Дэн Абнетт - Инквизитор Рейвенор

— Да, они меня и разбудили, — зевнула она.

— Почему бы вам не пойти со мной?

Кара покачала головой.

— Нам с Плайтон надо поговорить с инквизитором за завтраком, — сказала она. — А вам действительно надо уходить?

— Да, — очень жестко ответил Белкнап.

— Ох. Похоже, вы очень… набожный человек, доктор?

— Думаю, так и есть. Что-то не так?

Свол пожала плечами. Они стояли в дверях гаража. Все остальные спали, если не считать Карла, возившегося с когитатором Белкнапа. На улицах, наконец, воцарилась тишина. Пустые улицы усеивал мусор, разбросанный минувшей буйной ночью. Немногочисленные хмурые люди спешили на работу.

— Моя вера отталкивает вас? — спросил Белкнап.

— Отталкивает меня от чего, доктор? — спросила она.

Он покраснел.

— Я хотел сказать… как пациенту, вам, может быть, неприятно разговаривать со мной о вере, пока я осматриваю вас. Иногда такое бывает, и я стараюсь сдерживаться. Все-таки моя работа — лечить, а не нести благую весть. Духовным здоровьем должны заниматься другие.

— Меня это не беспокоит, — сказала Кара.

— Но я почти настаивал, чтобы вы посетили храм…

— И, кажется, ваш совет оказался полезным, — усмехнулась она.

Доктор нахмурился, но не от обиды.

— Я не совсем об этом. Юношей я и сам был не особенно религиозным человеком. Но то, что мне пришлось повидать на службе, а потом и здесь…

— Патрик?

Он покачал головой:

— Прости. Просто мне. Кара, кажется, что тьма повсюду. В этой нашей горделивой, всемогущей Галактике царят войны, коррупция и бесчестье. Я не могу с этим смириться. Не до тех пор, пока продолжаю верить. Я верю в возможность абсолютно праведного существования человечества. И только это позволяет мне сохранять рассудок. И я действительно полагаю, что и качество, и осмысленность всей вашей оставшейся жизни значительно возрастет, если вы распахнете объятия Богу-Императору.

— Я распахнула их, Патрик. Только не тем способом, каким это сделали вы. Доктор, вы пытаетесь спасти меня?

— Думаю, что да, — улыбнулся он. — Во всех смыслах этого слова.

— Тогда должна поблагодарить вас. Но прошу простить меня за то, что я пойду к спасению своим путем. Времени осталось немного, а мне надо еще кое-чему распахнуть объятия.

На его лице проступило удивленное выражение. Кара шагнула ближе.

— Чему, например? — спросил он с напряжением в голосе.

Кара встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Поцелуй продолжался несколько восхитительных моментов. А потом доктор отстранился.

— Не надо.

— Почему? — прошептала она.

— Потому… Потому, что я слишком этого хочу. Мне хочется прикасаться к тебе.

— Ты уже тронул меня.

— Да, как врач.

— Я не об этом.

Белкнап улыбнулся и потупил взгляд. Затем прочистил горло.

— Не могу, Кара. Если я обниму тебя, то уже не смогу остановиться. — Он застегнул плащ и направился к двери. — Буду через час.

— Патрик?

— Да?

— Ты не мог бы помолиться за упокой души моего друга Зэфа?

— Конечно. — Белкнап вышел и закрыл за собой дверь.

— Мамзель Свол?

Кара оглянулась. Позади стояла Плайтон.

— Вы в порядке? — спросила Мауд.

Кара вытерла глаза.

— Да. Все в порядке.

— Хорошо. Инквизитор зовет нас.

Плайтон застенчиво прокашлялась.

— Не знаю, как у вас это принято. В смысле — в Инквизиции.

— Ведите себя так, как привыкли, младший маршал, — сказал я.

Она кивнула и снова прокашлялась.

— Утром того дня, когда в дипломатическом дворце была вся эта шумиха, я получила вызов в старую ризницу, примыкающую к великому темплуму в блоке А. Там шли реставрационные работы, и один из художников кое-что нашел.

— Кое-что?

Плайтон стиснула зубы и втянула воздух.

— Да. Он нашел ложный потолок. Здание очень старое, это одно из первых строений улья. Настоящий его свод оказался спрятан под поздней достройкой.

— Внешний облик храмов постоянно изменяется, — сказал Карл, делая глоток горячего кофеина из стаканчика, принесенного Нейлом от уличного торговца.

— Конечно, — сказала Плайтон. — Но его специально прятали. Впрочем, это не имеет значения. Художник-реставратор довел эту информацию до сведения священнослужителя, курировавшего работы, архидьякона Ольсмана. Во время осмотра истинного свода, архидьякон или совершил самоубийство, или же был убит неизвестным или неизвестными.

— Должно быть, этот реставратор оказался первым в списке подозреваемых? — спросила Нейл.

— Конечно, сэр, — кивнула Плайтон. — Но он настаивал, что это самоубийство. И мне тоже показалось, что это было самоубийством.

— А она мне нравится, — сказал Нейл, оглядываясь на меня. — Она назвала меня сэром. Вы слышали, она назвала меня «сэр»?

— О, хватить уже гундеть, — сказал Карл.

— А почему вам показалось, что это самоубийство, младший маршал? — спросил я.

— Потому, инквизитор, что я на них насмотрелась. Но дело не в этом. Я поднялась туда, сделала несколько снимков, осмотрелась…

— Что вы увидели? — спросила Кюс.

— Не слишком много, мэм, — ответила Плайтон. — Я смогла только заглянуть в дыру в фальшивом потолке и посветить туда фонариком. Там было очень темно. Но я разглядела достаточно. Настоящий свод очень красив. Очень, очень древний, расписной, прекрасный. Там были золотые фигуры, драгоценные камни, какая-то карта. Еще там был пейзаж: холмы и лес, храмы. Вокруг каждой фигуры ореол…

— «…прекрасном, золотом месте. Какой-то пейзаж, — воспроизвел я вокс-запись. — Зеленые холмы, лес, поляна, вокруг ходят прекрасные люди со светящимися ореолами, вокруг них. Еще там были какие-то здания. Мне показалось, что они были из золота».

— Это был голос Заэля? — спросила Кюс.

— Да. Запись сделана прошлой ночью.

Он рассказал видение о Каре и ризнице.

— Но я никогда не видела свода, — сказала Кара.

— Не думаю, что это имеет значение, — сказал я. — Похоже, подробности смешались в сознании Заэля. Он не был обучен.

Карл фыркнул, будто сомневался в том, что теперь это станет возможно.

— Прошу вас, продолжайте, маршал, — сказал я.

— Как я уже говорила, мне удалось сделать несколько снимков. Я использовала их в качестве приложения к своему рапорту. А на следующий день оказалось, что вся информация по этому случаю удалена из моей базы данных, а само дело передано другому подразделению. А вскоре вся наша деятельность была заморожена отделом внутренних расследований. Нас обвинили в том, что особым отделом допущены процессуальные нарушения при работе в ризнице и, более того, нам приписали связь с покушением на жизнь главного управляющего. Нас заставили сдать полномочия и отправили по домам дожидаться допроса.

— Весь отдел? — спросил Карл.