Кулак Петрович И Ада - Циклическая ошибка

- И что там оказалось? - поинтересовалась Аня. Не то чтобы это ее вправду так уж волновало. (За два дня среди партизан она поняла, что жизнь их на свой манер прекрасна, эдакая "вольница", но Аня бы так не смогла. Ни инфонета, ни турниров в онлайне, ни капсул "дополненной реальности", да и не от елки же Гришу было заряжать, в самом деле. К тому же, по словам Глафиры, случалось всякое. И беспилотники, бывало, бомбили, и от погонь приходилось удирать, и с местными "чистильщиками" перестреливаться, а иногда - к, счастью, редко - и товарищей хоронить. Конечно, неплохо было вот так месяцок погонять на снегоходах, подышать чистым воздухом да поделать вид, что служишь "великому делу", но для этого, определенно, следовало здесь родиться. Ну, или хотя бы попасть сюда юным и наивным. Городской цинизм, помноженный на минимальные знания политики и экономики, мешал воспринимать серьезные игры взрослых людей с автоматами совсем уж серьезно. Хотя ребята здесь, без сомнения, собрались очень неплохие).

Глафира, как ни удивительно, Сигизмундовна, дочка староверов, получившая в наследство от родителей такое вот старомодное имечко, вообще была не девушка, а чудо. Что-то среднее между Лесей и Лаурой, с добавлением Гриши. И красивая, и рассудительная, да еще и стреляла отлично, если верить рассказам ребят. Она была кем-то вроде снайпера бригады и в тайге чувствовала себя как дома. Сама она себя, разумеется, не хвалила, но комплементы принимала с улыбкой римской богини. Ну и за словом в карман никогда не лезла. Доставалось обычно Василю, который, к удивлению Ани, оказался не ее воздыхателем, а двоюродным братом, и прославился тем, что первый раз заявился в лагерь партизан со шкурой "собственноручно убитого в тайге медведя". Все бы ничего, но мишка почему-то отрастил себе шерсть из искусственного волокна и забыл срезать бирку с указанием состава и рекомендациями по химчистке. Лет с тех пор прошло немало, Василь завалил натурального медведя, пошил из него натуральную шапку, но от лавров "героя ножа и e-Buy"я" так и не отделался.

- Что оказалось... Хм, да вот заводик, как ни странно. Леший разберет, зачем его в такую глушь затащили, видать, причины были.

- Наркотики?

- Да вроде нет. Я там дальше периметра не лазила, но ребята, кто бывал, говорят лекарство вроде какое-то. Что-то такое греческое, то ли 'Пангея', то ли... - 'Панацея'? - Точно, 'Панацея'. Это что, новая дурь?

- Да вроде биодобавка какая-то...

- Я уж не знаю, то ли с отходов от этой биодобавки вся рыба передохла, то ли начала строем ходить по берегу, но одно точно тебе скажу: я бы вещь, которую собирают так далеко от людей, есть не стала. Неспроста это.

- Может, им какая морошка местная нужна...

Глафира покачала головой, оплетенной двумя черными косами:

- Там не растет морошка. Особенно в ноябре. В общем, не к добру.

- А у Графа какой приказ?

Девушка усмехнулась:

- Не родился еще человек, который Графу отдает приказы, ты это запомни получше, чтоб чего случайно не ляпнуть. Ну, они поехали "пощупать". Обычно это значит "взорвать".

- А таблеток сюда не привезут?

- А ты смекаешь. Привезут, думаю, если найдут что. А тебе оно зачем надо?

Ночь была длинная, собеседница приятная, перспективы выбраться отсюда - довольно туманными, да и вообще обстановка располагала, поэтому Аня обстоятельно рассказала историю одного малость побитого жизнью, но самого доброго в мире андроида, контрабандой приехавшего из Поднебесной. Глафира слушала про их приключения как девочка, аж голову набок склонив, смеялась, хмурилась и подавалась вперед на самых интересных с ее точки зрения местах.

- Знаешь, Ань, даже если это вранье, оно довольно складное, - заявила она, дослушав рассказ.

Аня показала фотографию Гриши и Леси, заботливо скачанную в собственную память "вишек".

Глафира повертела фото так и эдак, а потом кивнула:

- Если там все в ажуре будет, я с Графом поговорю. Отсыпем тебе десяток-другой таблеток в счет хорошей истории. Отдашь на эту, как ее?

- Экспертизу.

- Именно. Экспертизу. Не хрен нашу рыбу травить. И так медведи синтетические по тайге бродят, да, Василь? Ты думаешь, я не слышу, как ты у палатки топаешь и уши греешь, слоняра?

Несмотря на то, что ночка обещала быть длинной и темной, поспать всласть Ане не удалось: около семи утра ее разбудило какое-то нездоровое шевеление в лагере. Прежде чем она успела спросонья сообразить, где находится, в проеме ее отсека палатки показалась чернокосая голова Глафиры, встрепанная и без шапки:

- Граф вернулся, - быстрым шепотом сообщила девушка. - Собирайся скорее, сейчас ребят заштопаем - и надо уходить. Быстро.

- Что? - голова была все еще тяжелой со сна - подумать только, разбудили в семь утра, да в некоторых жизненных ситуациях проще было повеситься, чем в такое время встать. - Где?

- Да не "Что? Где? Когда?", а сваливаем! Нарвались мы. Там охраны было до хрена, наши не ожидали, Ромашку и Стасика сейчас заштопаем, снегоходы заправим - и валим. Иди пока с Графом поговори, ему потом недосуг будет. Оно, знаешь, беседовать неудобно, когда по буеракам от каких-нибудь "пурпурных драконов" ноги делаешь.

Глафира исчезла. А Аня, наконец, начала хотя бы примерно представлять себе серьезность положения. Для того чтобы "делать ноги" по буеракам, ее скромных навыков вождения снегохода явно было бы маловато. С другой стороны, ее сюда послали отдать контейнер, и она должна была его отдать. Все-таки проблемы следовало решать по мере поступления.

Высунув голову из палатки, Аня обнаружила в поле зрения пять лишних снегоходов, один из которых был забрызган кровью - та ярко чернела на светлом фоне. И уверенно раздающего короткие указания человека в белом маскировочном костюме с откинутым капюшоном. Несколько незнакомых ребят - видимо, из числа тех, кто ходил с Графом "на вылазку" - споро носили какие-то коробки и контейнеры. Судя по смачной брани, доносящейся из единственного их трейлера на гусеницах, временный медблок оборудовали именно там. Василь заливал топливо в снегоходы. Глафира тщательно набивала магазины к автоматам, аккуратно разложенным здесь же, под навесом.

- Эй, ты здесь хакер? А, боец? Я с тобой говорю!

Аня дернулась и развернулась к Графу, сообразив, что стоит перед ним растрепанная и расхлябанная. А перед этим человеком стоять в непотребном виде не хотелось: что-то в нем было такое, что наоборот, собеседник ощущал желание вытянуться и козырнуть, как в старых фильмах. Ане, увы, было доступно только одно улучшение ситуации: она быстренько пригладила волосы и тявкнула:

- Я! - как в детстве на уроке физкультуры.

Графу, наверное, было лет под тридцать пять, может, сорок, едва ли больше. По осанке Аня сразу распознала бывшего военного, хотя отродясь не ощущала в себе особенной наблюдательности. Роста он был высокого, метра под два, а вот действительно ли Граф был тощ как легендарный вампир, из-за костюма сказать было совершенно невозможно. Но лицо у него точно было худющее: ни намека на щеки, так, выступающие скулы кожей обтянуты, губы в ниточку, острый подбородок. Судя по почти белым бровям и ресницам, тот был или очень светлым блондином, или вовсе альбиносом. И глаза как рентген, так насквозь и видят. Колоритный персонаж, одним словом.