Вадим Полищук - Штаб-капитан Магу

Первый сампан ткнулся носом в настил мостков. Вряд ли цинцы ожидали встретить здесь кого-либо из руоссийского начальства, но золотые полковничьи погоны Хролова и увешанный орденами пехотный мундир штаб-капитана Магу явно бросались в глаза, даже в компании станичников. Началась настоящая цинская церемония высадки важных чиновников.

Первыми на доски спрыгнула пара цинцев, ловко приняла поданный с борта трап, украшенный красным ковром. Проверив прочность и устойчивость конструкция, парочка шустро убралась с дороги.

– Ишь скачут, будто обезьяны, – прокомментировал их действия кто-то из молодых станичников.

– Цыть, – шикнули на него, – смотри далее спектаклю.

Следующим по мосткам прошелся молодой цинец в черной расшитой золотом одежде. На важного чиновника он похож не был, то ли писарь, какой, то ли глашатай. За ним проследовали солдаты в блестящих доспехах, явно парадных и для боя не предназначенных. Выстроившись в две шеренги, лицом друг к другу, солдаты образовали коридор, по которому прошествовали двое. Один впереди – очень-важный чиновник, второй на полшага позади – просто важный. За ними шли еще несколько цинцев – всякая мелочь.

Алекс с интересом разглядывал самого важного. Лет шестидесяти, но цинцев с возрастом легко ошибиться, в черной, напоминающей бескозырку шапке, с пером сзади. Взгляд цепкий, живой. Опасный противник, другой бы к вершине власти цинской империи не подобрался бы. Но не военный, нет, гражданский чиновник.

Первым заговорил молодой чиновник в черном и золотом, он оказался толмачом.

– Господин Люньюшань рад приветствовать вас господа.

Пришлось представляться цинцам.

– Войсковой старшина Восточного станичного войска Хролов.

– Штаб-капитан Магу.

Один из цинцев быстро писал, не иначе, протокол переговоров вел. В ходе дальнейшего выяснения, кто есть кто, Люньюшань оказался не кем иным, как чиновником центрального правительства империи Цин, уполномоченным вести переговоры по поводу границы. «Посол по особым поручениям», заключил Алекс. Второй цинец был префектом местной провинции и на данных переговорах только элементом окружающего пейзажа служил.

– Господин Люньюшань спрашивает, готовы ли руоссийские власти передать означенную территорию властям империи Цин, согласно размеченной линии границы.

Не удержавшись, Алекс бестактно влез с волновавшим его вопросом.

– А могу я взглянуть на эту линию?

Люньюшань выслушал толмача, важно кивнул и ему принесли карту.

С первого взгляда стало ясно, карта – настоящая. И подпись самого полковника Лемкова на месте. Вот только, если верить этой карте, граница должна проходить не по верхнему, а по нижнему Тикичу. Таким образом, все междуречье отходило к империи Цин. Вот оно железное, несмотря на то, что бумажное, доказательство для любого трибунала. Алекс с сожалением вернул карту обратно.

– Все так, только протоколы к этой карте еще не подписаны, господин Люньюшань проявляет нетерпение и торопливость.

Затея Лемкова стала проясняться. Займут цинцы междуречье явочным порядком, протоколы потом можно будет подправить, сославшись на фактическое положение дел. Какая там разница, Нижний Тикич или Верхний? В министерстве иностранных дел никто этому значения не придаст, на этой земле хозяин границы – Лемков. Сколько же ему цинцы заплатили и почему им так важен этот кусок земли?

Тем временем, посол выслушал толмача, дал довольно пространный ответ, толмач перевел его Алексу.

– Эти земли должны отойти империи Цин. Вы же видели карту, закон на нашей стороне. А произойдет ли это месяцем раньше или месяцем позже, какая разница? Мы даже готовы компенсировать расходы руоссийских чиновников на переезд отсюда. И ваш переезд, господин офицер, лично.

Штаб-капитан даже не сразу сообразил, что ему банально предложили взятку. В это время кто-то дернул его за рукав. Обернувшись, увидел, как Хролов делает ему знак отойти в сторону.

– Прошу прощения у господина Люньюшаня, нам с господином полковником надо посовещаться.

Цинский чиновник понимающе осклабился, не иначе решил, господа офицеры пошли размеры взятки обсуждать. На самом деле, известия поступили тревожные.

– Нашли цинские войска, господин штаб-капитан! Всего в пяти верстах от впадения Верхнего Тикича стоят лагерем!

– Сколько их?

– На глаз, тысячи три. Языка поостереглись брать.

Три тысячи. Много. Для здешних мест непобедимая армия. И все это против четырех-четырех с половиной сотен станичников при одной фунтовой двухсотлетней пушке.

– На реке десяток джонок, полсотни сампанов, даже пароход есть!

Пароход – это плохо, но пароходами на суше не воюют. Штаб-капитана больше волновало наличие другого рода войск.

– Артиллерия у цинцев есть?

– Есть.

Разведчики насчитали не менее десятка пушек, но сказать что-либо конкретное об их типах и калибре не могли.

– Торопятся цинцы, – подвел итог Алекс, – как только эти уедут, все эти войска двинутся на нас.

– А может их…

Войсковой сделал характерное движение большим пальцем поперек горла.

– Нет, – отверг заманчивую идею штаб-капитан, – убийство посла – повод для войны. Тогда точно всех собак повесят на нас. Не отмоемся. Даже мои связи в столице не помогут.

– Что делать будем?

– Этих, господин войсковой старшина, предлагаю гнать поганой метлой. Послать известия о происходящем в Уруссийск и начинать готовиться к обороне, станичников по всей округе собирать.

– Ладно, пусть убираются, – принял решение Хролов, – иди, скажи им, у тебя это лучше получится.

Толмач встретил Алекса вежливой улыбкой, которая мигом сползла с его лица, едва он выслушал ответ офицера. Затем уточнил, правильно ли он его понял.

– Да, да, так и скажи господину Люньюшаню.

Переводил толмач долго. Что он там послу говорил, так и осталось неизвестным. Люньюшань внешне остался бесстрастным. Вежливо попрощавшись, цинский чиновник вернулся обратно на сампан, следом за начальством с берега убрались и все остальные. Сампан отчалил от берега, вслед ему кто-то из станичников залихватски свистнул.

После их отплытия станичная старшина собралась на совет. Явочным порядком слово взял штаб-капитан Магу.

– Послов цинских прогнать было легко, солдат будет намного труднее. Их преимущество в численности и наличии артиллерии. Нельзя дать им развернуться и пустить ее в ход. Если такое случиться, уходите, не принимая боя. Их слабость заключается в коммуникациях. Ваши предки, господа станичники, топили османийские суда в Южном море, теперь вам предстоит придумать способ, как утопить корабль на реке, не имея артиллерии и пороха для мин…

– А чего тут думать, – влез один из станичников, – лодку смолой и маслом нагрузить, ночью по течению спустить, да в нужный момент и поджечь!