Сергей Зайцев - Куэнкэй

Инстинкт подбросил Куэнкэй-Ну в воздух. Смертоносный шелест прошел прямо под ним, настигнув соплеменника, поднимавшегося на лапы после ошеломляющего падения. Что-то быстрое и многочисленное впилось в его тело, разрывая плоть и дробя кости. Бесформенным комком «ра» рухнул на землю, заливая ее маслянистой кровью.

Куэнкэй-Ну еще находился в парящем прыжке, когда его гнев обрушился на разум чужаков, погасив их жоэстэ , сила которого удивила его самого. Панцирники замертво рухнули в чужую траву чужих территорий, ванару выплеснулась из их тел, словно вода из утробы изъеденного червотоками водяного дерева. Вождь гацу остался лежать рядом с ними.

После этого больше никто не противостоял куарай.

Добыча оказалась богатой. Такая добыча с лихвой восполнит непредвиденные потери племени. Куэнкэй-Ну вместе с другими охотниками пересчитал тела – лапа, лапа и еще лапа , да еще лапа с той стороны. Да, там добыча недоступна, но и угрозы от стражей гацу больше нет…

Незнакомый далекий звук рождается где-то вдали, нарастает, повышаясь до грозного гула. Куэнкэй-Ну замирает, сразу сообразив, что произошло. Гнездо чужаков снова отправилось в полет, этот звук, слышанный хоть раз, уже ни с чем нельзя спутать.

Но добыча осталась…

Добыча, на которую уже нашлись новые желающие.

Воины куарай дружно издают полное ненависти и ярости шипение. В их мефа врывается ощущение присутствия множества мантулис, стремглав несущихся к ним со стороны гнезда гацу . Вот кто спугнул гнездо. Охотники соседнего племени не пожелали остаться в стороне, нащупав тропу мести именно сейчас, когда куарай и так потеряли двух воинов.

Вождь и Бодоруй-Ша медленно выдвинулись вперед, оставляя пищу за спиной, костяные иглы задранных над головой хвостов дрожат в жесте ритуальной угрозы, шипы длинных пальцев нарочито глубоко впиваются в мох, оставляя на нем рваные раны.

Остальные охотники выстроились по бокам могучих воинов, повторяя их угрожающие движения, Куэнкэй-Ну не отстает от них.

Никто не собирается отдавать добычу без смертельной схватки.

Спор длился долго.

Столкновения не произошло лишь по одной причине – охотников мантулис оказалось столько же, сколько и куарай. Они замерли в прыжке от охотников куарай, выстроившись плотной цепью, сдерживая клокочущую ярость. Угрожающее шипение неслось с обеих сторон, то понижаясь до гудящего шелеста, до повышаясь до зловещего свиста. Но битва была невыгодна, и это хорошо понимали обе стороны.

Куэнкэй-Ну, не забывая о своем статусе безголосого, держался чуть в стороне, осторожно читая мысли обоих вождей, доказывающих друг другу свою правоту. Внимание полноценных воинов, сосредоточенное на разъяренном противостоянии вождей, безопасно текло мимо него, да и прием коготь-кулак Куэнкэй-Ну уже освоил в совершенстве, скользя по краю сознания соплеменников незаметно для них.

Остальные воины в спор старейшин не вмешивались.

Гневные и оскорбительные выпады летели в обе стороны, словно разящие удары хвостовой иглы.

«Наша территория!» – шипел Содоруй-Да.

«Тропа мести!» – шипел в ответ вождь мантулис с новонареченным именем Ошарсайя-Да.

Как только что выяснилось, вождь мантулис был избран прямо сейчас, из старших воинов. Прежний закончил свой жизненный путь в схватке с чужаками возле гнезда, как и много других воинов племени. Неживые стражи гацу оказались серьезными и совершенно нежданными противниками. Очень много воинов мантулис лишились ванару , очень много, очень плохо, невосполнимые потери. И мантулис требовали добычу, только так тропа мести может оборваться, только так может уладиться назревший территориальный спор.

Куэнкэй-Ну с черной завистью смотрел на воина мантулис, которому выпала такая удача – стать вождем раньше срока. Воин действительно был могуч и великолепен обликом – поджарый, подвижный, свирепый, с крепкими толстокостными лапами и гибкими костяными пальцами, с высоким спинным гребнем. Равный по возрасту и мощи Бодоруй-Ша, он разительно отличался от Содоруй-Да, чьё тело носило признаки увядания – шелушащаяся кожа, пигментные пятна, распухшие суставы. Ярость клокотала в новом вожде, как кипящая вода в горных источниках, лежащих в дне пути от пещер куарай.

Но и Содоруй-Да не уступал ему по яростному напору, противопоставляя силе соперника свой долгий жизненный опыт:

«Наша добыча!»

«Тропа мести – большая утрата – наша добыча! – Ошарсайя-Да рвал мох когтями, вздыбливал тройной костяной гребень, скручивал петлей гибкий хвост над своей головой, угрожающе целясь в Содоруй-Да.

Напряженное противостояние в любое мгновение грозило превратиться в смертельную схватку. И воины с обеих сторон цепко присматривались друг к другу, выбирая себе предстоящих соперников.

Застыв в напряженной, готовой к прыжку позе, Куэнкэй-Ну интенсивно размышлял. Спорная ситуация. Граница территорий пролегала через гнездо чужаков. Спорная территория. Молодой мантулис «ну» умер не своей смертью на первой же охоте, и следы показали на него, Куэнкэй-Ну. Такие следы не скрыть, не замаскировать, слишком много запаха осталось после схватки – запаха, указывавшего на Куэнкэй-Ну. А статус безголосого обострял и без того непростую ситуацию – вождь мог пожертвовать безголосым ради разрешения спора. К тому же тропа мести вывела мантулис на гнездо чужаков… мантулис не видели таких существ раньше, но слышали странные громкие звуки в лесу, и лишь нехватка времени не позволила им выяснить источник происхождения этих звуков. И видимо, именно поэтому мантулис потеряли много, много воинов в жестокой схватке, в схватке, к которой они не были готовы, ведь времени и возможности изучить чужаков, как выпало Куэнкэй-Ну, у них не оказалось.

Жизнь Куэнкэй-Ну висела в этом споре на кончиках крыльев древоптицы, которую охотник обездвижил жоэстэ и уже раскрыл пасть, чтобы ее проглотить. И мозг Куэнкэй-Ну работал с еще большей интенсивностью, чем раньше, он остро понимал, что если ничего не придумает именно сейчас, то потом будет поздно.

Коготь-кулак …

Если он может незаметно подслушивать вождя, то может ли он… может ли он так же незаметно вмешаться в его мысли… дать им толчок… Они так распалены друг другом, что могут и не услышать… гостя в своем сознании…

Риск был страшный… Но Куэнкэй-Ну и так спасал свою жизнь – добыча важнее жизни безголосого, таков закон любого племени охотников. Молодой охотник сузил щуп своего сознания в коготь , утончил до невесомой паутины, и заготовленная мысль скользнула в сознание Содоруй-Да…