, я начал действовать, приняв новые вводные. С казацким вахмистром я уже беседовал, теперь нужно было поговорить с командиром батальона латышских стрелков, штабс-капитаном Юрисом Озолиньшем. Он уже, по распоряжению генерала Кобалова, прибыл и находился в приёмной. Я, как истинный великий князь, бесцеремонно использовал кабинет Кобалова как свой. А сам генерал был, можно сказать, у меня на побегушках. С командиром батальона латышских стрелков я беседовал не очень долго, меньше чем с вахмистром. А что, спрашивается, объяснять немногословному профессионалу? Задача простейшая – к назначенному времени прибыть в указанную на карте точку, незаметно окружить хутор «Лосиный остров» с находящейся там большой бандой террористов, и если группе казаков не удастся их нейтрализовать, то заблокировать хутор и ждать подхода резервов, во главе с великим князем. Задачу атаковать егерей я перед штабс-капитаном Озолиньшем не ставил – не хотел больших потерь среди не обстрелянных латышских стрелков. А зачем? Главное было заблокировать егерей на хуторе, а потом прибудет бронепоезд и сровняет эту базу финских террористов с землёй. Главное было, чтобы до прибытия бронепоезда егеря не разбежались, как тараканы. А с этой задачей батальон латышских стрелков, численностью в 570 человек, должен был справиться. Это же не в атаку идти на хорошо подготовленных бойцов. Всё намного проще – сиди себе в укрытии и постреливай в сторону егерей. Вот казакам предстояло действительно сложное дело. Но бойцы они хорошие, обстрелянные, и я надеялся, что воинская удача будет на их стороне. О латышских стрелках я знал, что эти части поддержали Октябрьскую революцию, и особо не доверял латышу. Поэтому и не сказал Озолиньшу, что в операции будет принимать участие бронепоезд. Он и возьмёт на себя функцию карающего меча императора. Не знал я латыша, вдруг он, намолчавшись здесь, распустит язык со своими земляками, и эта информация достигнет ушей командира егерей, и тогда ищи их по всему Финляндскому княжеству.